Всеволод Георгиев - Отравленная сталь

Головной КамАЗ с милицейской легковушкой в это время атаковал городской отдел милиции.

За две недели до этого дня в Буденновскую больницу пришел местный бизнесмен, чтобы снять в аренду пустующий подвал.

– Ну, какая аренда?! Мы – госучреждение! У нас договор на оперативное управление. Какая аренда?! Если у нас есть лишняя площадь, мы должны отдать ее на усмотрение органов власти.

– Слушай, хорошие деньги плачу, да! Вперед плачу! Войди в положение, слушай. Пере… как это? Перекантоваться надо. Полгода вперед плачу! Временно, слушай! Договор заключим, да. Все по закону, да. В бухгалтерию, да. Хочешь, немного тебе, да.

– Ладно, сейчас главного бухгалтера позову. Закон вроде впрямую не запрещает. А что не запрещено… Короче, подумаем, как это сделать? Может, действительно попробовать сдать, а?

Сдали. Несколько раз в подвал привозили какие-то ящики. Тяжелые. Новое оборудование. Оборудование чего? Никто не уточнял.

Когда злополучным днем в больницу со всего города боевиками в камуфляжной форме были согнаны заложники и захватчики готовились отражать штурм больницы, они чувствовали себя очень уверенно, и не только потому, что прикрывались заложниками, но и потому, что у них под ногами в подвале больницы хранился огромный запас оружия и боеприпасов. Хватило на неделю, даже еще кое-что осталось.

Через неделю они с частью заложников ушли, уехали на предоставленных по их требованию автобусах. Доехав до Зандака, боевики, подозревая, что автобусы заминированы, а так оно и было, скрытно покинули опасные средства передвижения, не причинив вреда заложникам.

До этого было предпринято несколько попыток штурма и обстрела больницы. В больнице удерживались две тысячи горожан, не считая больных и медперсонал. Мирные люди погибали во время штурма, их расстреливали, если они не подчинялись требованиям боевиков, они умирали от сердечного приступа, и, конечно, к стенке без разговоров ставили захваченных милиционеров и военных. С самого начала, когда штаб по ликвидации бандформирования не отреагировал на предложение захватчиков прислать журналистов для выхода в прямой эфир, немедленно расстреляли пятерых ни в чем не повинных граждан. Справедливости ради следует сказать, что больных захватчики старались щадить.

Штаб по ликвидации не хотел отпускать боевиков, надеялся уничтожить их в дороге. Наверное, поэтому всем добровольцам-заложникам, согласившимся сесть с боевиками в автобусы, командование штаба находчиво предложило предварительно написать заявление о переходе на сторону боевиков. Тогда с командования и взятки гладки. Никто писать не стал. Какая досада, а то все так бы хорошо устроилось!

Президент Ельцин почти все время действия провел в Галифаксе, где его принимала «большая семерка», руководители семи развитых государств. Разруливать ситуацию с главой боевиков пришлось премьеру Черномырдину: «Шамиль Басаев, говорите громче, вас плохо слышно». Ельцин вернулся и без долгих сомнений отреагировал: директор федеральной службы контрразведки, губернатор края, министры внутренних дел и по делам национальностей оставили свои кресла.

А Людочка в то утро, вовсе не так, как думал Артур, встала пораньше, чтобы успеть на почту до наступления дневной жары. Она позавтракала только что испеченными оладушками со сметаной, запивая их растворимым кофе, оделась для выхода в город и отправилась в путь.

Если идти по тропинке рядом со штакетником, то тепло чувствуется, а жара – нет. Фруктовые деревья, кусты шиповника и махровая сирень отбрасывали пусть не длинную, но все же достаточную, чтобы в ней спрятаться, тень. Платье на Людочке было легкое, светлое, в скромный горошек. Она любила простые девичьи платья, не длинные, но и не короткие, с пуговками до самого горла и отложным воротничком. Не хватало только туфель с перепоночкой и белых гольфов. Впрочем, белые носочки присутствовали, а вместо туфель – открытые сандалии. Из всех украшений – маленькие золотые сережки да пушистое белое колечко в волосах, собранных в «конский хвост». На тонком запястье – массивные пластиковые часы «Team Pepsi» синего цвета, никак не подходящие ни к наряду, ни к руке хозяйки, зато ходят точно и заводить не надо.

Ни капельки пота не появилось, когда она наконец добралась до почты, заказала разговор с Москвой и села, ожидая приглашения в переговорную кабину.

Как водится в общественных местах, большинство посетителей составляли женщины. Сухонький старичок в темной ковбойке что-то старательно выводил на телеграфном бланке простой ручкой с металлическим пером, тыкая им в чернильницу и обирая пальцами прилипшую труху. Руки у него были в чернилах, перо нещадно царапало бумагу, но он не сдавался.

Людочка сразу же нашла общую тему с соседкой, та занимала стул справа и тоже ждала своей очереди на «межгород». Сонно жужжали мухи, они еще не познакомились с липкой лентой, которая свисала с потолка желтыми спиралями. Редкие возгласы девушки-оператора типа «Кто заказывал Ростов?! Пройдите во вторую кабину!» заставляли дремотное сознание приятно вздрагивать и оступаться на пути в сады Морфея. Всех объяла дрема.

И тут с улицы вдруг послышался громкий молотковый перестук, будто сразу несколько человек принялись стучать кулаками в железную дверь. Задребезжали стекла. Старик встревожился и навострил уши, у женщин от любопытства раскрылись слипающиеся глаза. Потом все стихло. Затем опять возникла молотковая дробь. Пока старик раздумывал, подойти к окну или нет, дверь снаружи открылась, и в помещение вошли люди в камуфляже и с автоматами. На головах у них были зеленые косынки и армейские шляпы-афганки.

– Всем построиться! Предъявить документы! – топнув ногой, крикнул один из вошедших.

Немая сцена. Никто не приподнялся, не двинулся с места.

Бородатые лица смотрелись как древнее зло, выпущенное из подземелья.

Потом все, включая работниц почты и старика, неловко выстроились в центре зала. Все, да не все. Одна из посетительниц, видно, привыкла командовать у себя в ларьке, она не представляла себе, что мужчина не всегда есть жалкая скотина, выпрашивающая у нее в долг бутылку или кружку пива. Выведенная из равновесия, она окрысилась на старшего бородача, как на приблудного забулдыгу:

– А я щас милицанера позову! Халявщики проклятые, житья от вас нет! Чтоб ты лопнул, урод! Глаза твои бесстыжие! Пшел отсюда и дружков своих забери!

Бородач даже не удостоил ее взглядом, он выразительно покосился на парня с автоматом, тот лениво приподнял ствол и выпустил по кричавшей тетке короткую очередь. Пули прошли аккурат между ее ног, как под аркой, наделав в юбке дырок. Под юбкой просвистел щекочущий ветерок. И опять все оцепенели. Под теткой стала натекать прозрачная лужица мочи.