Николай Романецкий - Узники утлого челна

И завалился спать.

Уже засыпая, подумал о Снежане: каково ей сейчас жить в ожидании?

Но додумать не успел.

Первая половина следующего дня прошла тем же порядком.

Опосля завтрака очередной «лечебный сеанс».

Поскольку Кудесник снова предоставил лекарицу самой себе, хворый пальцами не шевелил и очей не открывал.

Зато в заклятии получился предпоследний штришок, и оставалось совсем немного. Но штришок высосал почти все силы, так что Свет решил отдыхать до самого ужина.

С Буривоем Смирным он ныне не встретился ни разу – все скрупулезно соблюдали оговоренное расписание трапез.

За ужином силы восстановились, и Свет решил, что пришло время заканчивать игрища.

Когда он вернулся, чародеево тело пребывало в том же состоянии – неподвижное и без сознания.

Пора!

И началось главное.

Лекарица наложила руки на виски больного, а Свет внутри нее достроил необходимое, обратное заклятье.

Последним, что он увидел, были вновь открывающиеся глаза хворого.

Он пришел в себя от неподъемной тяжести, давившей на грудь.

Дышалось крайне трудно. Вокруг распростерлась туманная пелена, сквозь которую проступали какие-то неясные картинки.

Несколько раз моргнул. Глаза начали видеть.

Нет, вокруг вовсе не туман. Это палата, в которой содержат больного чародея Смороду. Вот токмо выглядит палата странно…

А-а, понятно, он не стоит у постели больного, он теперь лежит на оной постели, поскольку перед глазами потолок.

Велес меня возьми, что это так давит на грудь-то?!

Он скосил глаза.

Перед лицом была чья-то рука. Вернее, предплечье в цветастом рукаве. Судя по всему, десницы.

Скосил глаза вправо.

Персты этой руки судорожно вцепились в казавшееся очень знакомым одеяло в белом пододеяльнике…

Смотреть стало больно, и он прикрыл глаза, отдыхая.

Ну хорошо, он лежит на постели, а на нем-то кто расположился?.. Какого Велеса? Что тут происходит? Забава? Почему лежит, а не стоит рядом с кроватью? Опять его соблазнять пришла?

Он с трудом вытащил из-под одеяла десницу и коснулся Забавина предплечья. Потом провел по плечу, коснулся волос…

Нет, это не Забавины волосы. Но почему-то очень знакомые. Где-то когда-то он уже прикасался к ним…

Снежанины? Нет, у нее чуть пожестче, расчесывать приходилось…

И тут он все вспомнил. И понял, что задуманное удалось. Он вернулся в собственное тело.

Исполать Сварожичам! Хвала Семарглу и его Силе!

Но с какой стати Ива устроилась на его груди? Ей след стоять возле кровати и радоваться излечению хворого.

Он снова открыл глаза и толкнул девичье тело.

Никакой реакции!

Пришлось собрать все силы, упереться в обмякшее девичье тело обеими руками и ужом попытаться выбраться из-под него… Отчасти это удалось.

Теперь он полусидел, а Ива лежала у него на животе. Еще несколько минут труда, и он все-таки освободился. Спустил ноги с постели, с трудом сел.

Закружилась голова, и пришлось закрыть глаза, пережидая приступ.

Позвал:

– Ива, вы не могли бы мне помочь?

Ответом было молчание.

Да Велес же ее возьми, что это такое?

Открыл глаза, опять толкнул девицу.

Никакой реакции.

А потом до него, наконец, дошло, что девица лежит без сознания. Или перед ним вообще просто тело – как было в прошлом вересне с чародеем Смородой. Дух его ушел из девичьего тела, но взамен ее дух не возродился.

Ошиблись вы в чем-то, брате…

Он склонился над Ивой, прислушался.

Она определенно дышала.

Да, вон и перси – пусть и не очень активно – вздымаются.

Это равномерное движение оказалось решающим. Во вновь обретенном мужском теле родился дух Перуна, начал набирать силу. Появилось острое желание стиснуть девицу в объятьях, содрать платье и…

Надо думать, слишком долго Светово тело существовало в состоянии овоща. А Перуновы желания копились где-то в ментальности, под спудом невозможности реализоваться, и вот теперь, вырвавшись на свободу, нанесли по возрожденному мужчине неотвратимый удар.

Свет положил десницу на левую персь Ивы. Потянулся шуйцей к подолу.

И остановил себя.

Нет, брате, не дело вы затеяли. Не время сейчас для любви. Тем более когда в партнершах девица без чувств. Вот кабы тут оказалась Снежана!.. Но и тогда было бы не время.

Он попытался справиться с духом Перуна, загнать желания туда, откуда они явились. Но похоть сдаваться не хотелась, и началась такая борьба, что пришлось оторваться от девичьего тела и опуститься на вторую койку, где Свет лежал после обеденной трапезы.

Похоть вновь ожила, а он опять начал ее запихивать…

Буде бы за ним сейчас наблюдал волшебник, он бы, наверное, изрядно подивился голубым ослепительным пламенам, терзающим ауру волшебника.

Но свидетелей борьбы духа и плоти не было.

И тут перуновы желания исчезли. Напрочь. Словно их не не существовало.

Зато Свет почувствовал, как ментальность наливается Талантом, становящимся с каждой секундой все мощнее и мощнее.

Зато физические силы таяли, будто сосулька на ярком весеннем солнце. Вновь обретенное тело расплылось по койке, будто вытащенная на берег медуза.

Это был конец.

Вновь обрести могутную волшебную квалификацию, но не иметь возможности индо перстом шевельнуть!.. Экая насмешка Сварожичей над человеческой самонадеянностью!

Некоторое время он лежал, поддавшись отчаянию. Потом успокоился.

Пока волшебник жив, ничего не закончилось! И пусть нет силы мышц, но Семарглова-то снова с ним.

Должен найтись выход!

Волшебник силен не мышцами, а Талантом. Никакие мышцы не позволяют дюжинному человеку летать по воздуху, аки птица, но некоторые волшебники умеют левитировать.

Талант на многое способен.

Откуда-то пришло необходимое знание.

Легкие, гортань, язык и губы пока жили. И сумели родить акустическую формулу заклятия, вдохнувшего энергию во все остальные мышцы.

Удалось подняться с кровати.

Шаг, второй, третий… Мышцы слушались.

А Семарглова Сила и вовсе казалась бесконечной.

Подошел к больничной койке. Лежащую поперек нее Иву переложил вдоль.

Руки вознесли ее, как пушинку.

Но тут же пришло понимание – физическая всесильность не навсегда.

Разве может быть уверен волшебник в заклятьи, коего никогда прежде не использовал? Кончится его действие, и рухнете, брате, полутрупом на пол. А перед вами сейчас стоит масса задач. И спасение Ивы – далеко не первоочередная. Ива-то в ближайшие часы не умрет…

Первоочередная же задача – понять: почему и зачем.

Почему Кудесник не позволил умереть чародею Смороде? Зачем он, Свет, нужен Остромиру? И главное – насколько соответствует истине теория волшебства, которую нам вдалбливают с младых ногтей?