Юта Тен - Поцеловать небеса. Книга 1

И это оказалось правдой…

Все.

Мы уехали, оставив на раскаленном бетоне контейнерной станции двоих людей странно-печального вида с початой бутылкой водки и книжицей в руках. И, оглянувшись, я всерьез поверила в искренность их печали…

…Но водитель по имени Василий не позволил разлиться моей грусти дальше объездной воронежской дороги. Он был уверенным и добрым малым. Ему даже не приходило в голову, что он может кому-то не понравиться.

Для переезда я была одета, пожалуй, слишком шикарно: накладной каштановый хвост, атласная кремовая блуза и трикотажные, бежевые брючки. Внутренне я была готова к потере этой части гардероба, а потому, несколько свежих пятен солидола на моей попе, ничуть меня не расстроили. Я решила так – если уж у меня ничего нет, то я выиграю эту войну хотя бы внешностью, ну, на крайний случай, интеллектом. И в этом был свой резон. Смелостью города брали.

Доехали мы без проблем или приключений. Василий вел медленно, дабы не растрясти груз. По-пути несколько раз останавливались и даже нелегально набрали кукурузы с огромной неохраняемой плантации. Особенно это понравилось моей дочери. Она так заливисто хохотала среди высоких стеблей и так упрямо тянула початки, силясь оторвать их своими маленькими ручками, что я не выдержала, схватила ее в охапку и подумала: «Все получится. Непременно получится, пока мы вместе!»

Только вот – что получится? Мне никак не удавалось оформить свою просьбу к небесам в одном осмысленном предложении. Чего я все время хотела? Боюсь, чего хотела, то и получала. И не на что жаловаться!

Мы приехали в Н., когда солнце уже клонилось к закату. Чем ближе становилось неизвестное, тем грустнее становились и наши лица. Я никогда не жила в русской деревне, кроме как в детстве, из которого мало что помню. Моя бабушка доила коров под Горьким, в далеком селе Сява, а я, маленькая, искусанная комарами девчушка, переживала там свое очередное лето. Это все, что я знала о бабушке и о деревне…

Н. громко именовался городом, но от города ему досталось лишь несколько фонарей, несколько трехэтажных домов и пара заасфальтированных улиц. Я угрюмо молчала все время, пока мы петляли по узким улочкам в поисках нужного адреса. Мне было совершенно нечего сказать, хотя, временами я зажмуривалась и пыталась чем-то восхищаться, чтобы ободрить присутствующих. Но, по-моему, всем было все равно. Дочь была еще слишком мала, чтобы выбирать из предложенных вариантов, а мама была настолько оптимисткой, что уговаривать долго ее никогда не приходилось. Выходит, грустила я одна. Но это была целиком моя идея: прикатить сюда всем семейством в поисках великой любви и женского счастья.

В итоге мы отыскали нужную нам улицу с весьма подходящим названием: имени Спартака. Это был великий человек! В спартанских же условиях мы начинали траекторию нашего бреющего полета над российской равниной.

Разгружаться пришлось долго. Василий заявил, что «грузчиком нам не нанимался» (хотя истинная причина была в моей холодности), а соседей-здоровяков найти оказалось непросто. Но мы нашли, и через пару часов все пять тонн нашего имущества были перемещены в отдельно стоящую летнюю кухню, которую арендовала мама в период своей недавней быстрой командировки. Все, что не вошло внутрь, было просто брошено во дворе до лучших времен.

Это был маленький, чистенький, светлый домик, похожий на вагончик. Он состоял из двух комнат и кухни, которая являлась так же коридором или тамбуром. В домике было два окна и две двери – одна во двор, другая на огород, никакого водопровода и вообще никаких удобств. В простенке была оборудована печка.

Домик ютился на задах главного жилого дома, в котором, однако, вовсе никто и не жил. Высокий коричневый непроницаемый забор монументально окружал этот архитектурный ансамбль. Мы являлись полными собственниками этой территории на весь период аренды. Я, Багратионом, с нескрываемым отвращением, оглядывала все это. В заборе слева виднелась перспективная огромная дыра, ведущая во двор к соседям, там же был колодец. Из окон соседского двухэтажного дома за нами уже наблюдали с превеликим удовольствием и любопытством. Дом этот был многоквартирным, соседей оказалось много. «Неуязвимые» со стороны улицы, мы были как на ладони для живущих слева от нас. Незаметно сгустилась тьма. Она поглотила собою и МАЗ, и соседей в окнах, и название улицы, и даже номер дома, ставшего нашим приютом в эту ночь. И вот тогда я увидела настоящие, огромные блестящие звезды. Они нависли над самой крышей, они заглядывали в глаза, в душу, в нашу жизнь, они светили из прошлого в будущее теплым золотым веселым светом, переливались млечным мостом. И я подумала: «А все не так уж и плохо».

К тому времени мы уже выпили по чуть-чуть вместе с мамой, Василием и доброй соседкой, тетей Шурой, подсуетившейся с картошкой и огурчиками.

И это тепло чужих, в общем-то, людей, и этот свет чужих, в общем -то, звезд, и музыка из нашего, чудом не разбившегося, магнитофона, все это поднялось ввысь, слегка качнулось и убаюкало меня удивительным, забытым покоем. Рука Василия уже лежала у меня на плече. Он бережно заглядывал мне в глаза и заботливо подливал любимого напитка (водочки) в опустевший стакан. Он имел право на надежду. Я имела полное право на отказ. Но никто ни на кого не обиделся в ту ночь. Мы допили, доели, дослушали и договорили обо всем. Василий ночевал в МАЗе, я – в домике, вместе с дочкой, как и положено порядочной женщине, матери своих детей. Мы встретимся с ним утром. А пока – спать.

И плыла, плыла над Землей волшебная, сказочная ночь. Где-то рядом, всего в двух шагах от меня, спал Олег, еще ничего не знавший о моем приезде. Где-то допивал последний стакан Ленька, следующий герой не моего романа, чей выход на сцену не заставит себя долго ждать. А я лежала на знакомом, родном диване, обняв родное тело доченьки, в абсолютно чужой стране, в чужом странном доме, среди людей, которых видела впервые в жизни, лежала и думала о непредсказуемости жизни, граничащей с безумием. Мне не спалось…

Но если бы меня спросили вдруг: «Чего ты хочешь?» Я бы ответила, не задумываясь: «Я счастлива»…

Утро было похоже на неожиданность. Я не могла сообразить – где я и кто я? Теперь, это станет моим обычным состоянием. Поразила тишина, поразил легкий призрачный туман и прохладная роса на траве под босыми ногами. Проблемой вырастала каждая новая подробность увиденного при утреннем свете. Я вдруг поняла, что мы еще и не начинали, тогда как, вчера казалось, что все уже позади.

Я осторожно выбралась из дальней комнаты, миновала спящую маму, с удивлением обнаружила незапертую входную дверь и сразу оказалась во дворе, по которому бегала наша многострадальная собака. Как же она мне обрадовалась! За забором виднелась крыша МАЗа, а я-то думала, что Василий уедет раньше, чем мы с ним еще раз увидимся. Таким образом, утро переставало быть томным.