Антон Огнев - Человек из Утренней росы

Деригаб, безучастно наблюдавший за разговором Карнуна и Сина, сделал несколько шагов по направлению к двери и, заметив что-то снаружи, произнес желанное для всех троих слово: «Пришел».

Син поспешил познакомиться с владельцем диковинного топора. Карнун тоже ринулся к двери, втайне желая увидеть еще одного чужеземца. К удивлению и того и другого, перед ними предстал не огромный и суровый охотник, в одиночку отправляющийся на поиски диких зверей, не злостный преступник, четыре года удерживающий земельные сборы, и не славный могучий путешественник, переплывший через океан и привезший из далеких стран сказочные дары да захватывающие легенды. Перед стражниками Овелона Великого стоял слегка растерянный паренек среднего роста в зеленой набедренной повязке и со свертком одежды в руках – это был Тифей.

Когда юноше объяснили, с какой целью посетили его бравые стражники, и уверили в том, что жизни его ничего не угрожает, Тифей с облегчением улыбнулся и прошел в дом. Там, быстро одевшись и придвинув к столу единственный табурет и лавку, служившую ему кроватью, молодой человек обратился к Деригабу и его спутникам с предложением разделить с ним завтрак:

– Сегодня я собирался ограничиться легкой трапезой в одиночестве, – говорил Тифей, доставая с одной из полок, прибитых прямо к стене, плетеную чашку с яблоками, – но разве могу я позволить себе не угостить на славу своих гостей?

– По правде говоря, как ты уже слышал, мы пришли не на званый обед, – резонно заметил Деригаб.

– Но почему же не поесть, когда сам хозяин приглашает? – с изумлением поинтересовался Карнун.

– Правильно, мой дорогой друг! – весело подхватил тихий протест Карнуна Син. – Если, конечно, радушный хозяин не задумал, накормив голодных стражников, уморить их ядом…Что, впрочем, маловероятно, – усмехнувшись испуганному выражению товарища, продолжил зэймориец.

Он взял из рук Тифея предложенное дикое яблоко и без лишних слов принялся, сладко причмокивая и щурясь от кислого вкуса, жевать его. Примеру Сина последовал и Карнун, давно мечтавший что-нибудь проглотить. Деригаб при виде жующих и смеющихся друзей улыбнулся: было что-то загадочное и освежающе-доброе во всем облике этого спокойного юноши Тифея. Тени сомнений, мрачные оковы безысходности, свитые темнотой вкруг шеи и рук седовласого стражника, медленно растворялись, превращаясь в еле различимые контуры прошлых волнений.

Тем временем действие плавно переместилось на улицу. В самом центре широкого кострища, не замеченного сборщиками налогов ранее, вырос шатер из хвороста. Тифей резким движением рук вызвал маленький звездопад, в мгновение ока воспламенивший сухие ветви.

– Ты глянь… От выдал! – удивился Тифеевой ловкости Карнун. – А я бы возился, чиркал без толку.

– Кремень – он сноровку любит, – объяснил юноша, собиравший над колыхающим пламенем металлическую конструкцию. – Готово. Теперь сковорода, яйца. Приготовим вертел.

Поколдовав немного у огня, Тифей отправился в сторону избушки. Вернулся он с тремя большими деревянными кружками, глиняным кувшином и доверху набитой сумкой.

– Это ягодный сок, – прочитав на лице Деригаба немой вопрос, пояснил Тифей, указывая кивком на кувшин. – Снимает усталость, придает бодрость после долгой дороги или тяжелой работы. Семейный рецепт! – не без гордости добавил юноша.

– Но время вернуться к делу. – Поднятием руки остановил начальник стражи возражения подчиненных. – Каждый, кто честно живет и работает на землях Овелона Великого, должен вовремя, невзирая ни на что, платить земельный сбор в его казну, – медленно, превозмогая усилия, проговаривал Деригаб.

– Даже тот, кто не обрабатывает землю, не пасет в лугах скот? – удивился Тифей.

– Да. И крестьяне, и охотники, и плотники должны ежегодно вносить цену десятой части своей земли.

– Но у меня нет земли. Тот участок, которым владела моя семья, сейчас свободен и мне не принадлежит, – спокойно и миролюбиво возразил юноша.

– В таком случае, – не переставая усердно жевать, вмешался в разговор Карнун, – ты должен был платить малый сбор, предварительно отметившись в списке безземельников. Этот вопрос решается в течение одного сезона.

– Я не знал. Раньше, когда я жил еще в Хамати, различными уплатами, возмещениями занимался отец, а потом он ушел путешествовать.

– И давно ты не видел своего отца? – поинтересовался Син.

– Около четырех лет или больше.

– Это ничего не меняет, – сухо заметил Деригаб. – В соответствии с распоряжением Салуфха, – при упоминании имени наглого проходимца стражник поморщился, – главного казначея Овелона Великого, ты, как представитель своей семьи, приговариваешься к уплате полной стоимости малого земельного участка. В течение недели тебе надлежит явиться в Ванхор и передать в казну Овелона триста золотых монет.

Глашатай, смотревший до этого куда-то вдаль, в необъятные небесные просторы, перевел свой взгляд на юношу. А он, ни единым жестом или словом не выражая своего протеста, просто и открыто смотрел в серые глаза седого стражника.

– Мы должны… – осекся, испугавшись своего одеревеневшего голоса, Деригаб. – Мы должны, – неуверенно продолжил он, пытаясь вспомнить потерянную мысль.

– Выпейте сок! – обратился Тифей к Деригабу, протягивая свою кружку, до краев наполненную малиновым напитком. – Я буду пить из ковша.

– Спасибо, – кивнул Деригаб и взял прохладный «кубок» из рук юноши.

Снова неуловимое ощущение тепла и света с первым глотком принятого сока разлилось по телу главного стража. Почудилось ему на минуту, что нет ни Салуфха, ни жестких, бессмысленных предписаний, ни недельной дороги без крепкого сна и отдыха. Есть только этот веселый костер, собравший вокруг себя старых друзей – неугомонного весельчака Сина, добродушного и тучного Карнуна, всегда стойкого Деригаба и радушного юношу Тифея.

То ли действительно обладал семейный напиток целебными свойствами, то ли сама атмосфера располагала к мирной беседе, а только Деригабу страшно захотелось побыстрей закончить неприятный разговор:

– Это не наша воля, – начал он по-отечески, – мы просто выполняем свою работу… И… Мы должны описать твое имущество и наложить запрет на его продажу, а также забрать твои деньги в золоте и серебре в счет уплаты долга. Если в недельный срок ты не заплатишь оставшуюся часть долга в триста золотых Овелону – все твои вещи будут распроданы, а ты будешь приговорен к тюремному заключению.

– Как же можно заплатить в казну эту огромную цену, ничего не продавая?

– Я не знаю. Может, занять у кого-нибудь? Или… Не знаю. Не знаю! – неожиданно громко, отчаянно произнес Деригаб.

– Что Вас так тревожит? – искренне удивился Тифей.