Катя Зверева - Мой горький Лондон
- Название:Мой горький Лондон
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Ридеро»
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-4474-0081-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Катя Зверева - Мой горький Лондон краткое содержание
Мой горький Лондон - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решаю позвонить своей так называемой подруге Катьке – потрепаться.
– Алло! – раздается в трубке.
– Что значит «алло»? – спрашиваю. – Не «алло», а приветствую вас, Мария Антоновна, – выдаю несусветную пошлятину.
– А-а, Машка, ты-ыы… – говорит Катюха. – Здарова-а-а…
– Пойдем, погуляем?
– Пойдем! Ой, Мэри, пошли в магазин? Мне надо диск один купить. – Это «ой» у нее получается с каким-то украинским акцентом, вроде «уой».
– Давай! – с радостью соглашаюсь я, потому что чувствую, что сейчас сдохну вот прямо тут, в кресле, от одиночества. Какая разница, с кем идти.
Я выключаю абажур, погружаюсь в полумглу. Дождь… Он как напоминание об одном человеке. Это случилось несколько лет назад.
В тот жаркий вечер в июне я сидела на скамейке у дома своей бабушки, она живет на другом конце города в пятиэтажном доме. Было около десяти часов, и небо – ярко-красное с желтыми и фиолетовыми полосами. Таким огромным солнце может быть только на конце города, где ничто не мешает ему прожить этот последний миг уходящего дня так ярко, так энергично. Ни машины, ни постройки, ни деревья: только феномен солнца. Я просто смотрела и растворялась в его всепрощающем взгляде. В обществе человека мне никогда не удавалось быть настолько свободной – люди всегда каким-то образом сковывали меня. И сквозь эти мысли, занимавшие меня в то лето не так уж редко, пробился тонкий сигаретный дух. На скамейку рядом сел Ванька, бабушкин восемнадцатилетний сосед. Он имел скверную репутацию в кругах местной пенсионерии и пользовался большим уважением окраинной (далеко не безобидной) молодежи. Но был моим приятелем. Я знала его, когда была совсем маленькой, и, поскольку жил он в квартире сбоку, то есть был непосредственным бабушкиным соседом, я была ознакомлена с некоторыми особенностями его быта. Ванька слушал тяжелый рок, играл на гитаре с многочисленными друзьями, обожал компьютерные игры (когда компьютеров еще не было, он «специализировался» на игровых приставках) и был владельцем шумного мотоцикла. Но когда никто не мог его увидеть, он читал книги, выносил мусор, играл с котом, писал рассказы и… разрешал мне приходить к нему в гости – не только когда никто его не видел, а вообще всегда. «О, Мэри Джейн пожаловала! – с шутливой улыбкой обычно говорил он. – Прошу вас, присаживайтесь, мадам, я налью вам чаю. Желаете с конфетами?» – он относился ко мне словно брат – добрый, насмешливый старший брат. Он был, пожалуй, единственным человеком, который воспринимал меня тогда всерьез, как взрослую, хотя и был старше лет на семь. Бывало, я приходила к нему, он наливал мне чаю, доставал конфеты, а сам садился на подоконник, открывал форточку и закуривал. Обычно мы молчали некоторое время, потом он начинал разговаривать, будто сам с собой, но слова его все же были обращены ко мне.
– Люди, – говорил он, – похожи на слепых котят – никто не понимает, что делает. Каждый создает видимость активности, иллюзию действия… Но на самом деле все стоит на месте. Наш мир сейчас очень напоминает несовершенство скошенного газона: невозможно скосить одинаково всю траву, все равно останутся куски, которые будут выше, они всегда будут в оппозиции всему газону – обществу, все будут пытаться сделать их такими же, обычными, посредственными. Но именно они-то всегда и будут править миром, Мэри. Надо всегда стремиться быть таким человеком. Всегда нужно думать о том, что ты можешь сделать, чтобы перевернуть мир на голову, изменить его. А иначе и не надо. Иначе – зря.
Я слушала его, затаив дыхание, забыв про конфеты, – он рассказывал мне о религиях, о пилигримах, об испанских конкистадорах… Мои мысли уносились в далекие страны, и мне действительно казалось, что я была в Тадж-Махале, и на кофейных плантациях, и в толпе хиппи. А потом приходила с работы бабушка, я шла к ней, мы ужинали, смеялись, ели вдвоем конфеты, но мысли о моем загадочном друге с тоненькими черными усами не давали мне покоя…
Так вот, тем вечером в июне: я не видела Ваньку несколько месяцев, и нашла его изменившимся, похудевшим.
– Как ты живешь, Вань? – спросила я его тогда. – Чем ты занимаешься?
– Уезжал я, Маш. Уезжал. – Он опустил голову и как-то слишком горько сказал: «На столицу поглядел. Как люди живут, что думают, чего хотят. И ты знаешь, Мари, – потом в задумчивости и несвойственной ему растерянности развел он руки, – ведь там все по-другому. Там человек работает для того, чтобы снять жилье. Там все завязано на жилплощади. Больше ничего нет. О нас никто и не думает там. Всем только кажется, что заботятся, суетятся. На самом деле – просто делают вид. С этим надо что-то делать. Что-то делать».
Он крепко стиснул зубы – так, что четко проступали загорелые скулы. Черные, коротко подстриженные волосы, блестящие на солнце. Больше я ничего не могу вспомнить из того вечера. Ровным счетом ничего. Только, пожалуй, еще то, что брошенная сигарета догорала на асфальте красным угольком: пронизывающим, пугающим, а солнце садилось за горизонт, освещая все багровым пламенем, и ничто не мешало ему: ни машины, ни постройки, ни деревья…
А потом он попал в аварию на своем мотоцикле.
Я тогда чуть с ума не сошла. Невозможно сказать… Я ходила, ничего не замечая, почти не разговаривала – словом, чего рассказывать. Было очень хреново, скажу я вам. Меня тогда родители даже к психотерапевту отвели. Курс таблеток, от которых невыносимо кружилась голова, ощущение пропасти и абсолютная темнота. И знаете, что я поняла? Что если ты сам не захочешь снова жить по-нормальному, никто тебе не поможет сделать это, никакой психотерапевт. Это уж точно.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: