Валентина Батманова - Полина, небесное создание

– Наливайте каждый сам себе. Чай – напиток серьезный, одни любят покрепче, другие без сахара, – сказал он с улыбкой. – Я, например, предпочитаю максимально крепкий и обязательно с молоком.

В комнате наступила тишина. Женщина присела за стол и налила себе чашку крепкого чая. Чтобы как-то разрядить обстановку и снять возникшую неловкость, Полина поднялась и, взяв чайник, стала наливать напиток себе и Ефиму.

– Если у вас самообслуживание, – весело сказала она, – тогда мы себе нальем покрепче и с сахаром.

– Наливайте, не стесняйтесь, – улыбнулась хозяйка. – Я так понимаю, разговор у нас будет долгим и серьезным.

– Думаю, что разговор долгим не будет, – сказал Ефим. – Женщину. Которую нам поручил найти ее муж, мы, похоже, нашли.

– Знаете, – обратилась к женщине Полина, – вас ищет вся милиция города, даже объявили во всероссийский розыск. Ваш муж готов отдать весь свой бизнес тому, кто вас найдет.

– А не много ли вы с него получите? – вдруг спросила женщина.

– Не много, – успокаивающе ответила Полина. – Наши тарифы на розыск пропавших людей не такие уж и большие.

В квартире снова наступило неловкое молчание. Офицер подошел к потрескавшемуся шкафу, открыл его и достал бутылку коньяка.

– Я вижу, что без бутылки нам в этом вопросе не разобраться, – усмехнулся он, ставя коньяк на стол.

Пока квартирант доставал рюмки, Полина огляделась по сторонам. На дверях комнаты увидела парадный китель летчика, на котором красовалась золотая звезда Героя России. Офицер тем временем поставил на стол рюмки.

– Ну, коли вы нас нашли и пришли в гости, то давайте выпьем за знакомство.

Выпили по одной стопке, помолчали. Затем выпили по второй. Налили по третьей.

– Я не буду возражать, ребята, если вы заберете и уведете к мужу его жену, – сказал летчик.

Ефим решил не продолжать щекотливую тему и постарался перевести разговор в другое русло. Воспользовавшись моментом, Полина вышла в туалет и, позвонив Льву Моисеевичу, сообщила ему о найденной беглянке и адрес, по которому она находится.

– Я сейчас сообщу клиенту, а вы ждите его приезда, – ответил хозяин адвокатской конторы.

Полина вернулась к столу и стала с интересом рассматривать женщину, которая наделал в городе столько переполоха. Заметив пристальное внимание к своей персоне, та спросила со слезами на глазах:

– Что ты на меня так пялишься? Никогда не видела несчастную женщину что ли?

– Почему несчастную? По-моему, вы очень даже счастливы. У вас такой красивый любовник и любящий богатый муж.

– Ты лучше помолчи и не ехидничай, – закуривая сигарету, со злостью сказала женщина. – Малая еще копаться в чужом белье.

– Вы правы, – подключился к разговору Ефим. – Моя коллега еще очень юная, но если вы хотите знать, это настоящая русская женщина. Про таких когда-то писал наш классик Некрасов: и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. Такие женщины становятся хорошими матерями и верными женами.

– Везет же некоторым мужикам! – воскликнул летчик. – Их дома всегда ждут верные и преданные женщины. А тут не успел отъехать от подъезда, уже удар в спину.

– В том, что с нами произошло, виновата не я, а проклятая война, – она громко заплакала.

Все замолчали. В квартире слышались только всхлипывания плачущей женщины. Ее никто не успокаивал.

– Я вижу, вы серьезная женщина, – заговорил летчик, обращаясь к Полине. – Скажите, как бы вы поступили, если бы вашего любимого мужчину ранили, и он лежал в госпитале?

– Я бы на крыльях полетела к нему, – ответила девушка, – и помогала бы ему чем только могла скорее поправиться.

– Вот видишь, как должна поступать любящая женщина, – ударяя кулаком в ладонь, обратился летчик к женщине.

– Это она так говорит, пока ее беда не коснулась, – злобно сверкнула на Полину глазами беглянка.

– Скажи, дружище, – обратился летчик к Ефиму, – а как бы ты поступил, если бы тебя раненного бросила любимая женщина и тут же выскочила замуж за мужчину, который по возрасту годится ей в отцы?

Ефим корректно промолчал. Не дождавшись ответа, летчик стал рассказывать о своем участии в боевых действиях по принуждению Грузии к миру. В августе он был тяжело ранен в ногу. Врачи считали, что нужна ампутация. О предстоящей операции офицер написал своей любимой женщине. В ответ получил письмо, в котором сообщалось, что она насмотрелась на вояк, которые вернулись с чеченской войны, все они алкоголики, не способные обеспечивать свои семьи. А тут еще мама посоветовала не связывать свою жизнь с калекой.

– Когда я получил это письмо, – сжимая кулаки, продолжал рассказывать летчик, – ревел как умирающий зверь. Не хотелось верить, что это письмо написала моя любимая. Я позвонил ей, хотел услышать родной голос, а услышал слова чужого мне человека: «Прошу меня больше не беспокоить, живи своей жизнью, а у меня своя дорога». В этот момент хотелось, чтобы кто-нибудь выстрелил мне в сердце. – Летчик на какое-то время замолчал, налил себе рюмку коньяка и сам выпил. – Через какое-то время к нам в госпиталь приехал из Москвы светило медицины, один из хирургов госпиталя имени Бурденко. Он посмотрел мою ногу и приказал срочно готовить меня к операции. Ногу мне оставили. После двух операций я пошел на поправку. Когда выписался из госпиталя, узнал, что мне присвоили звание майора и наградили звездой Героя России.

И вот я получил отпуск и приехал к родителям, – уже спокойно продолжал рассказывать офицер, – снял квартиру и пригласил сюда свою бывшую возлюбленную. Когда она увидела, что я жив и здоров, к тому же при наградах, снова воспылала ко мне любовью. Но я в то время не знал, что она уже на четвертом месяце беременности. Она поняла, что я ее беременную всерьез не воспринимаю, поэтому бросилась в роддом и хотела сделать аборт. Но срок был большим, и врачи отказались его делать. Тогда за большие деньги она уговорила их сделать кесарево сечение. И, как она сама мне рассказывала, ее ребенок жил еще целый час. Видимо, она надеялась, что я смогу с ней связать свою дальнейшую судьбу. Но вы поймите меня правильно, – обратился он к Полине, – я человек военный. В любой момент со мной может случиться что-то неординарное. Хочется быть уверенным, что дома у меня надежный тыл, что всегда ждет преданная и верная женщина. Ведь там, – ткнул он пальцем в потолок, – на высоте в несколько тысяч метров, попадая под перекрестный огонь, эта уверенность часто спасает нам жизнь. – Он опять замолчал, снова налил рюмку и залпом выпил. – А вот теперь посмотрите на нее, сидящую предо мной женщину. Когда-то я ее горячо любил, а сегодня кроме брезгливой жалости ничего не осталось. Завтра я улетаю к новому месту службы, а она пусть остается и живет так, как ей подсказывает ее совесть.