Виктория Руссо - Цыганка. Кровавая невеста

После смерти магната налаженный бизнес перешел сыновьям, которые продолжили традиции семьи. В маленьком городе все молились на известную семью, они были благотворителями и организаторами трудового процесса, благодаря нежадным Блиновым почти весь населенный пункт был при высокооплачиваемой работе. Но в какой-то момент удача отвернулась от этого семейства и все пошло под откос, они лишились всего и умерли один за другим. В городе поговаривали, что на их фамилию легло проклятие, но какое именно – никто не знал. Спивающийся художник-неудачник Максим остался последний из этой ветви. В местном тотализаторе делали подпольные ставки на то, как скоро загнется род Блиновых.

– Партеечку в бильярд? – спросил Василий, приподняв бровь.

– Я – пас! Мне бы чаю крепкого! С лимоном и с тем вареньем, которая тетя Глаша варит! – с улыбкой произнес Святослав, садясь в огромное удобное кресло. Кабинет друга-издателя, отделанный деревом, казался очень мрачным. Он бесконечно зевал, находясь здесь, и каждый раз давал себе обещание, что не поведется на уговоры дизайнеров сделать рабочую комнату в классическом стиле с библиотекой, хранящей пылящиеся книги, с массивным столом и троном писателя. У творческого человека должен быть полет мысли и вдохновение и лучший способ это получить – идеальное рабочее место с чудесным видом на живописный уголок природы.

– Ты съел все наше варенье! Ни малины, ни земляники не осталось! – шутливо ревностным тоном произнес Василий, подняв при этом трубку ретро-телефона, дремавшего на дубовом столе.

– Катя, скажи тете Глаше, что в нашем доме пожиратель ее варенья! Приготовь чай и пусть она приходит к нам в кабинет, – распорядился хозяин дома и, откинувшись в кресле, уточнил, что стряслось – неудовлетворенный вид друга вызывал у него тревогу.

– Блинов не захотел мне продавать дом! – нехотя пожаловался Святослав. – Сказал, что лучше отдаст земли государству, чем мне.

– Он тебя ненавидит!

– И сказал мне об этом прямым текстом! – усмехнулся Святослав. – Я еще мог бы понять его неприязнь, если бы приложил усилия к его моральному и материальному падению. Совратил бы девственницу-сестру и, обрюхативши, бросил… Или соблазнил бы его законную супругу!

На последней фразе Святослав осекся и с беспокойством глянул на Василия, которого нисколько не смутила случайно оброненная реплика, он смотрел на него открыто, как ни в чем не бывало. Заметив озадаченность смущенного оговоркой приятеля, он лишь отмахнулся и спокойно произнес:

– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой… Я почти забыл, Свят, про этот инцидент.

– К сожалению, мне об этом трудно забыть…

Писатель слегка покраснел и опустил глаза. Его роман с Ольгой длился пару месяцев, он не был в курсе, что возлюбленная является женой его издателя, с которым они постепенно сдружались. На одном из мероприятий все открылось. Василий нашел в себе силы пережить эти неприятные известия. Это было не столько из благородства, сколько из производственной необходимости. Святослав Елизаров стал «золотой жилой» для букводобытчика. Василий лично открыл новое имя на писательском небосклоне, и отказываться от выгодного сотрудничества из-за рокового стечения обстоятельств было бы неразумно. У мужчин был долгий неприятный разговор, благодаря которому они расставили приоритеты. Теперь они поддерживали теплые приятельские отношения. Ольгу Святослав всячески избегал, а если сталкивался с ней, вел себя так, будто между ними ничего не было. После романа с чужой женой успешный автор твердо для себя решил: тщательно изучать биографии женщин, желающих вскарабкаться на его ложе. Именно после того случая у него родилась идея встречаться с пассиями не больше трех раз – практично, удобно, не приторно.

Пауза затянулась, оба мужчины вспомнили то, о чем думать было неуместно в присутствии друг друга. Вошла спасительница тетя Глаша, похожая на спелую наливную грушу, не тронутую похотливыми руками садовника. Румяная толстуха с лучистыми глазами была удивительной женщиной. В ней было столько тепла, что, казалось, своим существованием она поддержала баланс добра и зла. Во всех книгах Святослава присутствовал персонаж, прототипом которого была эта почти святая женщина. Она была незамужней сестрой матери Василия. Будучи старой девой, посвятила свою жизнь служению другим. Работала в клиниках, где лежали смертельно больные люди, а также в сумасшедшем доме, но при этом не обозлилась и сохранила чистый и искренний взгляд на мир. Мать хозяина дома заболела, была неизлечимо больна, и эта женщина была рядом у ее ложа, тепло провожая родственницу в последний путь. После она согласилась переехать в этот большой дом и заниматься хозяйством, но не как обслуга, а в удовольствие. У нее был свой огородик и отдельная кухня, которыми она могла распоряжаться так, как ей вздумается. Тетя Глаша была чуть ли не единственной женщиной в мире, которая не питала неприязни к Святославу. При виде его она расплывалась и млела, а когда он одаривал ее щедрыми комплиментами и целовал пухлые ручки, пятидесятилетняя женщина с трудом сдерживала слезы умиления. Василия раздражало ее слащавое таянье при виде этого самца, но, стиснув челюсти, он все же улыбался, наблюдая за этим маленьким представлением.

На подносе помимо варенья было масло и свежеиспеченные булки с маком.

– Я удивлен, как Василий не располнел на вашей сдобе, моя милая тетя Глаша. – Я бы поставил раскладушку на вашей кухне, чтобы не проспать вкусности! – воскликнул Святослав, намазывая на еще теплую выпечку масло и щедро поливая вареньем. Он причмокивал нарочито громко, лакомясь блюдом, созданным пухлыми руками добрейшего человека из всех, которых он когда-либо встречал на своем пути.

– И снова хочу жениться на вас! – воскликнул молодой мужчина требовательным тоном, громко отпив крепко заваренный чай.

– Ах, Святик, ну скажешь тоже! Жениться тебе пора, но не на старухе, а на красивой молодой женщине! – она потрепала его по щеке. Ее руки пахли парным молоком. На мгновение писатель представил, что она его мать их разлучили коварные обстоятельства и вот спустя годы он все же ее находит, готов плакать и целовать подол ее платья, обливаясь горючими слезами. «Это уже было сотни тысяч раз!» – остановил мужчина свою разгоряченную эмоциями фантазию. Грушевидная дама всплеснула руками, уставившись на часы. В восемь начинался ее любимый сериал, не посмотрев который она не могла уснуть, мучаясь в догадках: какое же еще перенесла потрясение семья Фернандес, расплачивающаяся за ошибки предков. Все знали ее страсть к просмотру мыльных опер и частенько подтрунивали над ней.

Читать дальше