Симона Вилар - Ведьма и тьма

– Сейчас с нами ужинать сядешь, – погладил ее по голове воевода, – а там и потолкуем обо всем. Ничего, позаботимся о тебе, вернется былая краса.

– Я сама о себе позабочусь, когда на Русь прибудем, – возразила она, вскинув голову. – Мне бы до первого источника живой и мертвой воды добраться – стану краше, чем была. Мне ведь поможет – я креста на себе не ношу! – добавила с вызовом.

Но Свенельд не обратил внимания на ее последние слова – позвал отведать пахучего кулеша с бараниной.

Давно такого не едала, но Малфриде надо было переговорить со Свенельдом, и вскоре он почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

– Знаю, о чем спросить хочешь, – сказал позже, когда они уже сидели на расстеленной попоне перед входом в его шатер. – Да, не ладно мы со Святославом расстались. Князь наш прежде был обласкан птицей-удачей, в этом и сила его была. А тут, после того как его одолели, норов его сильно испортился. Метался, места не находил, надменен стал, никого не желал слушать. Вот и вскинулся пардус, когда я посоветовал не идти на судах морем, а затем Днепром. У порогов печенеги ходят, хан Куря на него обозлен, кровником зовет…

– Погоди, Свенельд! Разве Калокир не упредил князя, как Куря ему опасен? И где сам Калокир? Я тут справлялась – никто не ведает. Неужели…

Она запнулась, не в силах вымолвить страшное – неужто пал ее ромей?

Однако Свенельд успокоил:

– Ишь как тебя Калокир зацепил, Малфутка! Ну, да он и впрямь хоробр, с нами бок о бок сражался так, что только восхвалять его можно. Даже раненый в сечу ходил. Успокойся, не помер твой патрикий, не спеши слезы лить. Святослав не выдал его ромеям, когда те спрашивали о херсонесце. С собой его раненого на ладье увез, так что о нем позаботятся. А то, что ты велела князю передать… Да ведь Святослава сам император Иоанн Цимисхий о том упреждал. Но говорю же: никого князь после поражения слушать не желал. Со мной рассорился. А я не привык к такому обращению.

– Одно дело, если князя о хане ты или базилевс предупредили. Но я – другое дело.

Свенельд только хмыкнул. Что о себе мнит чародейка? Однако выслушал ее, задумчив сидел. Сказал, что сделает все, что в его силах. Но кто знает, когда Святослав пойдет по Днепру? Осень уже на носу, вода скоро в Днепре упадет. Лето было жаркое, скалы на порогах уже и сейчас из реки выступили. Трудно там будет с ладьями пройти. И Святослав то понимать должен. Ну а что у него за планы – кто знает? Он ныне в отчаянии, на что угодно решиться может.

Войско Свенельда длинной вереницей двигалось среди поросших лесом Карпатских гор. Свенельд не князь-пардус, двигаться быстрыми переходами ему ни к чему, да и куда спешить, когда столько воев пало, тут бы сберечь тех, кто остался. С утра выезжали, к ночи становились на отдых. И вечерами каждый молился тому, кого душа просила. Обратившиеся вои были куда усерднее в молитве, чем язычники. Тем быстро надоело слушать завывания волхвов под удары бубна, от которых после утомительного перехода только голова гудела. Да и не любят язычники в чужих краях своих богов почитать. Вот воротятся домой, тогда и требы божествам совершат на капище, не поскупятся, отблагодарят за все. А христиане, те твердят, что их Бог всегда с ними, вот здесь – и прижимали руки к груди, словно несли там бесценное сокровище.

Малфрида лишь посмеивалась, слушая их. Еще неизвестно, как этих новообращенных примут на Руси. При Ольге-то они в чести были, но при Святославе предпочитали сидеть тихо. Наверняка и ныне, после поражения от ромеев, многие еще подумают, хвалиться ли, что крест надели. Вот пришел бы Святослав на Русь первым, уж он бы никому о Христе и заикнуться бы не позволил. Но князю еще надо одолеть пороги… Ох, недобрые были у нее предчувствия. И Калокир с князем…

Малфриде хотелось поворожить, да где тут, когда не знаешь, кто из крещеных рядом окажется. А без своей силы колдовской она раздражительной и злой стала. И как это люди живут вовсе без чар? Все своими руками, своим умением, своим разумом. Другое дело, когда знаешь заклинания и имеешь силу. Тогда никаких забот! Правда, порой Малфриде казалось, что, добиваясь своего без чар, люди больше ценят достигнутое и сильнее радуются, чем она, с легкостью получавшая желаемое.

От этих мыслей наваливалась тоска. Но потом ей начали сниться темные сны – бездонные, теплые и глубокие. И ведьма с торжеством поняла – скоро опять будет в силе!

Чтобы чародейство возвращалось быстрее и ничто этому не мешало, ведьма стала держаться подальше от Свенельда с его обращенными в новую веру русами, а все время проводила с язычниками и служителями-волхвами. Но до чего же жалкими стали эти волхвы! Режут петуху голову, но при этом выбирают не ту тревожную птицу, что готова к жертве, а ту, какая побольше и пожирнее, – чтобы похлебка из нее понаваристее получилась. И не о жертвенной крови думают, а о том, чтобы сытнее поесть. Когда служитель богов думает о своем брюхе, а не о служении, его зов редко доходит до высших сил. А ведь они уже миновали широкий Южный Буг, двигались по землям славян-волынян, и на глаза то и дело попадались капища, где высились резные столбы с рогатым образом Велеса или украшенного резным щитом Перуна. Русы указывали на них как на добрых знакомых, однако задержаться и принести жертву никто желания не выказывал. Когда Малфрида спрашивала о том, отмахивались:

– Здешние боги волынянам покровительствуют, а мы для них чужаки. Вот прибудем в свои грады и селища, там и поклонимся своим.

Малфрида вздыхала. Не было прежнего почтения у воев к небесным покровителям. Слишком долго пребывали они в чужих землях, вот и позабыли, как важно Велеса путевого почтить или совершить обряд, чтоб дух-встречник [117] Встречник – в русском фольклоре демоническое существо в виде ветра, который может запорошить глаза и сбить с дороги, увести от цели. с дороги не сбил. Впрочем, разве такую ораву собьешь, когда в каждом селении местные князьки и бояре спешат выслать вперед вестового да предоставить проводника?

Волынские леса уже пестрели первым желтым листом, когда после очередного перехода Малфрида увидела на встречных поселянах знакомые с детства вышивки с древлянскими узорами-оберегами. Значит, она в своей земле! Некогда она сама помогала княгине Ольге в походе против собственного племени, на которое таила обиду [118] Об этом – в романе «Ведьма княгини». , а тут обрадовалась. Теперь уже скоро… Недаром тьма ночная заполоняет ее все сильнее, а в кончиках пальцев так покалывает, что кажется – протяни руку к хворосту, он и вспыхнет! Да и от людей все чаще уйти хотелось, особенно когда замечала след лешака, поспешившего избежать встречи с многочисленным отрядом, или видела ветвь, на которой зеленоватой тенью мелькал силуэт лесной мавки, тоже хоронящейся от воев, среди которых и носящие крест были.