Лис Арден - Книга Амадея

– Ради вашей похлебки. – Сомнений у Амадея не было.

– Именно так, сынок. А что в ней такого… этакого?

– Она вкусная.

Стафида засмеялась.

– А почему?

– Ну… наверно, потому что вы все делаете, как нужно. И вы обещали научить меня.

– И научу. Смотри сюда. – И хозяйка указала на огромный котел, который сегодня Горча притащил из кладовой и водрузил на решетку над углями. – Это вечный котел. Сегодня мы его наполним, и он будет здесь до весенних пустых дней. В городах уже забыли этот старинный обычай, поэтому и вкусных супов там не найдешь, даже и на королевской кухне. Что толку наливать в серебряную тарелку воду из-под вареных яиц?

Стафида выразительно воздела руки и продолжила.

– Вечный котел держала моя мать, и моя бабка, и прабабка, мир ее праху. Запомни, мальчик, главное правило котла такое: сколько ты из него забираешь, столько же и добавляешь. И никогда – никогда! – не клади в него ничего холодного. Доливаешь воды? Лей кипяток. Кидаешь мясо? Обжарь его на вертеле. Понятно?

Амадей кивнул. Он во все глаза смотрел на хозяйку, даже рот приоткрыл от восхищения.

– Правило второе: из ничего ничего и получится. Горе повару, у которого в бульоне тощее мясо плавает. Основа вечного котла – большой, свежий, толстый кусок говядины. Вот такой.

Хозяйка указала на плоскую плетеную корзину, стоящую на столе; в ней, прикрытый тканью, лежал розово-красный кусок мяса. Она вынула его, аккуратно положила на свежевыструганный стол.

– Мыть не надо. – Стафида похлопала ладонью по мясу. – Вырезаем кости. – Она ловко орудовала острым ножом, как заправский мясник. Одну из вырезанных костей хозяйка бросила Живоглоту, остальные сложила в полотняный мешок и разбила деревянным молотком. Завязав мешок, она положила его на дно котла, сверху поместила мясо.

– Вот так. – И Стафида подмигнула мальчику. – Теперь вода. Первая вода должна быть теплой. – И она залила в котел воду из кастрюли, стоявшей на краю решетки.

– А дальше самое легкое, но очень важное – нагревай вечный котел медленно, никакой спешки, никакого кипения, иначе получится суп из мочалки.

Амадей старательно разровнял угли под котлом.

– Теперь, пока котел нагревается до первой пены, займись овощами. Морковь, репа, сельдерей – это все коренья, поэтому вычисти их и вымой в двух водах, чтобы ни следа земли на них не оставалось. Одна щепоть земли убьет весь аромат, так и будет суп осенней лужей пахнуть. Луковицы очисти и нашпигуй одну чесноком, и еще две – гвоздичками. Я знаю, что ты их не любишь, а в супе они незаменимы. Да куда ты столько схватил, пары гвоздик на луковицу хватит. Как там котел?

– Даже еще и не горячий, – отрапортовал Амадей.

– Так и должно быть. Теперь беремся за вертел. В этот раз пусть будут курица и кролик. Они уже готовы, в следующий раз потрошить будешь сам. Ощипывать умеешь, молодец. Так вот, берем тушки, надеваем на вертел – и в жар. Не забывай поливать маслом, да аккуратно, иначе польешь не мясо, а угли.

Как раз когда тушки зарумянились, Амадей заметил, что на поверхности воды в котле появились серые хлопья пены; под присмотром хозяйки он снял их шумовкой. После этого Стафида торжественно отправила в суп коренья, а вслед за ними – обжаренные тушки, которые Амадей проводил сожалеющим взглядом. Ему казалось, что отправлять такие лакомые кусочки в суп – это кощунство.

– Никогда не жалей для супа мяса, а для камина дров! – провозгласила хозяйка. – Ну вот, мой мальчик, дело почти что сделано. Теперь нашему котлу служит очаг. Слабый огонь, никаких холодных добавок. Здесь он должен пробыть не меньше шести часов – это для первой порции. Потом берем сколько потребно бульона, и мясо можем прихватить, и заправляем так, как сочтем нужным. Можем сварить капустный суп, можем луковый, можем сухарный… Тут свои тонкости, о них в свое время узнаешь. Главное – не забывай возместить котлу то, что забрал.

Она осторожно помешала в котле суповой ложкой.

– И вот еще что. Не знаю, способен ли мальчишка понять такую тонкость, но – как говорила моя бабка, суп должен улыбаться . Все время, пока котел стоит на углях, он должен быть доволен и спокоен.

– Суп должен улыбаться. – Повторил Амадей. – Я понял.

В оставшиеся два дня работы тоже хватало, и почти вся она была вокруг еды. Хозяйка пекла лепешки, доставала из погреба горшки с соленьями, бочонки с солониной, Горча проверял краны у бочек с пивом, Амадей же старался везде успеть и ничего не пропустить. На полке, тянущейся поверх очага, уже стояла здоровенная кастрюля капустного супа; Амадей сам трижды доливал туда бульон из вечного котла, потому что перевязанные четвертушки капустного кочана впитывали воду как губка. Одна такая четвертушка на миску, кусок копченой ветчины со дна кастрюли, половник бульона – и жизнь снова прекрасна для промерзшего до костей гостя. Заранее приготовили похлебку с каменной крупой – она и сейчас еще не была готова, вот ночь рядом с вечным котлом простоит, тогда и можно будет подавать, тогда похожие на мелкую гальку зернышки раскроются, впитают аромат кореньев, которых Стафида накрошила вдвое больше против обычного, и лягут в животы едоков нежным теплом. Для лукового супа под столом наготове стояла пара корзин с луковицами, на холоде стыл горшок с жидким тестом для клецек, рядом с ним отдыхало гороховое пюре. И благостно – будто милостивый монарх в день своего рождения – на решетке очага улыбался суп в вечном котле.

В последний пустой вечер они уселись за стол втроем.

– Скажи, сынок, каким богам ты привык молиться? – спросил Горча.

– Просто богам. – Пожал плечами мальчик. – В Шэлоте храмов немного, больше мастерских.

– Удобно, ничего не скажешь. И никто не в обиде, – засмеялся старик. – А здесь мы молимся господину Очагу, чтобы дал нам сил, а гостям – тепла.

– Ешьте, вот вам и вся молитва, – прервала его хозяйка. – Завтра работы привалит, чует моя поясница. Ешьте, и на боковую. Утром чуть свет подниму.

Спустя годы Амадей вспоминал свой первый зимний сезон с ужасом и нежностью.

Как и предсказала хозяйкина поясница, работы привалило, и первые постояльцы появились еще до полудня. И началось. Горча принимал лошадей, отводил их в конюшню, расседлывал, задавал корм – и возвращался за стойку, к пивным бочкам и кружкам; особо спешащие оставляли лошадей на привязи, рядом с колодой, полной чистой воды. И все гости, как один, валом валили в общую залу и требовали еды.

«Стафида, душа моя! Я твой капустный суп за милю учуял, так не обмани же меня!»

«Во имя всех богов, мальчик, где ты там копаешься, неси мою похлебку живее! О небо, наконец-то!»

«Хозяйка, неужели ты забыла обо мне? Без твоего лукового супа мне жизнь не мила!»