Алена Лебедева - Записки сумасшедшей

Что я там ему завернула! Это просто надо было слышать! Хотите узнать? Тогда приготовьтесь. Моя скромность здесь не знала своих границ.

Почему-то сегодня захотелось пофилософствовать и поразмышлять на очень странную для молодой девушки тему. Смерть… Хочу подумать о смерти. Я не раз уже об этом задумывалась, зато теперь останется память об этих моих мыслях.

Итак, что для меня есть смерть? Странно, но я не думаю, что это конец или переход в другое измерение. Нет. Я думаю, что это просто нечто незримое, новое, не злое и не доброе. Она всех нас настигнет рано или поздно, так что нет смысла нам ее бояться.

Для неизлечимо больного это означает избавление от мучений. Ну, разве это плохо?

Но еще одно я недавно поняла, смерть никогда не ошибается. Она заберет тебя только именно в твой час и никак иначе. Задумайтесь, почему в страшнейших катастрофах, где может погибнуть уйма людей, оказываются счастливчики, оставшиеся в живых. Просто не их время. Они могут умереть завтра, через неделю, через месяц, а могут и через 20–30 лет. Просто в списках смерти этих людей не оказалось. А лишние ему (то бишь, посланнику) не нужны.

Мне будет нестерпимо больно, если умрут мои близкие… да, это очень сильно меня волнует. Но именно сегодня я написала вполне умную вещь в своей книге: «Если ты больше всего боишься смерти своих близких, так оно и случится». Ведь мысль материальна. Поэтому о плохом думать вредно. Может случиться непоправимое.

Наверное, если такая мысль посетила, нужно устроить себе релакс/медитацию, чтобы освободить свои мысли. Лучший способ не думать о плохом – не думать вообще. У умного человека пустота в голове долго гулять не будет. Ему сразу захочется чем-нибудь ее заполнить. Он займется каким-нибудь делом, которое его отвлечет (например, сядет монстров пострелять).

Но, допустим, это несчастье все же случилось… Да, в первую очередь, это больно. Но нельзя жить этой болью! Ни в коем случае! Как бы близок этот человек не был тебе. Надо не терять голову и понимать, что ты продолжаешь жить! И надо жить, не смотря ни на что! А не хоронить себя заживо. Это никому не нужно, этого никто не оценит. Поверьте.

Если ты продолжаешь жить как раньше, это не значит, что ты забыл. Можно любить и помнить, но не хоронить себя вместе с умершими. Им там очень тяжело наблюдать за нами, если нам плохо. Они всегда с нами. Радуются и горюют… Вместе.

Я, конечно, в этом не эксперт, слава Богу, но все же… Меня можно не слушать, я могу оказаться и неправа. Но у нас в мире свобода мысли. А эту мысль никто не осудит, потому что никто о ней не узнает.

Интересно, а через много времени после моей смерти, что станет с моим дневником? Будет ли он пылиться на чердаке или его выкинут за ненадобностью? И все же я постараюсь записать сюда как можно больше размышлений о жизни, о вечном, о моем представлении реальности.

Может, мне повезет и найдется хотя бы один человек, который захочет его прочесть, который сможет для себя что-то почерпнуть и применить в жизни.

Слишком высокие мысли о моей скромной персоне. Но, с другой стороны, мечтать о хорошем еще никому не повредило. Скорбно понимать, что жизнь не так длинна, как этого хочется, а ты большинство времени просиживаешь дома из-за того, что все сидят в интернете, а выйти прогуляться у них нет желания.

Здесь снова всплывает наш вчерашний разговор об одиночестве. Человек в интернете, видимо, не чувствует себя одиноким и не ощущает потребности в живом общении. Что скрывать, сама не без греха. Если нет интернета, мне обязательно надо кому-нибудь позвонить, иначе я сойду с ума!

Я знаю, что это вполне излечимо, ведь это просто привычка. Но, согласитесь, с такой привычкой расставаться не хочется. Желание пообщаться с кем-нибудь все равно перевесит.

Вот почему Маркс, Ленин, Толстой столько много всего написали! У них не было интернета и постоянного окружения, с кем можно было бы постоянно размышлять и разговаривать. Приходилось писать. Вот вам и родилось 4 тома «Войны и мира» – каторги для школьников.

Может, я шучу, а может и попала немного в цель. Из-за чего я начала писать? От безделья! От отсутствия общения. Вот.

– Когда ты ожидаешь чего-то волшебного, чего-то необыкновенно счастливого, такого момента в твоей жизни, который перевернет все вокруг, что подведет черту под прошлым и заставит посмотреть на реальность с другой стороны, но этого не происходит, то начинаешь думать о том, что же ты сделал не так. У меня таких моментов было море, как и у всех людей, я думаю. Но всегда это заканчивалось тем, что я с помощью своей богатой фантазии, с помощью своих дружелюбных образов и образов не очень разрабатывала неземные моменты. Казалось, что я действительно так поступала, что окончание историй могло быть именно таким, каким я представляла. Я верила своим мечтам, понимаете!? Я верила им без оглядки. Я утонула в них. И мне помочь не мог никто. Мои вымышленные друзья оказывались в нужное время и в нужном месте, мои враги были настолько свирепы, что в жизни таких, скорее всего, не существовало. Хотя, об этом я уверенно говорить не могу.

Весь смысл в том, что вся моя сознательная жизнь протекла больше в мечтах, чем в реальности. И теперь мне очень трудно входить в нее, когда я понимаю, что реальная жизнь намного более жестока и несправедлива, чем вся моя мечта, даже с самым-самым жестоким сюжетом.

– Почему именно сейчас вы решили учиться жить только в реальном мире, заставив ваши образы исчезнуть навсегда? – деликатно спросил Александр Иванович.

Что-то в его голосе мне все-таки не понравилось, и я ответила довольно дерзко:

– А вы предлагаете мне навсегда оставаться сумасшедшей?!

– Альбина Владимировна, – примирительным тоном сказал доктор, – я совсем не то имел в виду. Мой вопрос состоит в следующем: почему вы считаете свои образы помехой? Неужели вы не верите, что можно жить в реальном мире и оставаться самой собой?

– То есть, мои образы, мои голоса в голове, это моя истинная сущность? – для меня это было огромным открытием.

– А почему нет? У любого творческого человека есть какие-то отклонения в психике. Но это совсем не означает, что он сумасшедший, это означает, что он другой.

– А я не хочу быть другой! – меня это так разозлило, что я вскочила с удобного сидения, мой голос сорвался на крик, – я хочу быть нормальной! Я хочу быть как все!

С этими словами я выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Меня взбесили все слова, которые мне говорил мой психоаналитик. Он меня не понимал. А если он не понимал, тогда зачем мне было дальше посещать его сеансы?