Лариса Теплякова - Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

– Непременно! – ожил от потрясения муж Эллины Васильевны. – Ведь ты завтра приедешь на наш хутор?

– Обязательно! – пообещал племянничек.

– А как вас зовут, милочка? – обратилась ко мне женщина. Глаза её загорелись неприкрытым любопытством. Она просто пожирала меня глазами. Было очевидно, что уважаемая Эллина Васильевна готова вывернуть меня наизнанку, если б не светские приличия.

– Рита, но я…

Вадим быстро смекнул, что я начну возражать, и коротко сдавил мне руку, давая понять, что лучше не произносить ни слова. Затем он интимно наклонился ко мне, слегка целуя волосы сзади. Я предпочла потерпеть его нежности, только чтоб он не сломал мне кость предплечья. Наверно, мы выглядели со стороны одуревшими от счастья молодожёнами, потому что пожилой господин сказал:

– Вы очень симпатичная пара! Надеюсь, мы скоро увидимся, а сейчас нам пора. Мы ведь шли на рынок, дорогая, ты не забыла?

– Непременно завтра встретимся! – пообещал Вадим им вслед.

Как только они удалились, я вырвала руку и набросилась на него:

– Что вы себе позволяете? Вы злой шутник, как я посмотрю! Зачем вы держали меня? Вы делали мне больно!

Меня уже не заботило, как я выгляжу. Я сбрасывала остатки нелепого оцепенения, выплёскивая перегретые эмоции. Оставалось улизнуть во двор и поскорее забыть этот престранный случай, бессовестного пижона в модном полосатом пиджаке вместе с его чудными родственниками.

Однако наглая улыбка сошла с его лица. Вадим выглядел искренне огорчённым и виноватым, и этим опять вызвал моё недоумение.

– Простите, ради бога простите! – горячо обратился он. – Я вам всё объясню. Вы очень выручили меня сейчас, сами того не подозревая. Ну, не смотрите на меня так свирепо, Рита! Я искуплю свою вину любым способом, который вас удовлетворит. У меня всё так сложно в жизни! Я теперь не отстану, я должен отблагодарить вас за терпение. Говорите, приказывайте! Я жду.

В его голосе звучала непритворная мольба. От него веяло непростой тайной, отчаянием, исключительностью и очень дорогим парфюмом. Я колебалась, он заклинал глазами. «Шаг в сторону – и я окажусь в своём привычном мирке. Шаг навстречу – и я вступлю в неведомые отношения. Зачем мне эта вовлечённость в сумрак чужих проблем?», – мелькнуло в голове. Наверно, во мне зашевелилась профессиональная пытливость, а наша журналистская братия, как известно, авантюрна. Я примирительно сказала:

– Не буду вас сильно наказывать, если всё же объясните, что происходит.

– Теперь мне придётся это сделать, – корректно ответил Вадим. – Едем?

– Подождите, дайте мне переодеться с дороги, вещи оставить. Я ведь из аэропорта.

– Я вас жду в машине. Полчаса вам хватит?

– Думаю, да.

До театра Эстрады долетели с ветерком. Сидя в автомобиле и наблюдая за действиями Вадима, я вначале ощутила лёгкое довольство своим умением пояснять дорогу, но вскоре досадная догадка обожгла меня. Так безоглядно вести машину мог только тот человек, который отлично знает местность. Он обманул меня! Зачем? Что кроется за его поступками? Что я знаю о нём, кроме его имени и марки авто? Так обвести меня вокруг пальца!

Счёт мгновенно изменился. Он стал 2:0 в пользу пижона.

В печально знаменитом доме на набережной у него было какое-то дело. Он исчез в одном из подъездов, предварительно извинившись и предусмотрительно заперев меня в машине.

Впрочем, Вадим не заставил себя долго ждать.

– Вот и я! – сказал он, усаживаясь за руль. – Теперь я ваш безраздельно. Предлагаю поехать и поговорить в спокойной обстановке. Может, нам позавтракать в каком-нибудь ресторане? Какая кухня вам по душе?

– Я плотно позавтракала в самолёте, еще не проголодалась, – решительно отказалась я. – Давайте поговорим где-нибудь на свежем воздухе. Погода чудесная! Хочется подышать.

– Тогда предлагаю отличное место – парк Искусств! – сказал Вадим.

Моя догадка подтвердилась – он прекрасно знал город.

Мы оставили машину у Дома Художников и направились в парк. У подножия «железного» Феликса – огромного памятника чекисту, который когда-то возвышался на Лубянской площади – присели на скамью. «Удачное местечко для исповеди!» – подумалось мне.

– Ваша история длинная? – поинтересовалась я.

– Думаю, да, – ответил Вадим. – Наберитесь, пожалуйста, терпения.

– Тогда слушаю, но предупреждаю, что буду часто перебивать для уточнений.

– Сколько угодно, – великодушно согласился Вадим и начал свой рассказ. – У меня два брата, мы работаем под началом своего отца. Отец – владелец нескольких фирм и глава всего семейного бизнеса. У нас небольшая розничная сеть магазинов парфюмерии, одежды, оптовая торговля товарами и своё кадровое агентство. Наши отношения с братьями нельзя назвать по-родственному тёплыми, но зато мы отлично срабатываемся под руководством отца. Каждый чётко выполняет свою функцию.

– Какой молодец ваш папа! – восхитилась я. – Как же ему удалось выстроить такой обширный бизнес?

– Трудно было поначалу. Открывать одну за другой фирмы с опробованной системой работы уже легче. Главное – правильно подбирать и расставлять людей. Это он освоил ещё в советские времена. Знаете, чтоб от каждого максимально по способностям…

– А каждому – по потребностям? – пошутила я.

– Всем не угодишь никогда, но у нас решающее слово за отцом, а мы убедились, что так лучше для всего клана. В нашем холдинге ещё столько родственников, и все не бедствуют! Смогли бы они сами добиться такого успеха без моего отца – ещё вопрос! В этом году папа решил отойти от дел и выделить каждому какое-то направление. Он видит, что таким непререкаемым авторитетом, как у него, никто из нас не обладает и некому сохранить холдинг в его нынешнем виде.

– А нельзя старшему брату заменить отца? – перебила я.

– Я и есть старший брат, – сознался Вадим. – Пожалуй, проблема в том, что у всех троих детей разные матери. Да-да! Папаша везде преуспел по жизни. Моя мать умерла очень рано, ещё вон при нём.

Вадим махнул рукой в сторону изваяний генсеку КПСС, Леониду Ильичу Брежневу. Прямо на нас из-под знаменитых широких бровей смотрели два каменных близнеца, свезённые сюда из разных концов Москвы.

– После смерти мамы он пытался образовать подобие первой нашей семьи, но, увы, ничего похожего не получалось. Папа разводился с жёнами, но детей не забывал. Нас он рано приобщал к делу, но близкими в полном смысле этого слова мы не стали.

Вадим замолчал, задумался. Мне же не терпелось:

– Итак, ваш папа делит свой холдинг между вами. И что же? Возникли непримиримые споры?

– Нет, споров он не допустит. Кто рискнёт пререкаться, может остаться вообще ни с чем. Всё будет, как он скажет. Он поставил главное условие – каждый из нас должен обязательно иметь семью. У него просто мечта – видеть каждого из сыновей счастливо женатым. Он считает, что хороший семьянин будет стараться работать ради детей ещё лучше.