Веда Талагаева - Колдовские камни. Книга 1. Защитник камня

– И на сливочные помадки? – с робкой надеждой повторил Урдальф.

– Конечно, и их возьми в расчет тоже, – согласился Илья.

– Так их люблю, ничего не могу с собой поделать, – смущенно забормотал Урдальф и заскрипел пером по бумаге, заполняя квитанцию.

Когда он написал все, что было нужно, Илья подписался внизу «Рассказчик».

– Где у вас записан номер счета? – спросил Урдальф у Ильи.

– Вот, – Илья пошарил в жилетном кармане и достал листок бумаги, который дал ему Себастьян.

– Как непрактично, – покачал головой гоблин, взглянув на порядком помятый и потрепанный лист. – Вы б его еще потеряли для пущей радости! Без моего присмотра вы пропадете, господин Элиа. Я все сделаю сам, а вы пока посидите.

Урдальф рванул к высокой стойке из полированного дуба, юрко лавируя между другими посетителями банка. Илья со своего места наблюдал, как гоблин ловко и довольно бесцеремонно протиснулся без очереди, встал на цыпочки, ибо стойка доходила ему до подбородка, и постучал по блестящей деревянной поверхности костяшками пальцев.

– Что угодно? – вежливо улыбнулся юноша немногим старше Ильи, поправляя полосатый шейный платок, заколотый брошью в виде божьей коровки.

– Как это чего? – строго сощурился Урдальф и со стуком водрузил на стойку документы, заполненные Ильей и листок со счетом. – Деньжат отсыпь. И пошевеливайся, давай!

– Ну да, конечно, – оробев при виде грозного гоблина, закивал молодой клерк, прочел подпись на квитанции, подскочил едва ли не до потолка и воззрился на Урдальфа с видом крайнего благоговения. – Ка-ак? Это правда вы?

Поняв по поведению банковского служащего, что он является поклонником книг Рассказчика, Илья за столиком смущенно втянул голову в плечи, стараясь выглядеть как можно незаметнее.

– Нет, не я! – ничуть не смутившись, отрезал Урдальф. – Но я за него. Деньги, говорю, неси.

Юноша перевел дух, как показалось Илье с некоторой долей облегчения, после чего он сделал в толстой книге все необходимые записи, сходил куда-то, и вскоре из хранилища принесли туго набитый монетами кожаный мешочек.

– Я пересчитаю, – деловито насупился Урдальф, развязывая тесемки на мешочке.

– Конечно, конечно, – закивал клерк, взволнованно обмахнулся уголком шейного платка и с придыханием добавил. – Вы ему передайте, пожалуйста, что я все его книги читал!

– Угу-м, – буркнул Урдальф, звеня монетами, и, пересчитав деньги, одобрительно добавил. – Все в порядке. Молодец, сам будешь банкиром.

– Очумел совсем этот малый, как увидел вашу подпись! – пожаловался гоблин, вернувшись к Илье с тяжелой звенящей добычей. – Хорошо, что я пошел вместо вас. Тяжело, оказывается, быть знаменитым.

– Оказывается, – согласился Илья.

О бремени славы он часто слышал раньше, но лично столкнулся впервые.

***

– Ну вот, а теперь зайдем за сливочными помадками, – счастливо вздохнул Урдальф, когда они с Ильей вышли из Кубышки, и подбросил на сморщенной ладони мешочек с деньгами. – Вы не обижайтесь, господин Элиа, но деньги я буду держать при себе, пока не вернемся домой. Так надежнее будет. Никто не посмеет отнять кошелек у гоблина.

– Как скажешь, – покладисто согласился Илья, и они свернули в запутанный лабиринт узких улочек, прилегавших к Базарной площади.

День был погожий и теплый. Прохожие весело улыбались и останавливались, чтобы поболтать друг с другом. На Базарной площади как всегда было негде яблоку упасть.

К счастью, кондитерская лавка, в которую так стремился Урдальф, находилась в самом ее начале, поэтому лезть сквозь толпы торговцев, зевак и покупателей, к радости Ильи, не пришлось. Гоблин нырнул в низенькую дверцу, звякнув подвешенным над притолокой колокольчиком, Илья последовал за ним.

После прогулки по солнечным улицам в лавке, заставленной шкафами и витринами с конфетами да пирожными, было немного сумрачно. Только масляные лампы под потолком и длинные полосы света из стрельчатых окон рассеивали полумрак. Зато пахло восхитительно.

Острый нос Урдальфа жадно втянул аромат сладостей, а зоркие глаза сразу заметили в углу продавщицу, расставлявшую банки с лакричными палочками.

– Ну-ка, милочка моя, где тут ваши прекрасные сливочные помадки? – деловито потирая руки, вопросил он.

Гоблин тут же повел девушку к полкам со сладостями, дабы выяснить жизненно важный вопрос: какие же помадки вкуснее – с кофейной начинкой или с яблочной. А Илья, поняв, что он здесь, кажется, надолго, занялся изучением гномьих фигурок из шоколада, выставленных в витрине у прилавка.

Спустя пару минут у него над ухом кто-то кашлянул.

– Это вы? – спросил рядом низкий мужской голос.

Илья вздрогнул от неожиданности, сразу же вспомнив недавнее происшествие в банке.

– Нет, не я! – сказал он в точности как Урдальф, только куда испуганней, поднял глаза и увидел хозяина лавки.

Высокий худой человек в слегка засаленном темно-синем сюртуке вгляделся в лицо мальчика и с сомнением покачал головой.

– Да нет же, это вы, – возразил он, прошел за прилавок, отпер ключом небольшой буфетик в углу и вынул из него двустворчатую деревянную рамку с красиво вырезанным на ней орнаментом из виноградных листьев. – Ошибиться трудно. Одно лицо.

Чтобы увидеть, о чем говорит хозяин кондитерской, Илья привстал на цыпочки и заглянул внутрь рамки. На одной ее половинке была нарисована цветущая ветка яблони, а на другой портрет красивой молодой женщины с волнистыми черными волосами.

У женщины на портрете были такие же большие голубые глаза, как у Ильи, и такие же взлетающие к вискам черные брови. Илья уже видел ее раньше на фотографии в альбоме у Профессора и смутно помнил ощущение тепла и радости, которое он испытывал давным-давно в раннем детстве, когда она входила в его комнату. «Мама», – догадался Илья, и к горлу вдруг подступил тугой удушливый ком.

– Что ж, раз все сходится, и вы именно тот, кто нужно, – продолжал лавочник. – Я могу отдать вам то, что мне передал на хранение Гвендаль.

Он обернулся в сторону двери, пробежался взглядом по окнам и снова полез в буфет, загородив его спиной. Илья услышал, как щелкнула и отъехала в сторону деревянная панель, открывая потайной ящик.

Снова оглянувшись на окна и дверь, хозяин кондитерской торжественно передал Илье через прилавок квадратный сверток, обернутый пергаментом и перетянутый бечевкой.

– А что это? – спросил Илья, впечатленный таинственностью, окружавшей доставшийся ему предмет.

– Этого Чародей не сказал. Он оставил только записку, – лавочник достал из верхнего ящика буфета конверт с письмом.

Илья узнал неровный беспокойный почерк дяди. «В случае, если я не вернусь в течение месяца, отдайте сверток моему племяннику Элиа, когда он появится. Гвендаль», – прочел он.