Валентина Батманова - Полина, небесное создание

– Вот привела тебе квартирантку, – ставя у порога сумку, сказала Лаура Мартыновна. – Принимай. Девочка хорошая, аккуратная.

– Уж очень она какая-то хрупкая, – надев очки и осмотрев Полину с ног до головы, проговорила хозяйка. – Сколько же тебе, девочка, лет?

– Недавно исполнилось пятнадцать. Я сегодня поступила в юридический колледж.

Хозяйка задумалась. Какие-то сомнения терзали ее душу.

– Возьмите меня, Мария Михайловна, – снова заговорила Полина. – Я умею хорошо стирать и готовить.

– Говоришь, умеешь хорошо готовить, – старуха снова окинула взглядом девочку.

– Да, – выпалила Полина.

– Ну, и что же ты умеешь готовить?

– Все умею.

– Все, это значит ничего, – грубовато ответила хозяйка.

– Почему же, ничего? – со слезами в голосе возразила Полина. – Умею хорошо готовить борщ, тушить жаркое. Могу испечь оладьи и блины.

– А сырники умеешь готовить? – снисходительно поинтересовалась старуха.

– Умею, – поспешно ответила девушка и стала подробно рассказывать, как именно их нужно готовить. – В творог следует разбить два яйца, посолить, добавить пару горсточек изюма и немного сахара. Потом все это обвалять в муке и жарить на топленном сливочном масле.

– Лично я предпочитаю вместо топленого масла растительное, – вставила хозяйка.

– Конечно, – согласилась Полина. – Для вашего возраста лучше жарить на растительном.

– Что значит, для моего возраста? – обиделась старуха. – Сколько ты думаешь мне лет?

– Я думаю, что вам, – девушка на мгновение задумалась, – лет пятьдесят, не больше, – выпалила она.

– Когда мне было пятьдесят лет, – засмеялась хозяйка, – я еще строила глазки молодым парням. – Полина опустила глаза и молчала. – Мне, дорогуша, уже далеко за восемьдесят, а за то, что ты меня рассмешила, я тебе благодарна. Давно мне так весело не было. Оставайся, живи у меня на здоровье. Если ты меня не обидишь, то я тебя тоже обижать не стану.

Лаура Мартыновна, откланявшись, ушла домой. А Полина присела на стул у стола и не знала с чего начать. Но хозяйка внесла ясность.

– Спать будешь в моей комнате на раскладном диване. Постельное белье утром заправляй вовнутрь дивана. Вещи свои можешь хранить в шифоньере вместе с моими. Думаю, не покусаемся.

– Нет, – замотала головой девушка и улыбнулась.

Когда Полина разобрала свою сумку и разложила вещи на полках, старуха не громко сказала:

– Вот что, Полина, так что ли тебя зовут?

– Так, – мотнула головой девушка.

– В доме я живу не одна, хотя это мой собственный дом. В одной из комнат живет мой шестидесятилетний сынок. К нему по выходным приходит приживалка. Высосет из него все денежки, а потом неделями не появляется. Так он лютует без нее. Но ты не бойся, у них вход в комнату с другой стороны, а ко мне они не ходят. – Она помолчала, потом продолжила: – на кухне есть газовая плита, будешь на ней готовить. В ванной комнате стоит немецкая стиральная машина, будешь в ней стирать, в остальном разберешься сама. А сейчас включи электрочайник, и давай попьем с тобой чая с баранками.

Полина вытерла полотенцем стол, поставила две чайные чашки, вазочку с клубничным вареньем и плетеную корзинку, доверху наполненную маленькими блестящими бараночками.

– Стол накрыт, – произнесла улыбаясь девушка, – прошу вас, Мария Михайловна к столу, будем заниматься чаепитием.

От этих слов у хозяйки улучшилось настроение. Она тихонько поднялась с кровати и, держась за плечо девушки, присела к столу.

– Я видела в корзине картошку, – проговорила Полина, отпивая маленькими глотками горячий чай. – Хотите, я на ужин сделаю пирожки с картофельным пюре. Они у меня первоклассно получаются.

– А что, – глядя на повеселевшую гостью, сказала старушка, – твоя идея мне нравится. Уже не помню, сколько лет назад ела пирожки с картошкой.

– Сейчас допью чай и замешу тесто. К вечеру гора пирожков будет к вашему столу.

Старушке все больше и больше начинала нравиться легкая в движениях и веселая девушка.

– Ну, пирожками займешься чуть попозже, а сейчас расскажи мне все о себе.

От такой просьбы Полина сразу как-то поникла. Ей не хотелось ворошить старое, бередить еще не зажившую рану. Но и отказать в просьбе хозяйки она не могла. Девушка допила свой чай и за несколько минут рассказала хозяйке все о своей детской жизни. Выслушав Полину, старуха долго молчала, потом, словно очнувшись, сказала:

– То, что ты поступила в колледж – очень хорошо. Жить тебе у меня будет спокойно. Я женщина не конфликтная, со мной можно ладить.

Так началась жизнь Полины в доме Щербаковой Марии Михайловны.

Однажды в воскресенье Полина заменила постель старушке, помогла ей выкупаться в ванной и, подавая хозяйке чистую, хорошо выглаженную ночную сорочку, сказала:

– Вы у меня сейчас румяненькая, как ребенок. Ванна вам идет на пользу. Если хотите, я буду вас мыть два раза в неделю.

– Знаешь, девочка моя, – чувственно сказала Старушка, тронутая таким вниманием, – очень трудно быть старым и беспомощным. Твое существование всем окружающим только в тягость. Но я не всегда была такой дряхлой. – И хозяйка стала рассказывать Полине о своей жизни.

Всю свою жизнь я проработала в музыкальной школе, преподавала музыку по классу фортепьяно. Муж у меня был хорошим и уважаемым в городе человеком. Он много лет проработал инструктором горкома партии. Потом пошел на повышение. Его избрали на должность второго секретаря горкома. Федька, мой единственный сын, учился в школе, был примерным учеником и школу окончил с золотой медалью. Отец им гордился и часто говорил: «Несмотря на то, что сын небольшого роста, зато голова у него как дом советов». Перед самым поступлением в педагогический институт сын с друзьями отправился на экскурсию в горы. Там он встретил девушку, которая работала кассиром на станции «Иноземцево». Да так в нее влюбился, что передумал поступать в институт.

Два года крутил, вертел с ней роман, нигде не работал. Потом отец ему сказал: «Если не хочешь учиться, иди работать», – и помог ему устроиться кладовщиком на зернохранилище. Там сын начал выпивать, а на выпивку нужны деньги, вот он и стал налево и направо продавать казенное зерно. Прошло какое-то время, и к нему нагрянула инвентаризационная комиссия. Проверка выявила большую недостачу. Сына арестовали, судили и дали два года «химии». Тогда так называли работу на новостройках под надзором милиции. Отлучаться куда-нибудь было строго запрещено. Однажды ночью сын без разрешения своего начальства уехал к своей зазнобушке в Иноземцево. На утренней проверке самовольная отлучка вскрылась, сына объявили в розыск. Вскоре его поймали и добавили еще год. Но не это главное. Тут вот какая ситуация получилась. Когда сын приехал к своей зазнобе, у той уже был другой мужчина. Едва она увидела Федора, сразу позвонила в милицию. Вот он и просидел в лагере еще годик, кроме тех двух «химии».