Николай Плахотный - Вид с больничной койки (сборник)

Формулировочка, конечно, нелицеприятная. Но ежели глянуть правде в глаза, жрецы Гиппократа поставлены в жесткие рамки ведомственных пунктов и параграфов. Смысл оных сводится к одной парадигме: любыми, всеми способами снижать у пациентов-сердечников возрастающее артериальное давление до известного ведомственного стандарта: 120/80. Задача стала чуть ли не стратегической. К ее решению подключена всемирная фармакологическая служба. Эта статья расхода почти что превосходит потенциал нашего нефтяного и газового комплекса.

– Странно… Неужели за годы перестройки наши медики разучились трудиться эффективно?

– Дело не в медперсонале. Люди в белых халатах делают то, чему их в аудиториях учили, а теперь в приказном порядке и требуют. Наша медицина устроена по армейской схеме: получил приказ – выполняй неукоснительно, не раздумывая о последствиях… Все дело в системе! Она же состоит не только из клиник. Неотъемлемая часть системы – фармацевтическая отрасль. Причем ведь – самая богатая и во многом задающая тон. Во всяком случае в здравоохранении весьма много определяющая.

Не знаю, сознательно или сгоряча, Петр Николаевич поведал мне, непрофессионалу, заповедные тайны, ведомые лишь узкому кругу медицинского синклита. Вот суть проблемы:

– При анализе методики излечения больных сердечного профиля выявилось, между прочим, следующее! За последние полтора десятилетия принципиально изменилась схема лечения сердечно-сосудистых заболеваний. До этого в ходу в основном были средства седативного – успокаивающего – действия: бромистые соединения, плюс валерианка, валокордин и т. п. Благодаря им снижается возбудимость центральной нервной системы, что позволяет как бы утишать болезнь, смягчать остроту приступа. Даже разовый курс лечения давал прогнозируемый эффект на месяцы, на годы. В трудных ситуациях больные получали сосудорасширяющие препараты, которые не угнетали и не травмировали мозг. У многих на памяти еще эти средства: всем знакомый папаверин, дибазол в сочетании с сустаком.

– По моим представлениям, медицина по сути своей должна быть в меру консервативна.

– Точно подмечено. Действительно, жизнь – это эволюция. Взрывы, скачки ей противопоказаны. А теперь слушайте, – заговорщически молвил Петр Николаевич. – После девяносто третьего года на основании рекомендации некоего Международного общества по гипертонии лечение успокаивающими препаратами отечественного производства (весьма дешевыми) было вдруг отменено. Седативные лекарства одним махом вычеркнули изо всех справочников и рекомендательных врачебных списков. Валокордин и близкие к нему аналоги заменили импортные формы, предназначенные не для лечении гипертонии, исключительно для купирования острых приступов на короткое время. Академики-кардиологи будто по сигналу дали молчаливое согласие: сделали кивок. И тотчас же в Россию хлынули западные снадобья. Теперь им уже и счету нет! Предназначение оных: самым изощренным способом купировать в организме больного давление… При этом цены на импортные пилюли растут по нескольку раз в году.

По команде бывшего министра Зурабова средства для оздоровления контингента сердечников косяком хлынули в города и веси. Задачу они частично выполнили, при этом вызывая в мозгу непредсказуемые изменения. Попутно порождая еще более худшее: инсульт в разных модификациях.

– Да разве такое возможно? Это похоже на базарный бизнес в гадском исполнении.

– Интуиция вас не обманывает, – заметил ученый. – Но гипотеза ваша скоропалительна. У авторов проекта была благая цель. Они намеревались искоренить изначальное зло, точнее его конкретное проявление, а именно: повышенное артериальное давление.

– По-моему, тут отдает схоластикой, формализмом.

– Как сердечник с многолетним стажем вы вправе дискутировать с учеными мужами не заочно, а прямо с трибуны кардиологического симпозиума.

– Ну это, пожалуй, слишком…

– В спорах рождается истина… Бороться за жизнь больного ишемией путем снижения артериального давления равносильно тому, если бы доктор решил вылечить своего пациента, предположим, от пневмонии, способом понижения температуры тела… Да и тот же тонометр выявляет всего лишь факт нарушенного (или обычного) давления в системе кровообращения.

И далее после некоторой паузы:

– Физиологи знают: резкое снижение АД чревато непредсказуемыми последствиями. При этом имеет место скрытая зависимость: ежели уменьшается скорость кровотока, соответственно ухудшается кровоснабжение мозга, сердца. Не зря же в руководствах по применению диротина, энапа, престариума и им подобных препаратов фирмы предупреждают врачей и пациентов о так называемых побочных влияниях на организм названных лекарств, указывая при этом на опасность нарушения мозгового кровообращения. Перечисляются и соответствующие симптомы: головная боль, головокружение, тошнота, рвота, общая слабость. То же самое читаем и в инструкциях к нолипрелу, ришекору, энапу и им подобным лекарствам. Отсюда вывод: лечишься от высокого давления, – следом вам угрожает инсульт.

– Какое, однако, коварство… Куда же смотрит медицина?

– Повторяю вышесказанное: «В медицине – как в армии… Дан приказ – выполняй неукоснительно!» В противном случае администрация найдет других исполнителей.

– Проблема эта хорошо известна специалистам по инсультам, то есть неврологам. – Петр Николаевич извлек из портфеля небольшую книжицу, быстро нашел нужное место. Чеканя слова, цитировал подчеркнутое: «Если стараться у всех больных поддерживать артериальное давление в одинаковой мере и доводить до формальных цифр 120/80, у части пациентов подобное снижение вызывает инсульт мозга… Как правило, это следствие «чрезмерной терапии»… А это не менее серьезная проблема… Пора бы нам найти уже взаимопонимание с кардиологами. Нет ничего более страшного в жизни, чем болезнь, созданная руками врача».

Близился рассвет. Наш поезд застрял на полустанке – видимо, в ожидании встречного.

Я сидел, опершись локтями на стол, осмыслял противоречивую информацию. Ведь еще в ходе беседы с академиком Беленковым не все тезисы его казались мне бесспорными. При всем том была, конечно, и магия авторитета, и обаяние незаурядной личности. Между тем в обществе все явственней слышен ропот о несовместимости бизнеса и медицины. Коммерческий дух (душок!) стал особенно чувствоваться с приходом в здравоохранение хитромудрого Зурабова. Пора уже назвать вещи своими именами… Этот делец много зла причинил стране, нации в целом. В этой связи пора б уже сказать веское слове Генеральной прокуратуре вкупе с Советом безопасности РФ.