Сергей Шведов - Владыка Асгарда

Какое-то время боярин ждал приглашения княгини Турицы. Но, похоже, тетка, увлеченная разговором, с новым гостем, и думать забыла о своем племяннике. Как ни странно, боярин Ермень был ей за это благодарен. Погасив светильник, он ужом выскользнул из своих покоев. В главном зале гремели посудой и слышались мужские голоса. Похоже, мечники еще не угомонились. Впрочем, их разговоры менее всего интересовали Ерменя. Его больше волновало, куда Турица поведет Хмару, неужели прямо в свою ложницу? Дабы убедиться во всем собственными глазами, Ермень спрятался в нише, за спиной у бронзового монстра с туловищем человека и птичьей головой. В жизни подобные уроды биармскому боярину, к счастью, не встречались, но это вовсе не означало, что птицеглавцев вообще не существует на этом свете.

Княгиня Турица и темник Хмара рука об руку вышли из пиршественного зала. Светильник нес Хмара. Ни слуг, ни служанок Турица с собой не взяла, чем значительно облегчила Ерменю задачу.

– А он не помещает нашему общению? – спросил Хмара, в продолжение начатого, видимо, еще за столом разговора.

– Боярин Ермень проделал слишком длинный путь, чтобы у него возникла потребность, бродить по замку ночью. Что касается служек, то они боятся Темной комнаты, как огня.

Никто нам не помещает, князь.

– Я не князь, – поправил Турицу Хмара. – Я простой темник. А ты уверена, что она явится? – Связь, возникшую двадцать лет назад, между мною, тобою и ею, невозможно разорвать. – Я не верю, что она испытывает те же чувства и те же ощущения, что и я, – воскликнул Хмара.

– Поверь мне на слово, князь, и для нее эти встречи не проходят бесследно. Скажу даже больше, она их ждет…

К сожалению, Турица и орлан свернули за угол, и их слова перестали долетать до ушей Ерменя. Боярин, кряхтя, покинул свое тайное убежище. К сожалению, он пока мало что понял из подслушанного разговора, зато твердо установил, что эти двое собираются ночью заниматься магией, а не любовью. Темная комната, о которой вскольз упомянула княгиня, как раз была предназначена для ее тайных и далеко не всегда благовидных дел. Слуги и мечники к этой комнате боялись приближаться, да и боярин Ермень тоже туда отнюдь не рвался, из боязни получить сокрушительный отпор. И ладно бы от родной тетки, а то ведь не исключен и куда более болезненный вариант. Мечники и служки замка Оскол были уверены, что княгиня Турица общается в этой комнате с существами иного мира, которых она вызывает из сумрачных глубин. Ермень и сам как-то раз слышал голоса, несущиеся из Темной комнаты и пришел к выводу, что принадлежат они нелюдям. После чего постарался навсегда забыть дорогу в эту часть дворца. Он и сегодня туда не пошел, отлично понимая, что торопливость для соглядатая чревата очень большими неприятностями. Боярину следовало крепко подумать, прежде чем кидаться в омут с головой. Ермень с удобствами расположился на ложе и попытался вспомнить, что же такое интересное происходило в замке двадцать лет тому назад, и каким образом это происшествие настолько сблизило Турицу и Хмару, что они не могут забыть о нем столько времени спустя. И память не подвела боярина Ерменя. Ведь это именно он привел тогда в Оскол Яртура и трех его друзей, орланов Хмару с Бекасом и друда Шемякича. Яртур, по велению князя Авсеня, искал Олену, дочь князя Асии Родегаста. И именно Турица указала ему верный путь. Ермень не знал только одного, каким образом Турице удалось тогда установить, что Олена находится в Железном замке под крылышком Слепого Бера? Зато он вспомнил, что именно Хмара был тем человеком, который последним среди гостей, собравшихся в Осколе, видел дочь Родегаста. И именно с его помощью Турица творила черный обряд. Так вот откуда берет начало странная дружба колдуньи и темника! Ермень имел смутное представление, как проводят подобные обряды. Но он не исключал, что в результате колдовства между Оленой и Хмарой возникла связь, если не телесная, то духовная, а соединяющим звеном в их отношениях стала Турица. Темник говорил о каких-то ощущениях и чувствах, которые он испытывает во время магического сеанса. Чувства – это еще так-сяк, но вот в ощущениях Хмары следует разобраться. В конце концов, не может же темник на протяжении двадцати лет совокупляться с тенью! Следовательно, роль любовницы в этом странном треугольнике исполняет Турица, но под личиной Олены. Предположение, конечно, было смелым, Ермень отдавал себе в этом отчет, но, тем не менее, оно имело право на жизнь. Неясным пока оставалось отношение самой Олены к этому действу. Участвует она в нем добровольно или по принуждению? Возможно, ей вообще ничего не известно о колдовских сеансах, и Турица просто морочит голову Хмаре. Но ведь и орлан далеко не простак. За минувшие годы он неоднократно встречался с Оленой и мог, вероятно, выяснить степень вовлеченности жены кагана Яртура в их с Турицей магический треугольник. И в результате получается странная картина – жена кагана Яртура на протяжении двадцати лет изменяет своему мужу, используя при этом тело дочери альва Эльмира. Любой другой человек, менее сведущий в магии, счел бы подобные выводы бредовыми, но боярин Ермень лишь намотал их на ус. Рано или поздно, Хмаре и Олене придется сделать роковой шаг навстречу друг другу, устранив главную помеху на пути к счастью. А этой помехой, как ни крути, является внук Слепого Бера.

Когда рано по утру боярин Ермень вошел в главный зал, то первое, что бросилось ему в глаза, был изможденный вид темника Хмары. Создавалось впечатление, что всю минувшую ночь орлан провел в трудах и заботах. Причем труды эти были настолько тяжкие, что оставили неизгладимый след на лице очень крепкого мужчины. После обмена приветствиями и разговоров о погоде и грядущем урожае, боярин и темник перешли к обсуждению куда более насущных дел.

– Я слышал, темник, что ты собираешься жениться? – первым закинул удочку боярин Ермень.

– С чего ты взял? – удивился Хмара.

– В Биармии, откуда я только что вернулся, все об этом только и говорят. Якобы каган Яртур с княгиней Оленой собираются приехать в Себерию, дабы погулять на твоей свадьбе.

Турица и Хмара переглянулись. Возможно, они даже заподозрили боярина Ерменя в коварстве, хотя ничего обидного он вроде бы не сказал. В конце концов, темнику уже исполнилось сорок лет. В такие годы самое время задуматься о потомстве.

– А о чем еще говорят в Биармии? – спросил Хмара, зло цепляя глазами словоохотливого боярина.

– О богине Моране, – вздохнул Ермень. – И о ее гарпиях, которые уже разорили несколько биармских сел и городков.

– Ты полагаешь, что без вмешательства кагана мы не сумеем справиться с этой напастью?

– насторожился Хмара.