Вадим Шильцын - Милюль

Тут-то возникает второй нюанс этого дела: я есть лишь в этот момент. Тот я, который был когда-то, это уже совсем не я. Я сегодняшний не смогу быть собой вчерашним, я не властен над его поступками так же, как он не властен над мыслями, пришедшими только теперь. Лишь память связывает меня с ним, а разделяют и время и пространство. В этом смысле, я гораздо ближе к каждому из вас, чем к самому себе, потому что нас разделяют лишь небольшие расстояния. У нас нет общей памяти, общих воспоминаний, ну и что с того? Зато мы можем беседовать. Мы можем сопереживать, хоть в каждом сидит, казалось бы, своя собственная душа.

А скажите мне, раки, собственная ли она? Подходит ли к душе понятие о собственности? Я уважаю чужую собственность и готов постоять за свою, но причём здесь душа? Мою душу никто не может присвоить себе, и я, даже если убью кого-нибудь из вас, ничего с этого не поимею. Более того, я неправ, когда говорю: «моя душа». Так я пытаюсь присвоить то, что не очень то присвоится. Нет! Именно, что тут совершенно нелепо говорить и рассуждать с позиции владения, имения и принадлежности. Я и есть я, летящий в волне времени и созерцающий маленький отрезок бесконечной вселенной. Наступит безвременье, и я прекращу это делать. Когда же безвременье закончится, то кем я буду? С какого места стартует та песчинка, которая понесёт новую, свою, но уже не мою самость? Никто не знает.

Можно только предположить, глядя на оставленные волной песчинки, что безвременье не вынесет нас на другое место. Безвременье потому так и называется, что в нём нет движения ни вперёд, ни назад. По прошествии безвременья, проснувшаяся душа может оказаться как впереди, так и сзади, а то и сбоку от того места, с которого начинала прежний путь. Кто сможет отрицать предположение о том, что, умерев завтра, я могу родиться три, или четыре года назад? В таком случае та же самая душа вполне может встретиться сегодня со мной, неся совсем другой груз памяти о жизни иного существа. Так это же может быть каждый из вас! Кто теперь будет отрицать возможность того, что душа, живущая во мне и душа, живущая в каждом из вас, по сути одно и тоже?

Слушатели молчали, и старый рассказчик, явно довольный собой, заключил:

– Если возражений нет, значит одно из двух: либо возразить нечего, либо я сморозил такую ересь, которая за пределами всех возражений. В том и другом случае, тема дискуссии исчерпалась, и пора нам вернуться к нашей Милюль.

Как вы помните, мой вчерашний рассказ закончился очень даже печально. Милюль провалилась в небытиё. Её не стало. Та самая волна времени, что несётся сквозь мир, оставила песчинку её души валяться в неподвижном и незаметном для всех состоянии. Это, я вам скажу, бывает с каждым. Я тоже иногда так сильно засну, что ничего не помню. Ни себя, ни сновидений. Я не помню даже того, сколько времени я так вот ничего не помню.

Никто не знает, в какой миг мы вываливаемся из безвременья в так называемую фазу быстрого сна. Это всегда происходит столь незаметно, что и не скажешь, с чего всё началось. Так же, собственно, мы и рождаемся. Вот, живёт индивид и живёт себе, а спроси его: «Ты помнишь, с чего всё началось?» Что он ответит?

Конечно, есть такие, которые подробно будут рассказывать услышанное некогда от родителей, но, ведь это совсем не то, что они помнят сами. И выходит, что всякий помнит свою жизнь не с начала, а как бы с полдороги. Возьмёт вдруг, да вспомнит, как он едет верхом на собаке. А собака огромная, волосатая, больше него. И удивительно ему до сих пор, что та собака была пудель. «Да! Был же пудель в наше время!.. Теперь пуделя не те. Мелковаты стали, мелковаты!» – То же и во сне: Никогда неясно, с чего он начался. Сон идёт, значит идёт и, как раз в эту секунду всё понятнее понятного.

К чему это я говорю? Да к тому, что нельзя сказать с точностью с какого момента начался выход Милюль из её безвременья. Важно, что она из него вышла. Она вновь оказалась втянута в бесконечный круговорот волны, называемой временем.

И опять началась жизнь. Странная, тусклая. В зеленоватом мутном пространстве Милюль двигалась мимо развешенных гроздьями шаров. Внутри шаров угадывались контуры таких же, как Милюль существ, но только запертых, ещё не вылупившихся. Милюль поднималась вверх, туда, где скользили, перемежающиеся тёмными полосами теней, отблески дневного света. Солнечные пятна шевелились и вздрагивали на зыбком потолке. Длинные лучи шли от этих пятен вниз, постепенно растворяясь в мутной глубине. Лучи двигались, выхватывая из сумрака многочисленных личинок, которые дрыгали хвостами, тоже стремясь куда-то плыть.

«Это еда» – подумала Милюль. Простота мысли порадовала её. Замечательная идея ловить этих личинок и съедать – захватила все её существо. «Как я раньше не догадалась»? – восхитилась Милюль и, разинув рот, устремилась за одной из личинок. Личинка дернула хвостиком и ускользнула. «Ах, ты!» – возмутилась Милюль, и кинулась за другой.

На этот раз охота оказалась удачной. И во второй, и в третий раз… Милюль стремительно перемещалась в воде, проглатывая личинки. Азарт охоты и радость от череды удач приносили ей несказанное удовольствие. Казалось, насыщение не наступит никогда. Как это было увлекательно! Цель, атака, победа! Цель, атака, победа. Цель, атака…

Гонясь за очередной целью, Милюль неожиданно вынырнула на поверхность и плюхнулась обратно, ослеплённая и ошарашенная. Там не было воды. На верху, за тонким светлым потолком оказалось сухое горячее пространство, не имеющее ни границ, ни смысла.

Милюль погрузилась в глубину. «Надо быть аккуратнее» – сказала она себе. Это была правильная мысль. Очень правильная и очень своевременная.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.