Михаил Андросов - Вольные упражнения (сборник)

На сей раз Халиков готовился дольше. Он стоял и глубоко сопел, словно тяжелоатлет перед поднятием рекордного веса. Для большей убедительности осталось только ладони магнезией намазать.

Потом он снова подставил под Таню руки, с шумом выдохнул и поднялся. С непривычки Федю изрядно зашатало, и Таня была вынуждена ухватиться рукой за дверной косяк, дабы не оказаться на полу. Через несколько секунд Халиков разобрался с центром тяжести и даже сделал несколько шагов по комнате с Таней на руках.

– А ты и вправду лёгонькая, – заметил он. – Даже легче, чем я думал.

– А гимнастки все лёгкие, – ответила Таня, пытаясь освоиться со своим новым положением. – Нам вообще вес нельзя набирать. Это я ещё поправилась на диете с кальцием. Тренер бы меня убил за такое.

– Жестоко они с вами.

– Нормально. Иначе тренироваться и выступать неудобно.

Халиков с важным видом сделал ещё несколько кругов по комнате, после чего аккуратно опустил Таню обратно в кресло.

– Как у меня получилось? – Халиков тряс затёкшие руки, но было видно, что собою он доволен.

– Ты молодец, Федь, – Таня тоже осталась довольна своим экспериментом. – Для первого раза у тебя всё получилось отлично. Следующая тренировка будет на лестнице.

– А можно, я ещё один заход сделаю? Ну, чтобы закрепить пройденное…

– Подход! В тяжёлой атлетике это называется «подход».

Вторая попытка у Халикова, как и следовало ожидать, получилась ещё лучше. Уже со знанием дела он без особенного напряга поднял Таню на руки. Минуты три Халиков уверенно расхаживал с нею по комнате.

– Да ты схватываешь прямо на лету, – искренне порадовалась Таня, оказавшись снова в кресле. – Жаль, соревнований по подобной дисциплине не проводят. Ты бы имел все шансы на победу. А говорил, что неспособный.

– Это же не алгебра, – заметил Халиков, смахивая со лба капельки пота. – По физкультуре у меня почти всегда четвёрки был и.

– В общем, к продолжению тренировок на лестнице я готов, – добавил он, отдышавшись.

Таня посмотрела на часы.

– Давай до завтра отложим, – предложила она. – Мне через час гимнастику выполнять надо. Можем не успеть. Да и мама скоро должна вернуться. Представляешь, что будет, если она увидит, что меня дома нет.

– Гимнастику? – от удивления у Феди округлились глаза. – Ты продолжаешь заниматься?

– А ты думал, что я сложа руки всё это время сижу? Конечно, продолжаю. Мне мышцы в тонусе надо поддерживать всё время.

– Даже сейчас?

– Их всегда надо поддерживать. А сейчас – в особенности! Иначе расплывусь по кровати, как амёба, а кому это, на фиг, надо?!

– Не, я это просто так спросил, – Халиков уже заметил, что если Тане не нравилась какая-то тема в разговоре, её голос начинал постепенно повышаться. Тему следовало срочно поменять. – Хорошо, завтра – значит завтра. Мне всё равно этим летом никуда поехать не светит. После завала экзамена отец мне даже в деревню уезжать запретил. Так и сказал, что буду всё лето сидеть за учебниками, раз я такой бездарь.

– Только смотри, у меня занятия сначала в восемь утра, потом в два и ещё вечером, в семь часов. Так что ты определись со временем: либо часов в девять, либо после двух приходи.

– Ну, ты даё-ёшь! Даже по утрам не высыпаешься?

– Я вообще по привычке в семь просыпаюсь. Мне даже будильник не нужен. У нас в спортшколе в это время уже вовсю тренировки шли. Режим, Федюнь, он прежде всего.

– Не, я лучше днём тогда зайду, – по выражению лица Халикова стало понятно, что он большой любитель поспать.

– Хорошо, приходи днём. Я буду ждать.

Похоже, что мечта Тани оказаться на улице в самое ближайшее время могла превратиться в реальность.

Пунктуальность Халикова оказалась на высоте. Очевидно, он и вправду не знал, чем себя занять дома. Вряд ли он штудировал учебник по алгебре.

Едва Таня закончила свой дневной комплекс упражнений, как раздался звонок в дверь. Мама поспешила открыть.

– Здрасьте, – Халиков переминался с ноги на ногу у входной двери. – Я… это, за Таней пришёл.

– Здравствуй, Федя, – поздоровалась Наталья Евгеньевна, явно не понимая смысл сказанных им слов. – Как это «за Таней»?

– Мама, ты разве не видишь, что это ко мне пришли! – раздался Танин голос из комнаты. – Федюнь, проходи, не стесняйся!

Таня выехала на кресле в коридор.

– Мам, иди на кухню, пожалуйста! Нам с Федей поговорить нужно.

– Да, хорошо, хорошо! Я вам не мешаю, общайтесь, сколько влезет, – зная, что дочь всегда предпочитала общаться со своими товарищами в отсутствие взрослых, Наталья Евгеньевна поспешила уединиться на кухне.

Таня постучала кулаком по лбу.

– Идиот, – одними губами процедила она. – Ты чего несёшь? Она же не подозревает ничего.

– Ну, я же не знал, – насупился Халиков. – Я думал, ты её предупредила.

– Ага, сейчас, «предупредила». Если я у всех разрешения буду спрашивать, то так и сдохну в этих четырёх стенах. Подожди немного. Мне собраться надо.

Таня уехала обратно в комнату.

– Там тепло сейчас на улице?! – поинтересовалась она.

– Теплее, чем здесь.

– Да, на улице сейчас замечательно, июль – макушка лета, – заметила Наталья Евгеньевна из кухни. – Федя, ты обедать будешь?

– Нет, Наталья Евгеньевна, не буду. Я из дома только что.

Всё-таки олимпийку Таня решила надеть, поскольку выбираться в одной лишь футболке рискованно. А вдруг там ветер, спину продует. Корсет, конечно, штука надёжная, но лучше для первого раза подстраховаться.

– А я уже давно хотела Тане предложить на прогулку съездить, – вновь послышался голос мамы. – А то сидит дома. Ни разу так на улице и не была. Ничего, в воскресенье дядя Слава обещал нас на машине на речку свозить. Вот будет славный денёк. Верно, Танюш? – мама вышла из кухни и застыла в недоумении: Таня сидела на руках у Халикова, входная дверь была открыта.

– Ну, мы пошли, мам, – с совершенно невозмутимым видом заявила Таня.

– Куда это?

– Погулять. Ты же сама сказала, что погода замечательная.

Так зачем выходных ждать? Халиков кивнул.

– Мы ненадолго, Наталья Евгеньевна.

От такого поворота событий мама потеряла дар речи, но потом собралась и спросила:

– Таня, а ты уверена, что всё делаешь правильно?

– Да, мам, уверена! Пошли, Федюнь, чего зря стоять?

– Наталья Евгеньевна, не закрывайте дверь, пожалуйста. Я ещё за креслом вернусь! – прозвучал уже с лестничной площадки голос Халикова.

Мама так и стояла в полной растерянности между кухней и коридором, глядя то на приоткрытую входную дверь, то на пустое инвалидное кресло.

Спуск по лестнице оказался куда более тяжёлым занятием, чем хождение по квартире. Халиков не мог видеть перед собою ступенек и всякий раз, опуская ногу вниз, боялся оступиться. Он моментально вспотел, руки его дрожали, дыхание стало напряжённым.