Адмир J.K. - Avantage или пляска оптимизма

Впрочем, мишка-муж ей вскоре надоел, и она нашла себе нового – сувенирного японского самурая, которого отец привез из дальней поездки. Карапуз в женском обличье был заменен на старую куклу с невпопад открывающимися и закрывающимися кукольно-красивыми удивленными глазами, которая хриплым голосом произносила «мама». Из-за своих размеров ей приходилось спать не в домике, а рядом с ним.

Чтобы объяснить ситуацию, Виктория придумала, что семья живет в жаркой стране, поэтому родители спят на улице, а дети дома. Солдатиков вскоре заменили две маленькие принцессы, правда в средневековых нарядах, но, по крайней мере, теперь у всех персонажей внешность была почти одинаковая – человеческая.

Когда Виктория была не в духе, это отражалось и на игре. Тогда одна из принцесс, или сразу обе, злясь на папу или маму, угрожали уйти в армию и стать солдатами, а чаще всего предупреждали, что позовут настоящего отца-медведя. На следующем этапе место гигантской куклы-мамы заняла Дюймовочка. Кукольная семья стала как-то ближе к идеальной. Дюймовочка и японский самурай могли бы составить превосходную пару, но вскоре у Виктории появились другие увлечения.

Ее основным хобби стали видеоигры. Потом ей подарили фотоаппарат, и она увлеклась фотографией, потом стала ходить на курсы английского. Когда ей исполнилось 10 лет, родственники подарили ей кукольную пару – Барби и Кена, набор маленьких бытовых предметов и игрушечный дом. Попробовав построить дом и уложив Кена с Барби в постель, она подумала, что медведь и самурай выглядели лучше и были роднее. Она убрала Барби и Кена в коробку, и они надолго оказались под кроватью. Спустя пару лет, когда Виктория решила, что детство закончилось, она без сожаления подарила это кукольное богатство своей двоюродной сестре.

Официант поставил на стол новый бокал шампанского и предложил принести пирожное, но Виктория отказалась – съела уже достаточно. Еще немного сладкого и появятся неприятные ощущения над переносицей. Это странное свойство сопровождает ее с детства, как некий дозатор, срабатывающий в моменты, когда со сладким явный перебор.

Виктория вернулась мыслями к Глебу. Ну как же можно верить в чудеса, когда мужчины все возвышенное превращают в житейски тривиальное бытие?

Когда она увидела его поющим на сцене ночного клуба, ей показалось, что в ее жизни произошло нечто значительное и, быть может, даже в жизни Глеба. Если бы это были кадры из старого доброго фильма, то в этом месте должен был бы зазвучать известный любовно-романтический хит, подчеркивающий и оттеняющий важность момента. Виктория всецело поверила в знаковость неожиданного события. Что касается Глеба, то он страстными поцелуями и обжигающими ласками в ту памятную ночь еще больше убедил ее в этом.

Теперь, когда им по исстари заведенному обычаю, во всех деталях описанному в бесчисленном множестве романов, следовало объясниться во взаимной любви и перейти к более серьезным отношениям, оказалось, что Глеб к ним не готов. Стало понятно, что он вообще не планирует никаких конкретных изменений.

Виктория раздраженно окинула взглядом полупустой в это время дня зал. Звучала классическая музыка, похоже, Моцарт. Почему-то именно сегодня эта музыка настраивала на романтическое восприятие всего, что связанно с Жуковым. Воспоминания о первом вечере, проведенном с ним в Мадриде, казались возвышенными, почти сказочными. Этому способствовал и терпкий вкус хорошего шампанского.

Но сейчас ей хотелось чего-то, что могло бы отвлечь от Глеба, что вызвало бы в душе хоть чуточку ненависти к нему. Она ни за что не хотела признаться себе, что влюбилась. Но, внезапно осознав это, подумала, что стоит завтра же взять билет и вернуться в Москву. Вдруг мысли ее снова изменились.

Она уверяла себя, что в поведении Глеба, в его манерах, разговоре, взгляде, неистовых и одновременно невыносимо нежных и искусных ласках было что-то такое, что вызывало страстное желание быть рядом с ним всю жизнь.

«Черт!» – вырвалось у Виктории. Она обхватила руками свою несчастную, разрываемую противоречивыми мыслями голову. Как во всем этом разобраться и что делать? Впрочем, лишь наивные верят, что мужчина легко и быстро окунется с головой в вихрь любовных отношений. Но ведь существует огромное количество мужчин и женщин, которые делают это?

Значит, Глеб недостаточно любит ее. Вот и весь ответ. Да он не любит ее вообще! Боже, как это жестоко! – Виктория прикрыла глаза и несколько театрально покачала головой в знак разочарования. Внутренний диалог и столкновение противоречивых мыслей отражались на ее красивом лице. Если бы кто-то наблюдал за ней, это могло привлечь внимание, но Виктория была слишком погружена в себя, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Все же она посмотрела украдкой на посетителей – все были заняты разговорами. Чтобы взбодриться, она отпила шампанского и стала вспоминать смешные случаи из своей жизни. Выражение ее лица сразу изменилось, и она даже тихонько рассмеялась.

Молодой официант внимательно наблюдал за ней. Его привлекала эта красивая девушка. Время от времени она закатывала глаза, хваталась за виски, встряхивала своими чудесными волосами, затем на лицо ее ложилась тень грусти, которая вдруг сменялась лучезарной и веселой улыбкой. Было понятно, что она чем-то очень взволнована.

Мысли Виктории продолжали свой хаотичный танец. Внезапно вспомнив фамилию Глеба, она почему-то представила маленького жучка, скорее всего божью коровку, которая летает и садится, где ей вздумается, не боясь, что кто-то причинит ей вред только потому, что она божья и по поверью, приносит радость.

Потом, по какой-то непонятной аналогии, она вспомнила о крупном белом пауке, который однажды поселился в ее мини купере. Виктория, как практически все девушки, панически боялась змей, пауков и прочих гадов. В первый раз она заметила его по-хозяйски медленно спускающегося по внутренней поверхности стойки бокового окна с ее стороны. В этот момент она была в самой гуще автомобильного движения и не могла ни притормозить, ни остановиться. Поэтому лишь пронзительно заойкала, пока он не исчез в какой-то щелке, видимо ощутив неприятные акустические вибрации.

Поставив машину на стоянку, она не приближалась к ней десять дней, искренне надеясь, что за это время паук погибнет от голода или найдет более комфортное жилище. Сев на одиннадцатый день в машину, она быстро влилась в городское движение. Именно в этот момент он появился вновь, как будто зная, что руки Виктории заняты, а арахнофобия не позволит стукнуть его рукой. Такое издевательство было трудно стерпеть. Схватив клатч с недавно снятой со счета крупной суммой денег, она стала бить его, левой рукой продолжая управлять машиной. Уцепившись за клатч, бедолага вдруг замер, вероятно думая, что на этом атака и завершится. Известно, что женский ум очень находчив, особенно в стрессовых ситуациях. Виктория открыла правое пассажирское окно, чтобы выбросить клатч вместе с ужасным пауком, но вспомнила про деньги. И стала трясти его так, что паук, не выдержав шквального ветра за бортом, улетел в неизвестном направлении….