Алиса Данчич - Что снится розе. Добрые сказки для детей и… взрослых (сборник)

Тут выбегает моя хозяйка. Разогнала нас криками, а потом кинулась за белым котом. Впрочем, «кинулась» – не то слово. Наглый белый кот не убежал, как другие бегали, а медленно, с достоинством, отступил к калитке и там уселся. Пришлось хозяйке хворостиной его прогнать. Правда, орудовала она хворостиной неумело, по-городскому, и излишне жалостливо. Так и не смогла этого вражину как следует шугануть. А зря! Надо было его посильнее тыркнуть. Чтоб закаялся по чужим участкам шастать! А то никакого понятия о частной собственности! Этот белый кот отсталый какой-то!

Впрочем, хоть и отсталый, но практичный. Теперь заявляется на участок только тогда, когда хозяйки нет. Сообразил, подлец, что муж ее ни на какой вой не реагирует. Однажды он хозяйке, которая просила защитить меня от злых аборигенов, так и сказал: «Еще чего не хватало – до кошачьих разборок опускаться!»

И что обидно: этот белый пользуется, проходимец, популярностью у дам. Хотя бока из-за драк ободраны, глазки маленькие, невыразительные, и общий вид такой, будто он давно линяет и никак долинять не может. Ни в какое сравнение со мной не идет. Я хоть и деревенских кровей (не отрекаюсь), но имею аккуратный окрас, черный с белым, и клочья шерсти у себя выдирать никому не позволяю.

Правда, имя у меня не вполне котовское: Лизоня. Говорят, из-за того, что люблю лизаться и ласкаться. Да, я ласковый. Но вовсе не из-за вкусного корма, как жадины думают. Просто я по натуре такой. Потому и смотрюсь на фоне деревенского пейзажа самым обаятельным и привлекательным. Не в пример некоторым!

Ну, вывезли мы кота Лизоню на дачу! Ну, и досталось же нам! Хотя, узнав про Лизонину эпопею, вы резонно возразите:

– Больше досталось коту!

Однако все по порядку. Кот из-за наших городских дел был надолго отлучен от выезда на природу, а конкретнее – в Любань. Там у нас, выражаясь рекламным языком, имеется «домик в деревне».

Ввиду долгого сидения на секс-диете кот рванул к дамам, как безумный. Но местные ухажеры быстро перекрыли ему кислород. Встали стеной. В деревне вообще городских не жалуют, а тут – глянь, какой ретивый выискался!

Когда Лизоню укусили за ухо, мы перетерпели. Но стоило мне уехать в город, как приключилась, скажем прямо, беда.

Иду я с электрички. Вхожу во двор и вижу: на подоконнике сидит хмурый Лизоня. На меня смотрит, но не идет встречать, как обычно. Зато на крылечке поджидает не менее хмурый муж и трагическим шепотом (чтоб Лизоню лишний раз не травмировать) сообщает: любимый кот не ест, не пьет, не дает к себе прикоснуться. Я посмотрела на него и охнула: прокушена губа, пасть из-за этого приоткрыта. Никак, пострадал в схватке с самым свирепым котом. Фланирует по нашему участку один тип бурого цвета. Я – к соседке Наде за телефоном местного ветеринара. Ветеринаром оказалась милейшая молодая женщина по имени Жанна. Уступив моему напору, она согласилась принять нас, не откладывая, у себя дома. Дом у Жанны большой, новый, симпатично пахнет свежеструганными досками.

Продемонстрировали мы Лизонину рану. Выяснилось: необходимо лечение. Укол бедный Лизоня вытерпел. Лежит на столе, завернутый в одеяло. Смотрит жалостно. Только мы перевели дух, как… откуда ни возьмись, налетела Жаннина кошка. Лизоня вывернулся из одеяла и метнулся в сторону. Чуть окно не вышиб. Оказывается, в этой комнате у печки грелся котенок. И кошка решила, что со стороны подозрительного инвалида ему угрожает опасность.

После такого выброса энергии Лизоня притих и, пока шли домой через поле (сокращая путь), признаков жизни не подавал.

Кое-как, уколами и мазью Вишневского, выходили мы нашего кота. Теперь он нормально ест и пьет и даже криво улыбается подживающей губой. За дамами снова начал ухаживать. Правда, без прежнего пыла. То ли потому, что сдал позиции бурому коту. То ли оттого, что понес ощутимые потери во внешности. Раньше он был хотя и не породистым, но в меру привлекательным. А теперь ему больше подходит прозвище «Лизоня Драные Уши». (Второе ухо ему коты додрали, видимо, для симметрии.)

А слабый пол, хотя и любит изображать, что ценит в кавалере внутреннее содержание, очень даже западает на внешнюю красоту…

Дочка вдруг призналась, что завидует нашему коту Лизоне (его так прозвали за подхалимский, как считают недоброжелатели, характер).

– Как? – возмутилась я. – Зависть – нехорошее чувство! Да еще к коту – это даже странно…

– Ничего странного, – ответила дочь. – Просто обидно. Прошлым летом соседи даже хотели взять его на дачу.

– Ну и что? – сказала я. – Порадуйся за любимого кота.

– Вот еще! – ответила дочь. – Я давно хотела попастись у них на клубнике. И вообще, Лизоня – большой эгоист!

– Почему ты так решила?

– Ему и в голову не приходит, как я переживаю! Сказал бы пару словечек в утешение…

Думаете, раз коты и кошки в шубах, так им всегда тепло? Ну, хотя бы дома? Ошибаетесь! Так считает наш кот Лизоня. Поэтому, как только наступает весна и солнце заливает теплом и светом большое окно в гостиной, он забирается… между рамами.

Оттуда его не достать. Даже если собираемся ехать за город, где Лизоню ждут пышные деревенские красотки.

Выходит только на вкусный призыв:

– Лизоня, кушать!

Тогда, задрав хвост, он уверенно бежит на кухню.

Однажды к нам пришла в гости маленькая, но продвинутая Вероничка. Она увидела за стеклом на фоне цветов, стоящих на подоконнике, Лизоню.

– Мама, смотри, – засмеялась она, – кот в оранжерее!

Вероничкин образ нам понравился. Теперь, когда надо найти Лизоню, мы говорим друг другу:

– Посмотри в оранжерее!

Такая вот незамысловатая история о роли оранжерейных условий в нашей непростой жизни.

Жил-был неординарный кот Кляксик (так его звали за пятнышко на носу, напоминавшее кляксу). Был Кляксик беспородным, но очень любвеобильным. В квартире, кроме маленькой капризной болонки, не было понимающей четвероногой публики. Так что ни пофлиртовать, ни поговорить было не с кем. Но судьба иногда жалеет добрых бедолаг.