Андрей Смирнов - Баламуты Белокамня

– Верно! – кивнул Моргримм. – И если вы ткнули этот гриб посохом тут, то его родичи на другом конце подземелья почувствуют эту боль, и тоже будут страдать.

– Звучит весело! – усмехнулся Рульф. – Мучаешь одного, страдают все! Надо попробовать!

– Это не покажется тебе весёлым, когда ты встретишься с миконидом! – прервал его гном. – То, что вы привыкли видеть грибы, растущие на земле, под нею или на стенах с деревьями, ещё не означает, что они безопасны. Есть целая раса полуразумных гриболюдей, которые разводят плантации из таких вот экземпляров, которые висят на этой стене. И они очень не любят, когда их посадки тревожат всякие Рульфы с топорами, желающие помучать всё, что можно. Когда пострадавшие заросли грибов посылают по корневищам сигналы, микониды их смогут прочитать, если они находятся рядом с другими грибами, а посему сразу же направятся к месту происшествия, мечтая только об одном – вырвать тебе твои ноги из задницы, а потом удобрить тобою земельку на своих плантациях, благо на трупах всё растёт намного быстрее.

– Что это за микониды такие?! – нахмурился Рульф, который не любил вступать в бой с врагом, о котором ничего не знал.

– Я же говорю, – вздохнул Моргримм. – Гриболюди, у которых вместо обычных корней некое подобие ног от двух до дюжины, в зависимости от вида и роста. В высоту могут быть как с обычного половинчика, так и выше нашего Рульфа на голову-другую. Передвигаются пусть и не быстро, но бьют больно. Редкие особи имеют что-то вроде рук, остальные же бьют своими головами-шляпками и плюются в обидчиков спорами. Если в вас, тьфу-тьфу-тьфу, ненароком плюнут спорами, то вам нужно срочно выходить из этого облака, закрыв нос, рот и глаза, иначе рискуете наглотаться отравы или сжечь себе глаза. Бить их в корпус толку мало, нужно либо валить их на землю, тогда им сложно подняться обратно, либо стараться уничтожить шляпку – это их уязвимое место. А, да, и ещё. Твари эти поодиночке никогда не перемещаются, ибо в этом случае они довольно уязвимы. Что такое?

Это адресовано Люцию, который тянет руку, подобно обыкновенному школяру, желающему задать вопрос.

– А этих тварей есть можно? – спрашивает жрец.

– Кому чего, а тебе лишь бы всё пожрать! – фыркает Рульф.

– Можно, – кивнул Моргримм. – Есть можно всё, только при этом рискуешь отравиться. Хотя, в случаях, когда отряды терялись в пещерах, а потом натыкались на миконидов, они благополучно поедали убитых жареных гриболюдей. Многие подземные хищники так и вовсе считают миконидов самым настоящим деликатесом, и специально ведут на них охоту, отчего те стали настоящими параноиками, атакуя всех без разбору.

Наверху раздался какой-то шорох, и все задрали головы кверху, однако кроме гнома никто не мог видеть потолка до тех пор, пока Пьер не приказал своему волшебному шару света слететь с конца его посоха и устремится ввысь. Метнувшееся по потолку серое горбатое тело, нырнувшее в тень, переполошило авантюристов, и Моргримм дал знак собираться и выступать.

– Это был троглодит, – пояснил он своим товарищам. – Тварь довольно не опасная, пока при вас есть свет и численное превосходство. В противном случае, вам никто не сможет позавидовать. Они довольно мелкие, но ловкие, ползают по стенам и потолку, сваливаясь с них на своих жертв.

– А почему он сразу не убежал? – спросил Рульф. – Он же видел, что нас больше и есть…

– У них нет глаз, как и у миконидов, – ответил ему Моргримм. – Троглодиты слепы от рождения, ибо зрение им заменяет отменный слух, обоняние и чувство вибраций, как и гриболюдям. Первые общаются между собой хищным шипением, вторые – путём постукиваний друг по другу или земле. И те, и другие опасны только в том случае, если вы безоружны, без света или когда их больше. А так бывалому воину, особенно в броне, не составит особого труда сражаться сразу с двумя-тремя врагами за раз. Но нам и правда следует уходить, ибо раз нашёл один троглодит, он может сейчас уже ползти к своим родичам, чтобы выводить их на охоту.

Отряд двинулся дальше, задержавшись лишь на очередном перекрёстке, два хода на котором носили следы искусственного происхождения. Один из них был прорублен инструментами, и явно проложен гномами, в то время как другой был почти идеально округлой формы, правда, со слегка осыпающимися краями.

– Это ход от раваха, подземного червя, – пояснил товарищам Моргримм. – Огромная тварюга, может легко проглотить нас всех целиком, поэтому идти в том направлении не советую!

– А это уже не тебе решать! – сказал Пьер, оттесняя товарища в сторону, снова подбрасывая в воздух путеводный камешек-компас, который неожиданно отлетел в сторону округлого хода гигантского червя, чего гном и прочие авантюристы справедливо опасались.

Люций тяжко и красноречиво вздохнул, и было понятно, что выругаться ему не позволяет только его положение жреца, иначе бы он уже давно это сделал. Рульф же нисколько не смутился, пожав плечами, ибо этому великану было всё равно с кем биться, и куда отправляться, хоть к чёрту в пасть. Моргримм же струхнул больше прочих, ибо не понаслышке знал, сколь опасны равахи. Несмотря на их огромные размеры, черви эти были очень быстры и стремительны, обладали огромной пастью, полной кинжальной остроты и размеров зубов, и, кроме всего прочего, самцы имели на морде ещё несколько огромных щупалец, называемых усиками, которыми могли оплетать добычу, бросая жертв себе в рот. Самки же подобной роскошью не обладали, зато наловчились плеваться ядовитой слюной, которая разъедала доспехи и плоть жертв не хуже концентрированной кислоты. Учитывая, что людей, коней и верблюдов на поверхности земли равахи предпочитали глотать целиком, то становилось понятно, что соперники это крайне грозные, сильные. И, что самое неприятное, довольно неуязвимые, ибо большая часть их тела всегда скрыта под землёй, а морды их бронированы для расшибания твёрдых пород почвы, и, соответственно, против обычного оружия они также очень устойчивы.

– Надеюсь, что эта тварюга не сожрала нашего минотавра, – вздохнул Рульф. – Потому как при подобном раскладе плакала наша награда, а выковыривать останки Кодруса из задницы раваха я не собираюсь!

– Не гнуси раньше времени! – прогундел шепелявый Пьер, на что сразу же получил оскорбление в ответ, и отряд начал было препираться снова, если бы их не остановил окриком Моргримм.

– Нечего точить лясы и кричать! – оборвал спорщиков гном. – Ходы равахов очень неустойчивы, и скреплены только их выделениями и слизью. А посему, когда эти жидкости высохнут, стены и своды туннелей начнут осыпаться и разрушаться…

С этими словами проводник пощупал одну из стен, которая тускло поблёскивала в свете магических огней, слабо опалесцируя и бликуя.