Андрей Смирнов - Бомбилы Белокамня

Осторожно сдвинув в сторону одеяло, чтобы оно не мешало выбираться наружу, урка стал вылезать из-под кровати, но тут же едва не околел от страха, когда ему на плечо легла ладонь стражника.

– Мать твою! – покрылся испариной Сипа. – Меня засекли!

– Меллисандра-а! – простонал с койки спавший толстяк. – Иди ко мне, красавица моя!

С этими словами он начал любовно наглаживать мокрую от пота спину тощего перепуганного урки, который поспешил оторваться от пылкого возлюбленного, пока тот, чего доброго, не притянул свою добычу к себе прямо во сне, и не начал лобызать её. Такой ход событий Сипу не устраивал однозначно, как и внезапное пробуждение стражника, что означало возможную тревогу.

– Мел, ты куда? – всхлипнул обиженно усач, слепо шаря руками во сне перед собой.

Чтобы не расстраивать толстяка, а также уберечь его от падения с койки, Сипа быстро сунул ему в руки лежавшее на полу одеяло.

– О, Мел! – улыбнулся во сне усач, любовно прижимая к себе мнимую девушку. – Я так по тебе скучал!

Он повернулся на другой бок, выставив на обозрение зэку свою мощную спину, а потом сладостно захрапел сном старого блудливого греховодника, которому виделись самые красивые и, естественно, легкодоступные, девицы.

– Ещё одна такая заминка, и я обделаюсь прямо тут! – тяжело вздохнул Сипа. – Это же надо такому случиться – попасть в мусарню прямёхонько в то время, когда моя физия украшает все ориентировки!

Тихо ступая по полу общей спальни под дружный храп и свист спящего личного состава, зэк добрался до входной двери и замер. Снаружи отчётливо слышались шаги возвращавшихся охотников за наградой, и Сипа заметался по спальне, не зная, куда ему можно спрятаться теперь. Поэтому когда дверь распахнулась, ему не оставалось ничего другого, как затаится за ней, надеясь на то, что его не заметят, и у него получится выскользнуть в коридор незамеченным.

– Вот же Чарльз гнида! – поделился своим праведным возмущением с остальными невидимый из-за препятствия стражник. – Что удумал! Ночью пробираться на кухню и втихую хомярить остатки ужина! Нужно будет донести на него старшине.

– Так мы же ему уже вломили по первое число! Может, не стоит доносить на него?

– Ну уж дудки! Тех, кто ворует у своих, нужно наказывать публично. Что там с нашим тощим демоном?

Первые спины стражников показались из-за двери, и ночные охотники за наградой и дожорниками двинулись к койке Сипы.

– Пусто! – вздохнул с сожалением первый мужчина. – Вероятно, удрал. Ладно, давайте спать парни.

С этими словами несостоявшиеся ловцы стали расходиться по своим кроватям, и в голове у зэка робко мелькнул тонюсенький, с волосок, лучик надежды, что его не заметят. Однако случился тот самый «Хлобысь!», который всегда тяжёлым мешком с картошкой опускается на голову любому уповающему, напрочь выбивая у него не только почву из-под ног, но и все надежды и дурь из мозгов.

– Кевин, закрой дверь! – приказал главарь группы, укладываясь на свою койку.

Шлёпающие шаги приблизились к ненадёжному укрытию Сипы, на край распахнутой двери легла чужая ладонь. А потом раздался такой крик, какого казармы ещё никогда не знавали. Кричал не только перепугавшийся заключённый, но и Кевин, завопили вскакивающие со своих кроватей стражники, не понимавшие, в чём тут дело. А дело было дрянь! Обнаружившийся искомый демон с кривыми чёрными зубами ткнул Кевина прямо под дых, отчего тот сразу же сложился пополам, а потом исчадие ада бросилось в коридор на полном ходу.

– За ним!

– Хватай его! Держи!

– Что тут происходит?!

– Нападение?!

– Что случилось?!

Неорганизованной толпой стража высыпала в коридор, в то время как Сипа на всех парах летел прочь, а всё здание казарм быстро просыпалось, точно растревоженный осиный улей. Тёмные помещения, многочисленные запертые и раскрытые двери, удивлённые караульные – для Сипы всё это смешалось в одну растянувшуюся во времени ленту со смазанными изображениями. Один раз его пребольно огрели по спине дубинкой, трижды он бил кому-то лица, при этом сломав как минимум один нос, дважды изворачивался так, что опытные регбисты рыдали бы от зависти долгими ночами, обильно орошая подушки слезами. И всё ради свободы и страха перед местным правосудием. Отрубить голову – это тебе не на нарах чалиться – тут не почифиришь. Рекордом и апофеозом сумасшедшей утренней гонки стал прощальный финт Сипы во дворе, куда его выгнала, что называется, вся королевская рать, вооружённая чем попало и защищённая зачастую одними лишь панталонами.

– Сдавайся, демон! – кричал глава стражников, сотрясая воздух какой-то сувенирной статуэткой, схваченной им со стола по ошибке сослепу вместо любимого кистеня. – И тогда…

Что будет тогда, он договорить не успел, поскольку ошалевший Сипа ловко вскарабкался по отвесной гладкой стене, ведомый диким первобытным страхом. И плевать, что она в высоту почти в три человеческих роста, и не имеет никаких выступов и шероховатостей! Если бы зэку предложили одолеть подобную стену в спокойном состоянии, то он бы просто посмеялся этому человеку в лицо, заявив, что сделать это невозможно. Однако адреналин способен ещё и не на такое, поэтому вскоре стражники с проклятиями поспешили к воротам, и начали пытаться повторить сей трюк со скалолазанием, помогая друг другу и используя оказавшуюся поблизости лестницу, при помощи которой садовник обрезал сучья и ветви у деревьев во дворе казарм. Понятное дело, что когда ошарашенные служивые высыпали на аллею, то от беглеца уже и след простыл.

– И что это такое было?! – зарычал на своих подчинённых капитан. – Что мне докладывать начальству?! Мне сказать Сервантесу, что к нам явился один из разыскиваемых демонов, пожрал у нас на халяву, поспал, обгадил одну кровать, хорошенько вмазал парочке стражников, а потом слинял под шумок?! Вы предлагаете мне это доложить Сервантесу, а, дармоеды?! Как он проник в казармы, я вас спрашиваю?! Что он там делал и что вынюхивал?!

Но оставим капитана разносить своих подчинённых, и обратим свой взор на того перепуганного сайгака, который во весь опор летит по просыпающимся улицам города. Сипа бежал долго и упоённо, словно за ним мчались все демоны ада. Прокуренные лёгкие протестовали против подобного насилия над собой, ноги начали заплетаться на ровном месте, в боку резало, а глаза начали слезиться. В итоге зэк пробежал всю аллею правосудия, вылетев на Променад, где уже первые торговцы разворачивали свои лотки, начинали открывать лавки, и слышались первые крики самых ретивых зазывал.

– Ну и дела! – выдохнул Сипа, тяжело дыша.

Он привалился к стене, хрипя и сипя на все лады, словно расстроенная во всех смыслах этого слова старая волынка. Он один с успехом выводил такие фантастические звуки, что на озвучку этого героя пришлось бы выложить немалый гонорар любой звукозаписывающей компании. В довершении этой звуковой вакханалии, урка сплюнул под ноги, чем лишь напугал наблюдавших за ним с опаской детей и парочку взрослых.