Наталья Соколова - Неявь, или с Гэлакси по Руси

– Ну, это ты у нас Премудрая, придумаешь что-нибудь.

– Вечером в сельском клубе в деревне танцы будут, пойдёшь со мной?

– Пойду, а то на болоте такая скука, а царевичи, кроме Киндея, перевелись все. За него замуж не пойду!

– Да сдались тебе эти козлы! – пренебрежительно процедила сквозь зубы внучка Яги. – Они ни на что не годны, кроме как красоваться да на жену покрикивать, обжираясь вкусностями и кокетничая, да и не только, с сенными девками, служанками и дворней.

– Мы – царевны, нам по статусу царевичи-королевичи положены…

– Марька, на дворе двадцать первый век, очнись, дурёха, а то и правда за Киндея взамуж загремишь! – хмурясь, пробурчала Василиса и на пару мгновений задумалась. – Скажи, а семена морок-травы уже поспели?

– Да.

– Покажи мне полянку, где она растёт, приготовим снадобье и подольём мерзкому Баюну в полынную ванну.

– Оооо! – прыснула в кулачок Царевна-Лягушка. – А ещё, когда его корячить будет, позвать Ленку и кикимору Маришку. Он их обеих до печёнок достал, ославят на всё Двувосьмое Царство: наш жених со златой цепью так сильно влюбился, что совсем запаршивел!

– Решено, так и поступим, Ленка где сейчас пропадает?

– Да в светёлке своей. Отец ей ещё нарядов привёз, занята она. Перед зеркалом-то вертеться и переодеваться, это ж такая морока и мука.

Девушки дружно рассмеялись: Елена Прекрасная была настолько стервозной дамой, что единственным способом защитить себя от её острого язычка без телесных повреждений было привести ей кучу новых тряпок и цацек. Подруги переглянулись, и Царевна-Лягушка отвела Василису на заветную полянку с морок-травой.

– Ты, Морька, слушай, что вскоре говорить будут, а я во вторую порцию полынного зелья бабули добавлю порошок из семян этой замечательной травки. Тогда от каждого укуса Баюн ещё и наяву грезить начнёт. А ушей в Двувосьмом полно, как и язычков, что твоё помело… – сестрица Кощея подмигнула подруге и умчалась готовить страшную мстю усатому стукачу.

Баюн блаженствовал, когда Баба-Яга подлила ароматного варева ему в бочку. Никто больше его не грыз, что само по себе было очень приятно.

– И не вздумай навещать Багиру, пока у неё блохи! Делать мне нечего, как ещё и с тобой, старым дурнем, возиться!

Елена Прекрасная, желая отомстить Баюну за то, что он тогда наябедничал отцу, что она с деревенским парнем отплясывала в клубе и её на месяц дома заперли, достала телефон и позвонила в общество защиты животных. Прожжённая стерва посетовала, что условия содержания чёрной пантеры настолько плохи, что у бедного животного завелись блохи. Она так натурально рыдала в трубку, что дежурная клятвенно пообещала девушке, что они нагрянут с проверкой и если информация подтвердится, то все пострадавшие сменят место проживания и хозяев. Довольная собой Елена Прекрасная примерила лазоревый сарафан и снова завертелась перед зеркалом, любуясь совершенством собственного отражения.

Побочным действием морок-травы, которая действовала только на волшебных животных Двувосьмого Царства, был сон в течение трёх суток, сопровождаемых яркими видениями, реализующими самые сильные чаяния того, кто прибег к услугам её чар. После того, как Баба-Яга вынула кота из чана и, как следует, вытерла ему шерсть пушистым полотенцем, тот почувствовал, что устал так, как ещё никогда в жизни. Галантно поблагодарив старушку за помощь, он раскланялся, с трудом доковылял до дуба и поднялся на любимую развилку. Надо ли говорить, что до самого утра четвёртого дня ему снилась весьма благосклонная к его знакам внимания Она с ласковыми жёлтыми глазищами и роскошным чёрным мехом.

Пробуждение оказалось весьма неприятным: под дубом стояла целая толпа лесовиков, болотных и кикимор и живо обсуждали последние новости, немилосердно галдя. Больше всего жителей Двувосьмого Царства интересовали блохи и возлюбленная Баюна. Чёрную пантеру после дезинсекции отослали в столичный зоопарк, который был расположен так далеко, что бедному котяре туда ни в жизнь не добраться даже с магией Порталов. Уникальное пространство Двувосьмого Царства позволяло особым способностям местного населения действовать в полную силу, ведь тут был уникальный природный Источник Магии.

С истошным мявом Баюн сверзился на землю, шмякнувшись наземь, обхватил лобастую башку мощными лапами и в голос завопил, оплакивая свою несчастную долю и кляня злую судьбу.

Немного оклемавшись, Кот-Баюн с трудом поднялся на разъезжающие лапы и похромал в деревню, надеясь, что там найдёт что-нибудь, чтобы чуть ослабить своё горе, которое мешало ему состряпать великолепный план по возвращению Багиры. На душе у него скребли кошки, ведь казалось, что жизнь больше не стоит даже баночки португальских шпрот, которые он так безумно любил ещё совсем недавно.

Услышав знакомый голос тётки Авдотьи, которая славилась молоком и сметаной, самыми лучшими во всём Двувосьмом Царстве, Баюн слегка воспрял духом. «Схожу, пожалюсь. Авось, меня, сиротинушку, напоят, накормят и почешут между ушами на халяву», – сверкнув бесстыжими жёлтыми глазами, он захромал ещё сильнее, на его морде появилось несчастное выражение.

– Молочко парное свеженадоенное! Сметанка, на которой масла в палец! Усливки, которым любой блин обрадуется! Подходите, молодушки! Маслице само в кашу просится!

Баюн воровато огляделся и, зачерпнув лапой горсть дорожной пыли, старательно присыпал голову и спину и основательно растёр по усам и щекам. Затем смачно плюнул и довершил антураж.

– Тётка Авдотья, беда у меня, – он даже скупую мужскую слезу пустил.

– Да, знаю я, милок, вся деревня от слухов, как растревоженная бордь весной гудит. Слыхал, Царь Кощей с Василькой поругался? Уже вторую неделю ссора не утихает. Глупая девка дерзнула сказать правителю, что «Данон» вкуснее моей сметанки. Нашла с кем спорить, дурёха! И кто её только прозвал Василисой Премудрой?! Только и славится, что редкостным упрямством и талантом неуёмной спорщицы.

– Молодо-зелено, тётка Авдотья, замуж выйдет – перебесится.

– Ой, да прекрати ты! – отмахнулась тётка Авдотья полной красной рукой от кота. – Да кому ж такая лягушонка в коробчонке нужна? Её ж мужику даже ущипнуть не за что: кожа да кости и остались.

– Прямо цапля болотная! – поддакнул котяра, громко мурлыкнул и, крадучись, обошёл телегу молочницы кругом и, встав на задние лапы, заглянул внутрь. – Мняу, какая Василька дура! Тут такая сметаууунка! – и очень многозначительно посмотрел зелёным колдовским глазом на женщину. – Я этот ваш самый «Данон» пробовал в городе, потом еле до кустов добежал! – и Баюн снова сверкнул хитрым взглядом, затем опустился на всё четыре лапы и потёрся о ноги стоящей рядом Авдотьи. – Пожалейте маленького котика, мяуууу, накормите, чём Бог пошлёт! Особенно вон тем горшочком! – и шельмец ткнул старательно замызганной лапой в сторону кувшина со сливками.