Олег Палёк - Любовь и/или деньги

Седьмая серия . Присутствие жены при разводе не требуется. Просто забираешь свидетельство о расторжении брака, и ставишь штамп в паспорте. Посему, когда приехал через месяц в квартиру, не ожидал никого увидеть. Ан нет – меня ждал неприятный сюрприз. Точнее, много сюрпризов-грузин.

В квартире – собранная с помоек мебель, ящики с фруктами, кругляши сыра, бутыли с вином и много грузин, человек десять – рыночные торговцы. Главный – Гоги, любовник Оли.

Усадили, налили вина, угостили фруктами. Гоги начинает разговор о том, что любовника его жен он угостит особо. Обеих близняшек он увез в кишлак. Одну другу подарил, другая – его жена. Кто где – он и сам не помнит. Какая мол, разница, главное – чтобы рожали больше. Достает кинжал и лихо разрезает арбуз. Я отвечаю, что ни одну из его жен не трогал и вообще у меня есть своя девушка.

Отбился с трудом. Тогда пошли разговоры о том, что мы теперь – одна семья, а в семье помогают друг другу. Короче, квартиру нужно подарить ему, Гоги. Друзья его собрались в комнате и смотрят на меня… мягко сказать, недружелюбно. Ладно, – говорю, – завтра приду, разберемся, а сегодня надо одну сделку провернуть, буду с деньгами. Налили еще вина, дали на прощание столько фруктов, что еле унес.

Вышел – и сразу к участковому. Рассказал, что в мое отсутствие в квартире поселились бандиты. И сотню долларов даю – его годовая зарплата по тем временам. Слышал потом, что в мою квартиру нагрянул ОМОН – и закуски с выпивкой бойцам хватило до самого Нового Года.

Больше серий не было. Выписал жену без приключений. Тетка из ЖЭКа, правда, косилась, но я ей ответил, что девушки отлично устроились на Кавказе. Квартиру потом продал. Это тоже веселая, но другая история.

Маленькая девочка сидела на подоконнике и играла с новыми блестящими монетками. Солнце заливало деньги светом, заполняя пространство бликами. Имя девочки подходило к ситуации – Света.

В комнате еще находилась ее мама, Татьяна, бывшая моя подруга. Когда давно, в студенчестве, мы встречались. Совместная жизнь не сложилась, я уехал. Потом она родила дочку. Никто не доказал, что девочка – моя родная дочь, тем не менее, я добровольно посылал ее маме деньги на содержание. Работал в городе, а они жили в Академгородке. Раньше я часто возил дочке гостиницы, водил в зоопарк, цирк, театр. Каждое посещение – праздник. С Татьяной близких отношений не поддерживал. У нее, как знал, были мужчины, я в тоже вел не монашескую жизнь. Потом сфера моих интересов сосредоточились в городе, и ездить я стал много реже.

– Как дела? – Татьяна периодически звонила мне, чтобы подтвердить получение денег.

– Норма. Пашу с утра до ночи, – отвечаю я.

Это правда, работа закрутила меня. Денег так много, что одно время их пачки по тысяче купюр, «кирпичи», заменяли мебель. Это были странные девяностые годы – деньги уже есть, а товаров еще нет.

– Не женился?

Как будто что-то от этого изменится для Татьяны. Мы познакомились на пятом курсе, когда девушки всеми силами стараются выйти замуж. Скоро выпуск, – на работе круг общения будет другой. А сейчас вокруг много молодых перспективных парней, остается только найти серьезного. Я таким не был, семья в молодости – не по мне. Хотелось повидать мир, твердо встать на ноги. Но, как любой парень, с девушками встречался. И сейчас встречаюсь, но жениться не спешу.

– Нет, не женился. Как Света?

– Хорошо. В этом году пойдет в школу, но уже знает многие буквы.

– Не скучает?

Татьяна молчит. Для нее это больная тема. Возможно лучше, если Света будет реже обо мне вспоминать. Поэтому я не стал дожидаться ответа и перевел разговор в другое русло:

– А ты как? Замуж не вышла?

– Нет.

– Все еще впереди.

– Да. – Она замолчала. Я терпеливо ждал. У Татьяны особенность – она мало говорит, поэтому общаться по телефону с ней непросто. – Получила твой перевод, – наконец продолжила она. – Представляешь, половину – мелочью, монетами по сто рублей! Больше килограмма.

– Ну, уж извини. Не моя вина.

– Да, ладно, я без претензий. Света сейчас монетками играет.

Маленькая девочка сидела на подоконнике и играла с новыми блестящими монетками. Солнце заливало деньги светом, и блики заполняли пространство. Света с любовью выкладывала на подоконнике – ПАПА…

Я зашел в клуб с семьей.

– Ба, Миша, рад тебя видеть! – навстречу мне поднялся Семен Иванович, снабженец алюминиевого комбината.

Я пожал руку, осмотрелся и пригласил жену и дочь садится. Евгения небрежно бросила шубу подоспевшему халдею и грациозно села в кресло. Дочь Марина чуть помедлила, осматриваясь и улыбаясь Семену Ивановичу.

– Представь меня своей очаровательной жене и дочери.

Семен Иванович подмигнул Марине. Полтинник мужику, но по-прежнему не пропустит ни единой юбки. Женя взяла сигарету и подала руку для поцелуя.

– Евгения, моя жена. Марина, дочь, – представил я. И обратился к обоим: – На втором этаже есть бар, выпейте пока, мне нужно поговорить.

– Кажется, в прошлом году была другая дочь? – заметил Семен, провожая взглядом Марину, пока она поднималась по лестнице.

– Да нет, та же самая.

– Как повзрослела! Ну ладно. По делам?

– Да. Алюминий по-прежнему в цене.

– Компьютеры тоже. – Семен посерьезнел и полез в портфель за бумагами.

Постепенно клуб заполнялся степенной публикой. Сюда принято ходить всей семьей: бар, боулинг, бильярд, видео и прочее. Пока дети и жены развлекались, главы семейства решали свои вопросы в непринужденной обстановке.

– Придешь послезавтра на открытие теннисного клуба? – Семен бегло просматривал бумаги, делая поправки. – Я своих захвачу, там персональный тренер есть. Все наши будут.

– Хорошо. Так что насчет тонн сто силумина? Готов поставить компьютеры по бартеру.

– Не знаю. У нас контора, что твою технику реализует, накрылась.

– Тогда деньгами на оффшор?

Подходили знакомые по бизнесу люди, здоровались. Сверху слышался заливистый смех Марины. Определенно, заводила в любой компании.

– Надо подумать, – задумчиво протянул Семен. – Может, дела пока оставим на потом? Партию в боулинг?

– Давай.

Наверху Евгения болтала с женами партнеров. Она великолепно поддерживала беседы на любые темы. Марина постарше большинства детей в детском уголке, это мое упущение. Ей пятнадцать лет, хотя всем говорит, что тринадцать.

…Часам к одиннадцати народ начал расходиться. Семен Иванович крепко набрался пива и был неспособен на диалог. Зато я успел обсудить дела с новыми людьми. У подъезда мою семью ждал свеженький 500-й мерседес. Водитель завел мотор, увидев нас еще в двери. Марина села на переднее место, мы с Женей – сзади.