Александр Прозоров - Поля доброй охоты

– За угощение спасибо, добрый кузнец. Ты человек щедрый, с душой широкой. Об том и речь…

– Что-то не так, Тихомир? – насторожился ведун.

– Такое дело, Олег, – помялся толстяк. – Не знаю, как и сказать…

– Вперед, что ли, заплатить?

– Ну вот, опять! – Толстяк вскинул руки и с размаху громко хлопнул себя ладонями по животу. – Ну, ты на себя посмотри: в кузне чужой сам две седмицы работал, однако полгривны кинул; на торг пошел – даже не торговался. Сапоги заказать – идти два шага поленился, лишка заплатить предпочел. Рубашку дочери – сверху серебро отдаешь с легкостью. Шаровары захотел – опять то же самое.

– Разве плохо, коли люди подзаработают?

– Слухи уже поползли по городу, что появился гость разгульный: серебра у него несчитано, мошны его не поднять, а живет один со служанкой.

– Сирень мне не служанка!

– Да ведь речь-то не о том… Благодарствую, доченька… – Тихомир принял у Властимилы кувшин с хмельным медом и два ковша, поставил на стол, разлил.

– Так в чем загвоздка? – не понял ведун.

– Да слухи-то идут. А люди-то разные. Кто за тебя порадуется, кто заработать на тебе захочет, кто в друзья попросится, а кто и обокрасть замыслит. А то и хуже.

– У тебя здесь вроде спокойно, Тихомир.

– У меня да… А уедешь? А случится что? – Толстяк резко наклонился вперед. – Опять молва пойдет… Дескать, хозяин богатого постояльца душегубам продал. На что мне такая слава? Ты бы это, мил человек, поменьше серебра показывал. Сказывай всем, что кончилось. И тебе покойнее будет, и мне легче.

– Боюсь, не успею, друг мой, – приветственно поднял ковш Середин. – Закончились здесь мои хлопоты, надобно дальше отправляться. Посему совета хочу спросить. Ты ведь гостей разных принимаешь, кто откуда прибывает, ведаешь, про пути торные, верно, много слышал. Скажи мне, Тихомир, что слышал ты о Святых горах, стоящих недалече от Перми Великой?

– Кто же не ведает о Великой Перми, столице прекрасной Биармии, рекомой мудрыми эллинами Гипербореей? – развернув плечи, нараспев начал повествование толстяк.

– Ась? – сразу насторожился ведун.

– А чё? – Тихомир свернул плечи и прихлебнул меда. – Ну, слышал я слова сии от купца, из Царьграда приплывшего. Понравились зело. Сам послушай, как звучит красиво: «эл-л-лины»… «Гип-перборе-е-е-я»…

– Красиво, – согласился Олег. – Путь туда удобный подсказать сможешь?

– Путей туда много, кузнец ты непоседливый. – Тихомир мелко постучал себя ладонями по животу. – Самый торный, нахоженный – это коли тут на корабль торговый сесть да вниз по Тверце, а опосля по Волге до Булгара спуститься. Там, через земли бессерменские, по Каме вверх по течению, да на север в излучинах отворачивая, до самых истоков проплыть. Хорош путь сей тем, что обжиты все берега тамошние, везде и кров, и стол найти можно, припасами запастись али еще чем в дороге нужным. Вера, правда, у булгар ныне не русская, однако же когда войны с нами у них нет, то и обид не чинят. Начало реки сей булгарской аккурат из земель меж Великой Пермью и Святыми горами проистекает. Примерно оттуда, куда ты и стремишься. Плох же путь тем, что супротив течения половину дороги идти придется. А еще тем, что часа, когда новая война начнется, угадать невозможно. Так что при невезении недолго и в поруб угодить. Добро все ханы отнимут, самого же в рабство продадут.

– Неприятно, – признал ведун.

– Другой путь тоже отсель начинается, – отпив меда, продолжил толстяк. – По нему до Булгара плыть не нужно, а сразу за Шексной на берег сойти да до Вологды пешим путем где-то седмицу шагать. Вологда Волоком Славянским славна. От нее Сухона полноводная до Двины течет, а та и вовсе до самого моря Белого. Но тебе по Двине долго плыть не надобно. Тебе потребно сразу, как в нее попадешь, на первой же излучине к восходу поворачивать. То река Вычегда будет, на ней Пермь сама и стоит, не промахнешься. Хорош путь тем, что через земли богатые, населенные идет, и все время на нем вниз по воде катишься. Плох же тем, что от Перми до Святых гор еще идти и идти. Почти как отсель до Великого Новгорода, что на Волхове стоит. А то и далее.

– Понятно.

– Третий же путь, знамо, от Вышнего Волочка идет, – снова наполнил ковши Тимофей. – По Мсте, через Ильмень и Волхов, Ладогу, Свирь, озеро Онежское до Белого моря, по оному до Печоры и вверх по ней до самых отрогов. Хорош путь тем, что аккурат в Святые горы приводит, из самого их сердца Печора течет. Плох же тем, что через земли холодные и безлюдные лежит. Однако же иные именно сего и ищут: чтобы не видел их никто, не искал и не беспокоил. А хочешь – от Вологды до Белого моря доплыть можно, тоже дорога торная.

– Вот проклятие! – Олег, осушив ковш, хлопнул им по столу.

– Чего забеспокоился, мил человек? – вскинул голову толстяк.

– Да друг у меня из купцов новгородских будет. Давно не виделись. Обнять бы его, поговорить, выпить вместе.

– Так за чем дело стало? Иди Белым морем. Вот и друга навестишь!

– А то я не знаю, какие там места и какая там погода? – усмехнулся Середин. – Там за неделю все печенки отморозишь… Не, уж лучше я к Любоводу опосля, отдельно заверну.

– Тут уж дело твое, – развел руками Тихомир. – Еще кувшин?

– Давай! – не стал спорить ведун. – Я так мыслю, через Сухону самый удобный путь выйдет?

– Олег! Кузнец ты наш щедрый! – приложил ладонь к груди толстяк. – Не спрашивай. Коли отвечу, на меня враз вина ляжет, коли с дорогой что не так сложится. Сам выбирай, сам с богами советуйся, сам кости кидай. Я тебе меда лучше налью. Хочешь, подсоблю, чем надобно. Но отвечать не стану.

– Сухона! – Ведун решительно хлопнул ладонью по столу. – Помогай!

– Чем?

– Кормчего найди. Я ведь здесь никого не знаю. А ты, мыслю, с людьми честными знаком. Помоги, друг. Укажи корабельщика, который до Вологды подбросит!

– Хороший ты мужик, Олег! – Тихомир поднял полный хмельного меда ковш. – Отчего не помочь хорошему человеку? Знамо, найдем струг попутный, не боись!

Мед у Тихомира оказался славен. Легок и крепок, мгновенно кружил голову и быстро поднимал настроение. Так что день этот закончился хорошо, с песнями. Причем пел Олег о космических вахтах, а хозяин ему вполне даже бодро и вразумительно подпевал. И вроде даже просил взять с собой в сие благолепное место.

После такого праздника Середин ничуть бы не обиделся, кабы хозяин про их уговор забыл. Однако через день к ним с Сиренью в светелку постучала Властимила и сообщила, потупив взор:

– Батюшка тебя на двор зовет, путник Олег. Гость у него. Сказывает, для тебя нужный.

Ведун уговаривать себя долго не заставил. Опоясался, сбежал по лестнице вниз, вышел на крыльцо.

Возле конюшни Тихомир оживленно беседовал с каким-то низкорослым крепышом с короткой курчавой бородкой и, несмотря на жару, в каракулевой шапке-«пирожке». Впрочем, рубаха с короткими широкими рукавами и полотняные штаны, заправленные в яловые сапоги, были как раз по сезону, легкие и продуваемые. Крепыш с громким хрустом жевал яблоко, тыкая левой рукой в сторону реки.