Иван Борисов - Неразумные головы Змея Горыныча (сборник)

Петух осторожно прошёл по всему дому, забрёл в детскую и на письменном столе увидел книги и тетради. Лапками он перерыл их, отыскал небольшую тетрадь с нотными знаками и, зажав её клювом, снова появился во дворе. «Теперь-то я стану настоящим певцом, не хуже соловья и того рыжего из телевизора», – радостно подумал он.

– Мне не мешайте, – предупредил он любопытных, – я буду заниматься.

И ушёл подальше, за деревянный сарай. Но любопытные куры и утки тайком проследовали за ним, спрятались в лопухах и наблюдали, что будет дальше.

Петух раскрыл тетрадь на первой странице, склонил голову на одну сторону, потом на другую, задумчиво сказал: «Ко-ко-ко» и стал выклёвывать из тетради нотные знаки. Бумага была плотной и не очень-то поддавалась, но петух прилагал все усилия, к тому же клюв у него действительно был острый. Таким образом он выклевал с первой страницы все нотные знаки и гордо воскликнул:

– На сегодня хватит.

Закрыл тетрадь и вышел во двор.

– Петруша, что ты делал за сараем, если не секрет? – обратились к нему самые бойкие курочки.

Петух расправил хвост и с достоинством произнёс:

– Учусь музыке. Скоро стану профессиональным певцом.

– Ко! – только и промолвили в ответ курочки. И зашептались между собой.

По утрам Пётр по-прежнему никого не будил. Наскоро завтракал и исчезал за сараем. Каждый день он выклёвывал нотные знаки с очередной страницы. И вот пришло время, когда клевать стало нечего, вся тетрадь была в дырках.

– Всё! – гордо объявил петух. – Я прошёл музыкальную грамоту от корки до корки. Можете сами убедиться. Сходите за сарай и посмотрите.

– Мы верим, верим, – искренне закудахтали куры.

– Спой нам что-нибудь, – попросила одна из них.

– Сейчас спою.

И Пётр бойко встряхнул гребнем, распушил перья на хвосте, взлетел на забор, приподнял голову и изо всей мочи крикнул:

– Ку-ка-ре-ку!

Куры недоумённо переглянулись. Одни подумали: «Мы не понимаем пения». Другие: «Что-то не то». А старый мудрый гусак сказал:

– Пётр, ты и раньше громко кричал. Только на этот раз у тебя получилось гораздо громче, как у Шаляпина.

– Шаляпина, Шаляпина, кто он такой, не знаю никакого Шаляпина, – с обидой сказал петух и добавил, – много вы понимаете в искусстве.

Он гордо удалился за сарай, где в клочья изодрал остатки нотной тетради.

– Плохая тетрадка, – успокаивал он себя, – совсем плохая. И нотки никудышные.

Пока Пётр раздумывал, что ему делать после своей неудачи, к нему подошёл индюк. Он слыл на птичьем дворе провокатором. Индюк важно встряхнул головой, заговорщически поманил петуха и прошептал ему на ухо:

– А не стать ли тебе композитором?

Рано утром в алтайском лесу, который местные жители называют бором, появилась на свет бабочка. Она была маленькой. А всё вокруг было большим, чужим и страшным. Большая трава, огромные берёзы, гигантские сосны. Бабочка спряталась под зелёным листом.

– Я такая маленькая, одинокая, – горько думала она, – меня каждый может обидеть.

Лист уловил её мысли и ласково сказал:

– Я буду тебя защищать, не бойся никого.

– Спасибо за доброту, – ответила бабочка.

Скоро она перестала бояться шорохов, визга и воплей, которыми лес был полон. Но так же скоро ей стало скучно под листом. Ей хотелось быстрее взглянуть на мир. И она сказала об этом листу. Тот успел привыкнуть к милой бабочке, и ему очень больно было расставаться с ней.

– Я надеюсь, мы будем встречаться с тобой, – сказал он на прощание, – если ты, конечно, станешь прилетать ко мне.

– Конечно, я буду прилетать к тебе, ты же мой друг. Не сомневайся.

И она взмахнула своими лёгкими крылышками, облетела вокруг листа с прощальным танцем, взмыла вверх и исчезла. Под нею расстилался бескрайний лес. Она даже удивилась, как это можно вновь проникнуть в него, таким непроницаемым покрывалом казался он с высоты.

Что удивительно, это была бабочка с поэтической душой, она летела вперёд и сочиняла стихи и песенки. Её пытался сопровождать хоровод разных бабочек, но она стремилась всё равно быть наедине с собой. После двух-трёх слов какого-нибудь глупого мотылька, признававшегося ей в любви, ей становилась скучно и она улетала. Устав от полёта, садилась на цветок и засыпала. Проснувшись, угощалась нектаром и пыльцой и летела дальше.

Ближе к полудню бабочка остро почувствовала себя очень одинокой. Если раньше одиночество ей нравилось и она всё время стремилась быть одной, то теперь захотела встретить друга. Бабочка с тоской вспомнила о первом своём друге – зелёном листе, и ей стало грустно. Она вспомнила, что обещала навещать его. Она хотела лететь к нему, но не знала к нему дороги.

– Какая же я невнимательная, не запомнила её, – укоряла себя бабочка.

Вдруг внизу она увидела большого серого зверя. Она сложила крылышки и села ему прямо на нос. Его закрытые глаза открылись и с удивлением взглянули на гостью.

– Кто ты? – спросила бабочка.

– Как? Разве ты не знаешь, что я волк? – удивился зверь.

– Нет, – призналась бабочка.

– А что тебе надо от меня?

– Мне? Ничего… Нет-нет, я ищу себе друга. Чтобы он… – Бабочка смутилась и замолкла.

Волк зевнул:

– Мне нравится твоя наивность.

– А мне нравится, что ты такой большой и, наверное, сильный. Ты мог бы меня защитить… – набравшись храбрости, сказала бабочка.

Она была рада, что встретила волка.

– Расскажи мне о себе, – попросила она.

– А что может рассказать волк? Я хищник и я хочу удовольствий. А удовольствие мне приносит желудок, когда он сыт.

– И всё?

– Нет, не всё. Люблю ловить зайцев. Процесс охоты на этих природных трусов мне тоже приносит удовольствие.

Такой ответ не понравился бабочке.

– У тебя слабо развит духовный мир. У тебя нет культуры общения. Желудок – ещё не всё.

– Что же выходит, я с голоду должен умирать?

– А травка, нектар из цветов?

– Ха, травка, нектар! Рассмешила. Я не индус.

– Между прочим, индусы – вегетарианцы. А ты думаешь о последствиях своей охоты?

– Да, я сыт и доволен.

– А семья твоего пойманного зайца? Его жена, дети?

– Это их проблемы.

– У тебя нет совести и жалости!

– А зачем?

– Затем, – бабочка обиделась, а может, и разозлилась.

– Тебе нельзя доверять.

Волк почувствовал, что его хотят унизить. И возразил:

– Мне можно доверять.

– А как же зайцы?

– Забудем о зайцах.

– Нет, не забудем. Если ты такой эгоист и хищник, прощай, я улетаю. А я ещё хотела, чтобы ты стал моим другом.

Бабочка вспорхнула и полетела прочь.

– А почему ты думаешь, что я не могу стать другом? – донеслось ей вслед.

Бабочка летела и размышляла: «Я неправильно поступила, что нагрубила ему и так быстро бросила его. Он же мне ничего плохого не сделал. Он только говорил, что думал. Надо вернуться». Она вспомнила его последний вопрос, на который она даже не ответила. И бабочка полетела назад.