Николай Романецкий - Узники утлого челна

– Не видела.

Наталья нацепила на лицо успокаивающую улыбку:

– Я бы на вашем месте немедленно отвезла его домой и вызвала к нему домашнего лекаря. Мы вряд ли способны предоставить ему надлежащий уход. – И тут же продолжила жестко: – Вот только непонятно мне, милка, с чего бы это персона подобного ранга отправилась за город не в своей карете, а на городском извозчике… Может, и вовсе след стражу вызвать?

– Я прошу вас… – Голос Забавы вновь дрогнул от страха. – Не надо стражи! – Забава широко распахнула глаза. – Ему грозит опасность! Стража не поможет!

И Наталья поняла: на этот раз девица не врет.

Что-то с этим Смородой все-таки неладно.

– Какая такая опасность может грозить чародею?

– Может! И вообще… – Забава помялась и вдруг выпалила: – Я спала с ним! У меня будет от него ребенок! Я прошу вас!

Она несомненно опять врала, но Наталью это уже не трогало.

Вестимо, приютить чародея в обители Ордене стало бы не самым дюжинным поступком, но, с другой-то стороны, и ничего противозаконного в этом нет.

Всей Словении известно, что додолки – добрые мягкие женщины, они готовы помочь любому и всякому. Ведь именно Семаргл ненавидит Додолу, сама же Додола никогда ахово к своему брату не относилась. В конце концов, обязанный своим здоровьем Ордену волшебник – это тоже не салки-жмурки. Но… Но от раненых шпагой колдунов все-таки лучше держаться подальше, тем более – от столь высокопоставленных. Он же, небось, с самим Кудесником на короткой ноге. Здесь и Великая княгиня может не защитить!

– Я прошу вас!!! – взмолилась гостья.

Наталья встала:

– Передайте сестре Иве адрес чародеева врача. Мы немедленно вызовем его сюда и передадим раненого на его попечение. Врач пусть и со стражей разбирается, коли потребно будет. Вы же… – Наталья помедлила. – Вы, буде пожелаете, можете остаться в обители. Работа у нас найдется.

Девица тоже поднялась, выпрямилась. Глаза ее полыхнули гневом.

– Ввек не останусь тут! Скорее сдохну под забором. – Она стиснула руки так, что хрустнули персты, и подбоченилась. – Лучше к Марене, чем в вашу обитель! А вы… А вы еще пожалеете! Додола вас накажет!

– Ступайте прочь! – ответила Наталья величественно.

Забава, высоко вздернув подбородок, удалилась.

А Наталья, тут же выбросив ее из головы, принялась готовиться к встрече с руководительницами приютов. Ей было грустно, но решение свое она считала единственно правильным.

Впрочем, окромя грусти, ей мешало еще что-то, стучалось в мысли, и никак его было не поймать…

Без нескольких минут десять, когда пришло время перебираться в административный кабинет, на пороге без приглашения возникла Ива Алюшникова.

– Мама Ната! Я полностью осмотрела больного волшебника. Оказывается, он ранен.

– Я уже ведаю о том, – сказала Наталья.

И плевать мне на его рану, хотела добавить она, но почему-то спросила:

– Что с ним случилось?

– Странная рана, мама Ната… Кабы она не была совершенно сухой, я бы сказала, что его укусила собака.

– Вот как? Действительно странно… Чтобы волшебника укусила…

И тут Наталью аки перунова стрела поразила.

То, что стучалось в мысли – полузабытое, ранее никогда не требовавшееся знание, – всплыло вдруг в ее памяти.

Она пошатнулась, вцепилась в крышку стола, опустилась в кресло и чуть слышно прошептала:

– Великое Прорицание… О Додола-заступница!

Сестра Ива расслышала только «О Додола-заступница!» и бросилась к предводительнице:

– Что с вами, мама Ната? Вам ахово? Нужна помощь?

Однако Наталья уже справилась с собой:

– Нет. Со мной все хорошо. Ступайте. Хотя нет… – Она помедлила, собираясь с мыслями. – Позаботьтесь, чтобы, окромя нас двоих и ночной дежурной, никто в обители не знал о нашем больном. А о служанке его я сама позабочусь. Я имею в виду нашу ночную гостью.

– Хорошо, мама Ната.

Ива вышла.

А Наталья велела объявить дожидающимся приема, что оный переносится на одиннадцать часов.

Как все-таки переменчива жизнь-матушка!

Еще полчаса назад, вернувшись в отведенную ей каморку, Забава рвала и метала.

Я ей покажу, уверяла она себя. Эта сука век у меня жалеть будет! Я подстерегу ее где-нибудь в городе – и кинжал под левую лопатку! Я удавлю ее голыми руками! Я отыщу в новгородских ночлежках какого-нибудь татя, заплачу ему – сколь бы сие не стоило! – и попрошу выкрасть ее. А потом четвертовать. Сама же буду сидеть рядом, слушать, как она вопит от страха и боли, и смотреть, как ей отрубают руки и ноги. И дождусь того момента, когда Марена заберет ее к себе, а от этой суки останутся одни лишь окровавленные куски. Я заберу эти куски и зарою на собачьем кладбище…

Четверть часа спустя Забава рвать и метать перестала.

Знамо дело, никого она не подстережет. Не будет ни кинжалов, ни удавки из голых рук. Татя-душегуба тоже не случится. А значит, остается последнее – молиться Додоле. Ведь на то она и Заступница, чтобы вступиться за сирых, убогих и обиженных Мокошью людей.

И потому Забава пала на колени. И молилась, молилась, молилась…

А пять минут назад эта сука самолично вперлась в Забавину каморку.

– Я передумала, милка, – сказала она. – Ваш хозяин и вы получите приют в нашей обители.

И тогда Забава снова пала на колени. На этот раз к ногам этой суки… нет, матушки-благодетельницы, спасибо вам, мать Наталья, век благодарна буду, можете присно рассчитывать на мою помощь, какая бы ни потребовалась…

– Встаньте, дитя мое! – оборвала Забаву предводительница Ордена. – Я все-таки не богиня, а человек.

Забава поднялась с пола, все еще лепеча слова благодарности, но уже стыдясь своего отчаянного низкопоклонства.

– Скажите мне, милка… – Мать Наталья села на табуретку, помолчала, словно собираясь с силами. – Вашего хозяина ведь покусала собака, не так ли?

Забава вдруг поняла: предводительнице важно именно это. Буде Светушку покусала собака, они получат приют и защиту Ордена, буде же нет… Кинжал в спину, удавка из голых рук, тать в ночи…

– Да, – прошептала она. – Моего хозяина покусала собака.

– Как это произошло?

– Не ведаю… Он вернулся домой весь в крови и сказал, что на него напал пес. Кажись, доберман… Все домашние спали… Я почему-то побоялась их будить… – На Забаву снизошло странное вдохновение, и она принялась лгать увлеченно, будто излагала пережитое. (А может, оное вранье и было пережитым!) – Побоялась я сбегать и за врачом… Не знаю – почему. Просто побоялась! И решила привезти хозяина сюда. Ведь додолки ввек никому не отказывают в помощи…

– Вы все правильно сделали, милка. Не волнуйтесь! Мы защитим его от любой опасности. По крайней мере, на время… Орден, вестимо, не Колдовская Дружина и не Словенская Рать, но у нас тоже есть какие-никакие силы. Мы находимся под опекой самой Великой княгини! Так что можете жить спокойно. – Предводительница улыбнулась. – А почему вы заявили мне, будто у вас будет от него ребенок?