Ольга Абдуллаева - Катюша

– Мне показалось, что ты плакала. Я хотел успокоить тебя, не подумай ничего плохого, пожалуйста.

– Не подумаю. У меня все хорошо, тебе, наверное, приснился плохой сон. Я не плачу – в Катиных словах, хоть и произносимых шепотом, чувствовалась жесткость. Женя все понял. Он снова спустился на пол и, пристроившись на матрасе, через час заснул. Катя же до утра не сомкнула глаз.

Последующие 28 ночей недосыпа, в течение которых Катя мыкалась от подруги к другу, спала в чужих квартирах, не на своем месте, все время тревожилась, наконец, дали о себе знать на лекции по педагогике, когда преподаватель, запорошенный словно снегом, сединой волос, попросил Катю назвать методологический аппарат изучаемого предмета. Девушка встала, не поднимая головы, сердце от испуга так и стремилось выскочить из горла. Только она открыла рот, чтобы хоть что-то наболтать строгому преподавателю, как все перед глазами поплыло.

Парта изменила плоскость с вертикальной на горизонтальную, и темнота выплеснулась, словно черная акварельная краска на белый лист. Катя потеряла сознание, а когда очнулась, то с первого раза не могла разобраться, где находится. Наконец, до нее дошло, что она – в больничной палате, а женщина, стоящая у окна – это ее мама. Словно почувствовав, что дочь очнулась, женщина подошла к Катиной постели. Лицо ее было белее больничных стен, но голос, когда она заговорила, звучал твердо.

– Врачи сказали, что ты ждешь ребенка. Уже четыре с половиной недели. Срок небольшой, но для того, чтобы найти хорошего специалиста у нас с отцом не хватит средств. Так что, – Катина мама замялась, – придется испробовать другой вариант.

Другим вариантом оказалась какая-то деревенская бабулька, к которой Катю повезли этим же вечером после выписки из больницы. Пока три часа тряслись в дороге, мама старательно внушала Кате, что родить она успеет всегда, что сейчас нужно встать на ноги, определиться по жизни. Что Алексей сперва должен закончить учебу, и она тоже. У Кати отчего-то не было сил возражать. Она испытывала только одно чувство – страх перед тем, что ждет ее впереди. Девушка еще не могла понять, что значит стать матерью, а потому безропотно согласилась ехать в неизвестную даль, чтобы там, окунувшись в запахи травок, в виды старины, забыться крепким сном на теплой печи.

Единственным, что Катя запомнила, были морщинистые руки старушки-знахарки, подававшей ей мисочку с каким-то неприятным питьем, а потом большое алое пятно крови на льняной в васильках простыне. Это пятно расползалось словно Катина душа – израненная и бесформенная. После приезда мама позовет Катю домой.

Для Алексея Катина поездка останется тайной, которую та не решится открыть любимому еще долгих 17 лет…

Май 1941 года. До начала Велико Отечественной Войны остался месяц.

Маленький воробышек прыгал по дорожке в поисках хлебных крошек или семян, которыми можно угоститься. Он привык сам добывать себе пропитание, потому что был старшим птенцом в большой воробьиной семье, а этим можно гордиться. Вообще, надо сказать, что воробьем быть чрезвычайно опасно: ты – такой маленький, что прохожие так и норовят не заметить тебя, пуская пыль в глаза от ботинок, свободолюбивые кошки ни с того ни с сего вдруг придумают потаскать тебя за хвост, а уж о собаках и говорить нечего. Хорошо хоть для последних воробьиное мясцо не представляет ценности, так что можно прыгать возле какого-нибудь лохматого Тузика или Бобика, не опасаясь быть съеденным, главное – слишком близко к носатой морде пса не подбираться.

Зато, несмотря на все невзгоды воробьиной жизни, можно радоваться тому, как тепло греет солнышко, как замечательно перелетать с ветки на ветку, и пусть ты мал, но есть существа, большие по размеру, которые не умеют летать. К примеру, те же кошки с собаками или люди. Маленький воробышек знал, что люди тоже любят собираться в стайки, как этим майским днем. Птенец видел, как молодые люди и девушки что-то оживленно обсуждают, стоя у репродуктора. Кажется, какое-то важное сообщение. Воробышек залетел внутрь большой воронки уличного репродуктора, из которой доносились обычно голоса дикторов по радио, передававших последние новости. Но вместо какого-то важного послания, из прибора полились звуки танго. Воробей, не ожидавший такого подвоха, а настроившийся исключительно на политические и общественные новости, стремительно вылетел из репродуктора. Внизу послышались оживленные голоса и смех, но птенцу было уже не до них, он чувствовал себя обманутым.

– Неужели ты веришь, что Советский Союз и Германия заключили настоящий мир? Этому Гитлеру верить нельзя.

– Катька, какой же ты скептик! Есть соглашение, которое ни один политик в здравом уме не нарушит, – Женя успокаивающе смотрел на подругу.

– Вот то-то и оно. В здравом или не в здравом, это еще большой вопрос, – девушка не унималась в своем ворчании.

– Послушай, вот у меня к тебе вопрос так вопрос – что там с Лешкой? Он ведь, кажется, тоже заканчивает летное свое?

– Да, заканчивает, – видно было по вспыхнувшему от смущения лицу Кати, что перемена разговора пришлась ей по душе. – Приезжает на днях, чтобы мы вместе отметили мой и его выпускной. Скажу тебе по секрету, что этим летом мы с ним собираемся расписаться!

Восторженный Катин взгляд говорил о ее счастье красноречивее любых слов, так что она даже не заметила поникшего выражения на Женькином лице. А парень старательно маскировал разочарование улыбкой радости.

– Меня-то пригласите на свадьбу в качестве свидетеля?

– Конечно, да, Женек! Леша будет только «за»! Ты главное – подружку себе присмотри.

«Уже присмотрел, только она не моя», – с тоской подумал парень, а потом принялся весело шутить, как это обычно случалось, когда ему было особенно скверно на душе.

После выпускного в институте, завершения торжественной части, ребята дружной компанией отправились к старосте группы в гости, посидеть в домашней обстановке, потанцевать, пообщаться. Однако Кате с Женей было не до особого веселья. Они ждали вместе одного и того же человека. Катя – с любовью и трепетом, а Женя – с завистью и тревогой. Как бы там ни было, ожидание сделало молодых людей неспокойными, так что, они не способны были в полной мере после сложных экзаменов и волнений насладиться отдыхом и радостью от новых начинаний. Наконец, Кате надоело так бездейственно ждать, и она побежала к Леше домой, не зная, будет ли в этом смысл. Двери открыла его мама, Алевтина Викторовна, которая в отличие от родителей девушки, души не чаяла в избраннице сына. Катя обняла женщину, принеся с собой запахи приближающегося лета, цветов и молодости.