Зоя Кураре - Человек Точка

– Деточка, поработаете хотя бы годик в корпорации «Родненькая» и все поймете, у нас везде свои люди. И еще, телефон всегда должен находиться при вас, всегда. Вам могут позвонить в любую минуту, где бы вы ни находились. Если вам позвонит Александр Евгеньевич, а вы не возьмете трубку, знайте – штраф пятьсот долларов. Второй звонок без ответа – вы уволены.

– О, теперь я знаю, что нужно делать, если я захочу сбежать от «Родненькой»!

– Деточка, это не та организация, из которой так просто уходят. На сегодня хватит. Поторопитесь, осталась двадцать одна минута. Начало похорон в шесть часов вечера, а вам еще необходимо забрать венок и благополучно доехать до Задорожья. А как зовут эту хорошенькую девочку? – изменив до неузнаваемости интонацию, обратилась Маргарита Григорьевна к ребенку. За секунду из деловой женщины она превратилась в добрую, покладистую нянечку.

– Ма-ша, – прошепелявила девочка в ответ ухоженной, старой тетке с фигурой, напоминающей песочные часы. – Я на море хочу, мама, – заныла Машка.

– Прекрасно, Машенька, мы с тобой вместе пойдем на море. Меня зовут Маргарита Григорьевна, можно просто бабушка Марго. Смотри, что у меня для тебя есть, – Маргарита Григорьевна достала из сумки резиновую русалку. Жанна догадалась – игрушка дорогая. Волосы, глаза, чешуйчатый хвост выглядели как настоящие. Женщина нажала на куклу, и та заговорила мяукающим голосом: «Меня зовут Зетта, а тебя, девочка?».

– А меня Маша, – добродушно ответил ребенок.

– Будем дружить, – предложила зеленоглазая русалка.

– Да, – не сопротивлялась Маша.

– Хочу в море поплавать, – закапризничало хвостатое создание и заморгало большими малахитовыми глазами.

Завороженный удивительной куклой ребенок забыл поцеловать на прощание маму, схватил крепко резиновую русалку и с новой нянькой бодро зашагал обратно, на пляж. Жанна с тоской посмотрела им в след. Нянька обернулась и жестом показала Громовик поторопиться. «Дьявольщина какая-то корпоративная, увижу Веника, убью», – подумала Жанна.

Собиралась она быстро, как в армии, на время, хотя никогда в вооруженных силах не служила. Служить – это не для нее, Жанна любит свободу мыслей и поступков. «Ладно, поживем-увидим, в крайнем случае, пару пропущенных звонков шефа – и ты снова на свободе, правда, без денег», – утешала себя пиарщица. Жанна надела маленькое черное платье, натянула траурного цвета полоску на голову, в пакете она обнаружила модные лакированные туфли с открытым носком. Ну, Фрекен Бок дает, с размером угадала. Странная женщина! Загадочная! Однако Машку ей доверить можно, у Марго все под контролем. Такая тетка армией командовать сможет, а с маленьким ребенком она справится без особого труда, убаюкивала материнскую совесть Жанна Громовик. Единственное, что ей не понравилось – это игрушка. Почему Марго подарила Машке именно русалку? Кукла попросила дочку пойти на море. Все по сценарию, как будто снимается кино, а мы все актеры и наши роли расписаны заранее, в жизни так не бывает. «Не бывает», – волновалась Жанна.

Дорога в родной город Задорожье не показалась пиарщице утомительной, комфортная машина, кондиционер и молчаливый водитель. Слишком молчаливый, практически глухонемой.

– Вы давно в корпорации «Родненькая» работаете?

– Мг.

– Хорошо платят?

– Мг.

– А вы видели Александра Евгеньевича?

– Мг.

– Какой он? – в ответ продолжительное молчание.

– Я говорю, нормальный мужик?

– Мг.

«Робот какой-то», – подумала Жанна. – «Наверное, боится меня, я человек новый в корпорации».

Ритуальную службу водитель нашел без труда, визитка ему не понадобилась. «У нас везде свои люди», – вспомнила Жанна слова Маргариты Григорьевны. Только сейчас пиарщица осознала, эта женщина в каждой произнесенной для нее фразе закодировала правила, по которым безукоризненно жила известная во всей стране, а тем более в городе Задорожье корпорация «Родненькая», выпускающая чудо-водку, на мистической воде.

В ритуальной службе Громовик выдали шикарный венок из алых и бледно-желтых роз, а также огромный букет цветов под стать венку. На широкой черной ленточке, которая как ядовитая змея обвила погребальный венок, ритуальные художники, золотыми буквами каллиграфически, используя исключительно шрифт торговой марки «Родненькая», написали: «Спи спокойно, дорогой, любимый наш Паша Шаман. Я буду вспоминать о тебе всегда с огромной благодарностью и признательностью. Спасибо тебе за многолетнюю и плодотворную работу в корпорации «Родненькая», за искреннюю дружбу. Скорблю от всего сердца, твой Александр Евгеньевич Чертков».

«Целую в носик», – мысленно дописала послание Жанна. Она не сомневалась, текст на погребальной ленте сочинил Веник. Нашли, кому поручать деликатное дело! Слов много, а искренности – большой кукиш. Жанна работала в корпорации всего два часа, а уже хотела внести собственные коррективы. Она – профессиональная пиарщица, поэтому к словам относится как к инструменту, благодаря которому можно сковырнуть подсознание каждого человека. Инструментом необходимо пользоваться ответственно, а главное – с большой осторожностью, чтобы не навредить делу, которому служишь. «А Веник, зависимый от однополой любви, в словах до неприличия навязчив, любвеобилен, фу, фу, фу», – возмутилась про себя Жанна.

– Как бы нам с вами не опоздать на похороны, – вежливо напомнил водитель и беспрекословно исполнил роль грузчика, взяв в свои загребущие руки шикарный венок и дорогой букет.

Громовик с детства не любила похоронную музыку, когда духовые инструменты, подзадоренные истерической флейтой, как будто специально выуживали из человеческой души горькие воспоминания, насильно заставляя навзрыд плакать участников похоронной процессии. Большой неуютный двор, расположенный в спальном районе промышленного мегаполиса, наводнили плачущие люди, от их слез двор, по самые крыши многоэтажных домов, затопила горечь утраты. Жанна вместе с водителем, который крепко держал венок и букет, двигались в эпицентр горя. Возле подъезда, где проживал Павел Шаман, стояло два одинаковых гроба оббитых дорогой атласной красной тканью. Рядом на крепких деревянных табуретках сидели сутулые и хмельные от успокоительных лекарств родственники. Периодически один из них начинал истошно кричать, ему тут же наливали очередную порцию валерьянки или давали таблетку «Новопассита».

– Почему два гроба? – спросила Жанна у заплаканной старушки.

– В одном Паша, а в другом Надя покоится. Господи, спаси и сохрани их души.

– Какая Надя?

– Медсестра, они ехали в одной машине. И оба насмерть. Господи, за что? Паша во дворе детскую площадку установил. Вот память после него и останется. А медсестра молоденькая, говорят – хорошая, Паша благодаря ее стараниям от инфаркта на ноги встал.