Константин Нагаев - Сорок тысяч

Проскочил я всего один квартал и осознал, что лучше мне не становится. А вот потряхивать начинало еще сильнее. И как кстати оказалась автобусная остановка с милым сердцу киоском.

Я заскочил внутрь. Стащил одеревеневшими пальцам с носа шарф и попытался улыбнуться продавщице. Как я понял по ее реакции, мое лицо полностью отражало меру страданий и их причину.

– Бутылочку пива, только не холодненького, светленького.

– Что, прямо так?

– Несомненно!

– У нас пить нельзя, хозяйка ругается.

– Да я и не собирался. В пакетик положите. В непрозрачный.

– Ленточку повязать?

– Спасибо, рассмешила. И пачку сигарет. «Кент», четверка.

Покончив с торгами и финансами, я на секунду представил, как мило и не торопясь доберусь до редакции, тихонько проскользну в курилку и там, на подоконнике, сидя прямо над батареей, выхлестаю с горла микстуру и закушу ее сигареточкой. И мир будет спасен. Божественно.

Я открыл дверь и сделал всего один шаг. И тут же нечто темное, сопровождаемое женским визгом, обрушилось на меня. Я инстинктивно отпустил пакет и подхватил на руки поклонницу ньютоновских яблочек.

«Блядь!» – хрустнул во весь голос пакет при ударе стеклянного об ледяное. «Блеа-а-ать» – отозвалось эхо во внутренней пустыне мозга. Планам спасения мира через отдельно взятого индивидуума пришел пиздец.

– Простите, извините, я не специально. Поскользнулось вот.

Темно-синий пуховик. Съехавший набок капюшон-труба. Опушка в инее…

– Спасибо. Я сначала подумал, что вы преднамеренно. А сейчас вижу – нет. Даже полегчало, – сухо выдал я, ставя объект на место. В смыслу на ноги.

Пиво вытекло из пакета и прихватилось на брусчатке желтым пятном в форме попавшего под каток осьминога. Наклонился, подхватил пакет с боем и отправил его в урну. Спи спокойно, дорогой спаситель…

– М-да… Здоровье мое теперь в непоправимой опасности…

– Ой, а вы из аптеки шли?

– Ну да. Типа того.

Поправила капюшон. Одернула куртку.

– Мне так… А может, я вам денег дам на лекарства? Что я говорю?… Скажите, как оно называлось – я сбегаю куплю.

– Не купите.

– Почему?

– Потому что это была вакцина от армянской коньячной лихорадки. Ее только под заказ делают.

Пауза. Жду реакции. А пока можно достать сигарету и закурить. Тем более повод явно есть…

– Пиво, что ли?

– Ага. Решил вот, понимаешь, в себя вернуться. А пришлось спасать вас. Супермену не до здоровья в такие моменты.

Она откинула капюшон и улыбнулась. Приятное лицо. Немного резкие черты. Скулы такие монгольские. Но очень мило. И глаза большие.

– Меня Света зовут. А вас?

– Ну так как за знакомство мы уже бутылочку раздавили давай на ты. Я Глеб. Фотограф. И теперь, видимо, трезвенник.

– А я через две остановки работаю, в обменнике. Кассиром.

– Рад безумно. Ты симпатичная.

– Знаю. Только неуклюжая немного.

– Это мы потом разберемся. С тебя пиво и встреча после работы.

– Можно.

– А парень твой ревновать не станет? Или муж там.

– Я не замужем и с парнем рассталась три месяца как.

– И ты вот так первому встречному все рассказываешь. А вдруг я – насильник. Или того хуже – коммивояжер?

Улыбнулась. И снова красиво.

– Супермены – они не такие. Вот мой автобус. До вечера!

Она резко сорвалась и залетела в салон.

«Хорошо как получилось. Она ничего. Надо будет созвониться… Твою-то мать!»

Одним рывком, чуть не разбив нос об стекло двери, я каким-то чудом протиснулся в автобус.

Светлана стояла через два человека впереди, спиной ко мне. Но протиснуться было нереально… На следующей остановке сзади ко мне прижалась еще парочка страждущих доехать сограждан. А вот и вторая остановка.

Какая-то древняя старуха с клетчатой китайской сумкой и тележкой с рюкзаком рванула на меня. Я спустился на ступеньку, подхватил бабкин скарб и вытащил его на улицу.

– Спасибо, сынок.

– Да ладно, мать, обращайся.

И тут из автобуса вышла она. А я стою, как дерево– идиот. Лыблюсь. В одной руке сумка, в другой – тележка, на плече старушка висит.

– Я тут подумал. Ты же неуклюжая. А вдруг поскользнешься. Упадешь… А я так не согласен, ты мне пиво должна…

Старуха забрала у меня такелаж и почесала дальше…

– Блин. Точно супермен. Вот мой обменник. Мне пора уже.

– Да я не возражаю. Только это… Номерочек дай. На всякий случай. Вдруг там вестибулярный аппарат опять пошатнется…

– Точно. Называй свой.

Она достала мобильный. Маякнула. Значит. точно хочет встретиться.

– Ну, тогда в семь?

– Давай в семь тридцать… Тут на повороте кафешка. Мы туда с девчонками ходим иногда. Там тепло и можно курить.

– Заметано.

И пошла. А я побежал. Нет. Стартанул через дворы, навстречу ветру. И побоку похмелье. Вечером у меня рандеву. Ну, давай, ветер, останови меня!

Я ворвался в редакцию. Сразу в курилку. Там стоял Трофимыч с Женей. Над чем-то посмеивались.

– Ты откуда такой одухотворенный и мокрый?

– Не сейчас. Тут такое дело. В общем…

– Сколько?

– А ты как догадался?

– Милый мой, я знаю, когда мальчик забегает с мороза с такими глазами в курилку. Ему нужны деньги. И тут два варианта. Либо ударил машину, либо ударился о секвойю с разбега, то есть влюбился. Машины у тебя, босота, нет. А на первое свидание без денег идти – моветон. Как зовут-то?

– Меня?

– Идиот. Ее!

– А… того… Светлана.

– Судя по тому, что ты произнес ее имя полностью – это серьезно. На вот. Но с отдачей. Через неделю. У нас тут не общество помощи при амурах. И с тебя рассказ о первом свидании с нимфой. Хочу знать, на кого пошли инвестиции…

– Спасибо, Трофимыч! Дай я тебя обниму.

– Ну уж, не хер. Иди к Симке, у нее там шабашка для тебя есть. Какую-то богадельню с танцами и блядьми открыли на двадцать шестом. Им надо антураж поснимать для рекламы. Глядишь, и отдашь поскорее.

Встретились мы с ней вечером. Посидели, потрепались. Она была наполовину татарка, наполовину украинка. Приятный голос с легкой картавостью, и очень ухоженные руки. Закончила финансовый. Снимала квартиру на пару с подругой.

Мы съехались через полтора месяца. Вернее, она переехала ко мне. И мир расцвел.

Мы мотались по городу до утра. Неделями не вылазили из кровати. И снова гуляли.

Так прошло самое светлое лето в моей жизни. Без преувеличения. Все просто радовало. Все.

Какие-то концерты. Выезды на природу. Встречи с друзьями. И ночи. Горячие, до покалывания в ступнях.

К осени мы были уже сформировавшейся парой. Притершейся. Монолитной. И весь мир затаенно следил за нами и оберегал.

Я начал неплохо зарабатывать. Шли заказы. А однажды мне перепал заказ интимного свойства. Не буду углубляться в подробности, но две респектабельные пары попросили поснимать их совместные увеселения. А тут как раз подвернулся вариант с двухкомнатной на третьем этаже в спальном районе. И хозяин готов был отдать с рассрочкой на полгода (квартира осталась ему от тетки, а в деньгах он не очень нуждался). В общем, денег, полученных за ту съемку, а, вернее, за молчание, хватило, чтобы заплатить сразу половину стоимости.