Дмитрий Петрунин - Дух Огня

Тот неуверенно потоптался на месте, но почувствовав нетерпение Кая всё-таки начал.

– Рустам Тимурович просил тебе пока не говорить об одной вещи, ну… – он замялся.– Ты знаешь, я думаю, раз уж ты с нами, то должен знать… Имеешь право. Дело в том…

– В чём? – автоматически сказал Кай.

– Видишь ли… Есть версия, что кто-то проходит серыми башнями без нашего контроля.

Кай весь превратился в слух – все, что касалось перехода и серых башен его всегда интересовало. Ну, или, во всяком случае, те полгода, что этот новый мир открылся его глазам.

– Ну и?..

– Но тут не всё так просто… Знаешь что, давай-ка поговорим в другом месте.

– Там что ли? – многозначительно спросил Кай.– А если Лой проснётся, а меня нигде рядом не будет – как я потом это всё объясню? Что я сомнамбула и гуляю во сне?

– Никто не проснётся, ни Лой, ни этот ваш новый знакомый. Я об этом позаботился.

Кай успел удивиться, что попутчик так быстро оценил ситуацию и уже знает о Валтасаре, но потом подумал, что ничего удивительного в этом нет. Вот Рустам Тимурович – тот откалывает по-настоящему сумасшедшие штучки.

Онс вздохнул.

– Ну ладно, пойдём.

Попутчик кивнул безо всякого интереса на лице, и Кай не смог интерпретировать это его выражение.

– Идём, – сказал он.

И они пошли.

Кай запрокинул голову, раскинул в сторону руки, представил что летит. В этом приёме не было никакой необходимости – только ему самому было от этого как-то проще. Как будто уходит он сам, а не серые башни затягивают его с непреодолимой силой.

Мир загудел, задышал беззвучно – Кай чувствовал каждым миллиметром своего тела этот гул и это протяжное дыхание, точно воздух набухал и истончался вокруг, позабыв как-то сразу всю институтскую физику. Он был плотен и в то же время прозрачен, иллюзорен… Он затягивал в себя.

Он затягивал Кая и всё вокруг. Тугая перепонка между реальностью и тем, чему Кай не мог подобрать названия, лопнула, взвыл рядом с ним сильнейший вихрь, но видно было, что ни одна веточка вокруг не шелохнётся от этого шквального ветра. Потому что он существовал только для двоих попутчиков. Ветер загрохотал по скалам и оторвал Кая от земли, словно ледяная колесница, словно что-то очень знакомое, но давным-давно забытое. Он полетел вперёд и вверх с такой скоростью, что мир вокруг растаял, оставив лишь вдали горные склоны и могучие серые башни на них. Для других, если бы нашёлся в скалах поражённый зритель, Кай растворился в воздухе, но на самом деле мчался стремительно через весь обитаемый мир, через всё плато туда, где башни своими шпилями царапали лазурь небосвода.

Ему казалось, что безумные снежные кони несут его, и ледяной ужас прокатывается свинцовым шаром от головы до самых кончиков пальцев ног. И ледяное дыхание рядом. И ночь. Словно всё это было уже однажды.

Но вот он достиг цели – серая башня налетела на него, как гарпия на добычу, и на короткое мгновение Кай увидел перед глазами покрытые слоем льда каменные блоки. Он заорал от ужаса – Каю ещё не удавалось ни разу сдержать крик – ему казалось, что сейчас он разобьётся о камни, и страх этот не было возможности вывести ни чем – ни время, ни привычка не были над ним властны.

Но он не разбился. Камни превратились в серую пелену в самый последний момент, и мир вокруг просто погас.

А потом кто-то с силой стиснул его плечо.

Кай почувствовал, как ноги коснулись земли, холод обдал лицо и руки. Он моргнул, мотнул головой, пытаясь прогнать темноту в глазах.

– Тут и правда темно, – хрипло сказал Гай, отпуская его плечо.– Лампочку вывернули.

Голос отразился от стен, и он понял, что находится в подъезде Гаева дома. Каким-то невероятным образом попутчикам удавалось уходить именно туда, куда было необходимо. Пока Кай не овладел этим искусством, путь ему настраивал рату, да и, откровенно говоря, он не думал, что самому ему это когда-нибудь удастся. Ученик из него получился из рук вон плохой.

– Сейчас, – Гай принялся рыться в карманах, что было ясно по звуку, – куда же… а, вот!

В подъезде щёлкнуло и дверь квартиры Гены Иглова, которым был в этой жизни попутчик Гай, осветилась белым кружком света.– Подержи, – он вручил Каю фонарик и принялся тормошить карманы кожаной куртки в поисках ключей.

Сам Кай оказался в толстой «аляске» синего цвета и вязанной лыжной шапочке. Здесь же зима, вспомнилось ему, поэтому и одежда такая. Да, на дворе, а если быть точным, на маленьком московском дворике стояла холодная, трещащая от мороза зима. Мир не любил, когда люди гуляют как по бульвару между его частями, но более всего он, по-видимому, не терпел проникновения любых предметов. Потому они претерпевали изменения согласно внешним условиям или заменялись аналогами при переходе. Менялись и сами люди. Исчез у Кая бронзовый загар – кожа стала даже не смуглой – просто белой, потяжелели черты лица, посветлели волосы, а глаза из карих стали почему-то пепельно-серыми.

Но вот связка ключей звякнула в руках Гены, и он отпер свою квартиру.

– Уроды, – первым долгом сообщил попутчик, когда переступил порог.– Постоянно то вывернут, то разобьют. Мелкая шпана какая-то тут шастает…

Кай вошёл следом и закрыл за собой дверь. Ему вдруг вспомнилось, как он в первый раз полгода назад попал сюда.

«Я такого места никогда не видел», сказал он тогда, оглянувшись.

«Повезло тебе, – безо всякого выражения отозвался Гена и Кай в первый раз не понял, что он имеет в виду.– Ну что же, – он захлопнул дверь, и холод подъезда отрезало как ножом, – как говорится – милости прошу к нашему шалашу».

«Ничего себе шалаш, – искренне поразился Кай».

«Да ну тебя, это такое выражение. Образное».

Тот день был днём рождения Толика – другого попутчика, так что Кай попал сразу «с корабля на бал». Теперь это двойной день рождения. Потому что тогда Кай родился для этой жизни.

«Здесь меня зовут Гена, и не думай даже называть меня Гуном или что-нибудь говорить про Ашу… Потом из психушки тебя доставать замаешься. Фамилия Иглов. Отчество – Викторович. Ты… ну, для начала… Саня Ленин, – Гун почему-то фыркнул.– Если с кем-нибудь столкнёшься, разговоров не заводи – ты будешь очень замкнутый и необщительный, усёк?»

«Что сделал? – растерялся Кай».

«Усёк», значит «понял». Понял?»

«Усёк».

«Молодец, быстро схватываешь. Тебя и Рустам Тимурович хвалил».

«А Рустам Тимурович это кто? – спросил Кай, который тогда чувствовал себя как во сне, и поражался какой это сон реальный и необычный. Впрочем, он уже тогда знал, что не спит, но ещё не хотел с этим соглашаться. На это ему нужно было хотя бы какое-то время».

«А Рустам Тимурович, это… ну, как тебе сказать… Он знает всё. Он тебе поможет тут освоиться, устроиться как-то на первое время».