Низа Евар - На пределе фантазии

– Спи! Душками какими-то… – Так и не поняв, о чём это болтает Иван, Прокл ушёл в царство морфея, – в армии путь туда короток, как нигде.

– Я, Мечтающий Прокл Саннович, торжественно клянусь, и присягаю своей Родине… – чеканил присягу Прокл, отныне – рядовой.

– Встать в строй!

– Есть!

– Я, Васечкин Василий Васильевич, торжественно клянусь…

– Встать в строй!

– Я, Пипкин Пётр Адольфович…

– Встать в строй!

– Я, Синий Иван Борисович, торжественно клянусь…

– Встать в строй!

– Я! Я! Я! – звенело в ушах у Прокла, пока последний из бойцов учебных рот не прочитал присягу, торжественно клянясь в верности Родине.

– В этот торжественный и знаменательный день я поздравляю вас, вы приняли присягу, и теперь вы солдаты и защитники своей Родины! – продолжил генерал, – командир дивизии. Он говорил ещё много, с чувством, толком и расстановкой, пока наконец-то не закончил заготовленную речь, отдав уже принявших присягу бойцов в распоряжение их командирам.

– Рота смирно! Напра-во! В расположение шагом марш! – скомандовал ротный учебной роты Прокла.

Это был тёплый летний день: самые первые деньки лета и последний учебный день. Присяга была принята, и завтра всех должны будут разобрать по местам, где им предстит служить. После присяги не было никаких занятий, строевых, физической зарядки; весь день отдыхали, потом был обед, ужин, и, наконец, отбой.

– Рота подъём! – влетело в сознание как удар об колокол, в котором ты случайно уснул, приводя в чувство и возвращая к действительности. Как стали ненавистны Проклу эти два слова всего за месяц!

Рота строиться! Разойтись! Умываться! Строится! В столовую шагом марш! Рота встать, окончить приём пищи! В расположение шагом марш! Рота строится! Рота! В столовую шагом марш! Рота встать! Обед закончен, пора и в роту…

– Рота строится! – команда последовала, как только рота пришла из столовой. В расположении помимо ротного и командиров взводов, появился ещё один офицер. Это был толстый, очкастый великан в звании лейтенанта.

– Рядовой Синий! – прозвучала команда ротного, держащего в руках список.

– Я! – ответил тот.

– Баклушин! Пипкин! Петров! Сидоров! Мечтающий! Обдолбаев!

– Я! – ответил каждый.

– Выйти из строя!

– Есть!

– Вы отправляетесь для дальнейшего несения военной службы в сорок девятую часть! – пояснил ротный, и продолжил: – И поступаете в расположение лейтенанта Титькина, командира третьей роты сорок девятой части.

Синий с Обдолбаевым ухмыльнулись – их явно позабавила фамилия теперешнего ротного; что, впрочем, он заметил, и сурово нахмурил брови.

– Названным рядовым ровно минута забрать свои вещи из тумбочек, и построится в одну шеренгу перед ротой! – скомандовал Титькин.

Бойцы метнулись к своим тумбочкам, похватали вещи и выстроились, как было приказано. И едва последний из семи встал в строй, Титькин скомандовал:

– Рядовые Синий, Баклушин, Пипкин, Петров, Сидоров, Мечтающий, Обдолбаев! Направо! Из расположения на улицу – шагом марш!

– Удачи, парни! – шепнул Синий оставшимся в роте бойцам.

– Разговорчики прекратить! – обрубил Титькин. И, как только бойцы вышли на улицу, рявкнул: – В два ряда становись, за мной шагом марш!

Пройдя весь плац, бывший самым большим в дивизии, на котором же и состоялась присяга, они дошли до тёмно-серого, унылого четырёхэтажного здания; если бы не окна, что отожествляли это здание с казармой, больше оно напоминало бы склад с боеприпасами, или даже бункер.

– На четвёртый этаж шагом марш!

Казарма показалась ещё унылее и мрачней из-за плохой освещённости. У тумбочки стоял дневальный, и весь он был какой-то потрепанный и убогий, в зашмыганной и грязноватой форме. Открыв рот, солдат хрипло прокричал:

– Дежурный на выход!

Навстречу ротному выбежал солдат слегка лучшего вида чем тот, который стоял на тумбочке; впрочем, этот сильно хромал на одну ногу.

– Товарищ лейтенант! За время несения мною дежурной службы происшествий не произошло…

– Отставить! Построй в одну шеренгу молодых, – приказал Титькин. – Я пока к себе, но скоро выйду!

– Есть!

Лейтенант Титькин ушёл в свой кабинет, а хромой дежурный отдал команду:

– В одну шеренгу становись!

Бойцы выстроились в ряд, а хромой тихо прошипел:

– Стреляйтесь молодёжь, всю ночь у меня сегодня потеть будем!

– Как драный веник летать будете! – вторил убогий дневальный.

«И нам что – вот этих убожеств теперь бояться?» – подумал Прокл, невольно улыбнувшись.

– Ты чё скалишься? Совсем страх потерял?!

– Тебя тут, что ли, бояться! – Улыбнувшись, округлил глаза Прокл.

– Ах ты! Ну, да после отбоя посмотрим…

Но тут появился ротный. Пузо горделиво покачивалось впереди, а сам он чинно шагал по коридору, осматривая с высоты своего роста новобранцев, что были явно ниже его, и не в пример худее.

– Да что это такое! У меня детородный орган больше, чем талия у этих бойцов! С каждым годом призыв всё хуже и хуже… Откуда только таких уродов набирают!

Дневальный с дежурным улыбнулись, в душе явно присоединяясь к словам ротного.

– Смирно! Упали, отжались! – прокричал ротный. Но не вмиг разобравшиеся в тонкостях столь душевного приёма бойцы сориентировались не сразу. – Я сказал – упали! Сразу сообразив, молодые быстренько упали, приготовившись к отжиманию. – Раз, два, три… Ниже опускаемся, я сказал! Ниже! Четыре, пять…

Отжавшись с два десятка раз, бойцы начали пыхтеть и сопеть – справиться с третьим десятком было под силу не каждому.

– Встать, бойцы! С этого момента забудьте про мамины пирожки и все остальные нежности несуразной гражданской жизни. Жизнь вас теперь ждёт настоящая, мужская, смысл которой – Родину защищать! Так что выбрасывайте свои сопливчики, забудьте про мамино утютюкание! Теперь и отцом и матерью для вас буду я; я буду вас и воспитывать, и кормить. Так что никогда не забывайте, кто ваш воспитатель и кормилец! Понятно? Не слышу ответа!

– Так точно!

– Отдыхайло!

– Я! – ответил дежурный.

– Распределишь молодых по свободным местам!

– Есть!

– Устроить в роте приборку!

– Есть!

– Я у себя.

И ротный исчез в своём кабинете.

– Так кто тут самый говорливый? Ты, что ли?! – прошипел дежурный, подойдя к Проклу.

– Отдыхайло, кончай! Завтра дембеля из караула вернутся – не дай бог хоть один синяк на молодом увидят, тебе же первому попадёт! – предупредил дневальный.

– Сам знаю, что трогать нельзя… Ещё пожалуется образина эта… А так бы огрёб у меня по-полной!

Теперь и Синий усмехнулся.

– А ты чё скалишься?! Налево, в расположение шагом марш!

Прошагав с десяток шагов по коридору, бойцы оказались в большом помещении. Эта казарма была больше, чем та, что в учебке. По левую и правую сторону стояло множество рядов двухъярусных кроватей. Здесь вполне могла уместиться сотня солдат.