Юрий Дихтяр - Сам себе Тарантина (сборник)

© «Ліра-Плюс», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

У Марко Ди Чента была самая шикарная шляпа во всём Чикаго. Оригинальный «Тонар Арамис» из чёрного с лёгким фиолетовым отливом фетра, с атласной лентой золотого цвета, опоясывающей тулью. Марко рассказывал, что отвалил за неё почти сотню – бешеные деньги по тем временам. И что всего таких шляп не более десятка во всём мире.

Марко был франтом и всегда одевался с иголочки. Сколько у него было костюмов, сорочек, галстуков и пар обуви, он и сам не знал.

И я могу его понять. Когда ты, волей случая, наконец-то выбираешься из бедного квартала и покупаешь себе дом на пятнадцать комнат, когда после бобов с ветчиной меняешь свой рацион на изысканные блюда лучших ресторанов, когда с подножек трамвая пересаживаешься в бордовый «Дюзенберг» с кожаным салоном и откидным верхом, когда выходишь из дому прогуляться не с парой центов в кармане, а с бумажником, до отказа набитым купюрами, почему бы не сменить прохудившиеся штаны старшего брата на несколько десятков костюмов?

Вряд ли припомню, видел ли я Марко два раза в одном и том же пиджаке. Но вот шляпа была бессменна. Она всегда выглядела как новая: ни пылинки, ни следов от пальцев на полях. Представить Марко без этой шляпы, всё равно, что без головы. Для него она была своего рода талисманом. Для меня же – символом красивой жизни, успеха, силы и денег.

Кроме того, что Марко Ди Чента был франтом, он был ещё крутым парнем, гангстером и моим другом. Во всяком случае, я считал его другом и жутко гордился этим. Об этом знала вся улица и мои приятели жутко завидовали, когда Марко отзывал меня в сторонку, жал руку и расспрашивал о делах, об учёбе, о родителях, а в конце обязательно произносил какую-нибудь крутую нравоучительную фразочку типа: «если нет дороги – проложи её сам», «мне плевать, что обо мне думают другие, я о них вообще не думаю» или «делай невозможное, возможное каждый дурак сделает». С небольшой высоты прожитых лет, и из уст такого человека, мне эти морали казались чуть ли не самой мудрой философией на свете.

Но давайте сначала.

С Марко я познакомился, когда мне было одиннадцать лет. Тогда были тяжёлые времена. Отец потерял работу и перебивался заработками в порту, жили мы впроголодь, но мне тогда казалось, что это всё потому, что так устроен мир, и Великая Депрессия была не моей заботой. У меня тогда своих проблем хватало, и одной из них в тот день был Тэд Сомерсби, которому я навалял за то, что он обозвал меня вонючкой и сопливым макаронником. Я вывалял его в пыли и разбил нос. Напрасно я связался с ним. Он был прихвостнем Рыжего Майка, конопатого здоровяка с маленькой головой, но с большими кулаками. Майк был старше меня на два года и выше на голову. Кроме того, он дня не мог прожить, чтобы кого-нибудь не избить. А тут как раз повод подвернулся.

Так что, выйдя из школы, я прикинул маршрут, чтобы не попасться на глаза этим придуркам. И решил пойти дворами. И как раз в подворотне между булочной и книжным магазином они меня и подловили. Их было пятеро. Зажали в узкой кишке из глухих кирпичных стен. Помню, как затрясло меня от страха и ненависти. Поняв, что убежать не удастся, двинул Тэду в глаз и приготовился к худшему. Меня сразу сбили с ног, швырнули в лужу, вытекающую из-под мусорного бака, и принялись пинать ногами. Я поджал колени и закрыл голову руками. И только вскрикивал при каждом ударе и ждал, когда же это закончится. Но зная повадки Майка, понимал, что эти пинания – только разогрев и пока меня не отделают по полной, не успокоятся.

И вдруг удары прекратились. Стало тихо, я уже подумал, что отключился, и поэтому просто не чувствую, как меня бьют.

– А ну, что тут за дерьмо? – услышал я голос. И потом топот убегающих ног. Я так и лежал, не отваживаясь оторвать руки от лица.

– Эй, пацан, ты как? – опять тот же голос. Я открыл глаза и увидел пару новеньких сияющих штиблет.

– Ты живой? Встать можешь?

Я посмотрел вверх. Надо мной склонился мужчина, которому явно нечего было делать в грязной подворотне. Такие парни обитали в иной реальности. Дорогой костюм в полоску, белоснежная рубашка, красный галстук, тонкие усики-ниточка, шляпа. На правой руке перстень. Даже не сомневаюсь, что есть у него и пара пистолетов, как пить дать.

– Спасибо, сэр, – сказал я и попытался встать на ноги. Болели отбитые ляжки, колени, локти и спина. Левая кисть опухла, и пальцы не слушались. Благо с лицом всё было в порядке. Да и вывалялся в помоях, что свинья. Слёзы накатывали, но я сдержал их. Не хватало ещё разреветься.

Он дождался, пока я поднимусь, и протянул мне платок. Но я побоялся даже прикоснуться к носовику, такой он был белый и свежий.

– Бери, не бойся. Вытрись.

– Нет, сэр, спасибо. Жалко пачкать. Дома уже помоюсь. Я тут рядом живу.

– Ну, как хочешь. За что они тебя?

– Да так, ни за что. Тэд меня вонючкой назвал, я ему врезал, а он…

– Ну, пахучкой тебя сейчас не назовёшь, это точно. Как твоё имя, сынок?

– Антонио Тремонти, сэр.

Мой спаситель поднял бровь.

– Уж не Андреа Тремонти сын?

– Так точно, сэр.

– Знаю я твоего отца. Хороший человек. Передавай ему привет от меня. Меня зовут Марко Ди Чента.

– Обязательно, сэр.

– Да что ты заладил – «сэр, сэр». Домой дойдёшь или отвести? В машину не посажу – провоняешь всё.

– Дойду. Не жить же мне здесь.

Марко Ди Чента улыбнулся моей шутке.

– Молодец. И мой тебе совет – никогда не прощай обид. И не допускай, чтобы тебя обидели.

– Хорошо, сэр.

– Ладно, проваливай.

Мать совсем не обрадовалась моему появлению. Помогла раздеться, одежду бросила в стирку, а меня загнала в ванную отмачивать синяки. Спросила, кто это меня так, но я наврал, что никого из обидчиков не знаю и раньше в глаза не видел. У неё и так хлопот хватает. Сам разберусь. И про Ди Чента рассказал, как он меня спас.

Отец же не обрадовался привету от Марко. Нахмурился только и головой кивнул.

– Пап, а кто этот Ди Чента? – спросил я.

– Бандит он. Держись от него подальше.

Смысл слова «бандит» с этого дня приобрёл совсем другой окрас. Раньше бандитов я представлял оборванцами с большими ножами, отнимающими бумажники у загулявших допоздна прохожих. Они были страшные, неряшливые и после удачного ограбления пропивали добычу в ближайшем баре. Но оказалось, что бандиты совсем другие – элегантные, ухоженные, пахнущие парфюмом, богатые и очень обаятельные. И, скорее всего, бандитом быть лучше, чем портовым грузчиком или водителем автобуса. В ту ночь я решил, что когда вырасту, стану бандитом. Таким же симпатичным и крутым, как Ди Чента.