Владимир Царицын - Я, или Человек без тела (сборник)

– Почему было?

– Потому, что ты мне его испортил!

– Чем же?

– Своей жадностью.

– Разве я не дал денег? – притворно изумился я. – Мне показалось, что твой брат доволен. Он рассчитается со своими кредиторами, и жизнь его снова будет вне опасности.

– Он не вернёт денег…

– Знаю. Он никогда не возвращает деньги, которые берёт у тебя. Интересно, сколько он из тебя выкачивает? Половину того, что ты получаешь от меня? Всё? Я смотрю, на тебе нет ни одной новой одёжки, только та, которую я лично тебе покупал.

– Он хочет завязать с наркотой.

– Он никогда не завяжет, – вздохнул я. – Это сказки, что наркоманы излечиваются. Особенно такие, как твой Артурик. Он слабый и безвольный.

К нашему столику подошёл официант и замер, ожидая заказ.

– Что ты будешь, дорогая? – спросил я у своей подруги.

– Всё равно, – лениво отозвалась она. – Я ничего не хочу.

– И всё-таки?

– Как всегда.

– Принесите нам… даме, как всегда – бифштекс с кровью и картофель фри, овощной салат. А мне… – Я вдруг решил сегодня изменить своему правилу, не есть на ужин мяса, и сказал: – И мне то же самое. Из напитков – двести граммов «Хенесси» и бутылку «Ахашени».

– Я много вина не буду, – подала голос Вика.

– Тогда большой фужер «Ахашени». И минералку без газа.

– Десерт?

Я взглянул на Вику, она отрицательно покачала головой.

– Десерта не надо.

– Чай? Кофе?

– Потом решим.

Официант поклонился и ушёл выполнять заказ. Вика закурила. Я курить на голодный желудок не стал, пододвинул хрустальную пепельницу, стоящую посредине стоика, ближе к Вике.

– Есть одна клиника, – сказала она, стряхнув пепел. – Артур согласен лечиться. Я разговаривала с ним сегодня, и он дал мне слово…

– А дозу он себе вкатил до вашего разговора или после? – спросил я.

Вика не обратила внимания на мою реплику.

– Клиника хорошая, но дорогая. Курс лечения длится полгода и стоит тридцать пять тысяч долларов…

– Ого! – присвистнул я.

– Но они гарантируют полное избавление от наркозависимости. Мы с мамой решили продать нашу двухкомнатную квартиру, где они сейчас с Артуром живут, и купить однокомнатную где-нибудь подальше от центра или вообще в пригороде. На этой операции мы можем выиграть тысяч пятнадцать. У меня есть кое-какие золотые украшения. Не те, что ты мне покупал, – поспешно добавила она, – другие. Мама подарила мне три колечка и крестик на цепочке. Думаю, тысячу долларов за них дадут…

– А зачем ты мне всё это рассказываешь, дорогая? – спросил я.

– Ну… как зачем? А кому мне это рассказать?

– Кому хочешь, только не мне.

– Значит, мои проблемы тебя не волнуют? – я почувствовал, что сейчас произойдёт очередная ссора. Вика закипала: – Ну да, ведь я для тебя – туловище без головы и души. Тебе ведь только это нужно! – Вика схватила себя за груди и потрясла ими. – Я ведь просто шлюха!

– Ну почему шлюха? – Я попытался разрядить обстановку. – Нам хорошо вместе и поэтому мы вместе. Я отношусь к тебе…

– Как к шлюхе, – отмела Вика мои оправдания. – Ты платишь мне деньги за секс. Ты даже называешь меня шлюхой. Забыл?

Я помнил.

Та ссора была неделю назад. В этом же самом ресторане. Вика весь ужин доставала меня расспросами о моих деньгах, и когда я дошёл до высшей степени раздражения, задала вопрос, от которого я совсем потерял самообладание.

– Милый, – спросила Вика, – А ты не хочешь переехать в Москву? Ты такой крутой бизнесмен, а живёшь в этом тухлом городишке. Я так хочу жить в Москве!

– Мне хорошо здесь, – едва сдерживаясь, чтобы не наорать на неё, ответил я. – Мне комфортно здесь, в этом тухлом городишке, и ни в какую Москву я переезжать не собираюсь. А если и соберусь когда-нибудь, то… Почему ты вдруг решила, что я возьму тебя с собой? В Москве, что ли, шлюх мало? В Москве их больше, чем в нашем тухлом Полынограде. Они туда со всей России съезжаются.

Вика обиделась. Она не хотела со мной разговаривать весь вечер, а после ужина уехала к себе, оставив меня без «сладкого». Прощение мне удалось вымолить только на следующий вечер. Заехав с работы в модный бутик, я купил Вике новое платье. Платье было сильно декольтированным, длинным, ярко-красного цвета, сгущающегося к талии и зрительно её сужая. В нём Вика была похожа на красотку из американских комиксов.

Кстати, и сегодня оно было на ней.

– Забыл? – прошипела Вика. – Напомнить?

– Не надо, я помню. Прости, тогда я сказал пошлость. И, кажется, я уже извинялся за свои слова…

– Ты тогда сказал правду. Да, я шлюха. – Вика уже успокаивалась. – Но Артур мой брат. Мой младший братишка, и я всё сделаю, чтобы ему помочь. Нужно будет – в бордель пойду! – сказала она с вызовом.

Официант как раз принёс нам наш заказ, и, услышав последние Викины слова, с интересом посмотрел на неё. Кроме интереса, во взгляде паренька я увидел плотоядное восхищение прелестями моей дамы. Было ясно, если Вика выполнит своё обещание, этот официант будет первым её клиентом. Если, конечно, успеет прийти раньше других.

Есть расхотелось совершенно. Вика отрезала кусочек от своего бифштекса и лениво жевала, я ковырялся вилкой в салате, соображая, что придумать, чтобы разрядить обстановку.

Ничего не придумал.

Не успел.

Не успел, потому что в зале снова появился Артур. Он подошёл к нам и, глядя куда-то в сторону, сдавленно произнёс:

– Они требуют проценты. За задержку.

– Сколько? – встрепенулась Вика, и перевела тревожный взгляд на меня.

– Сто, – ответил Артур, он по-прежнему не смотрел ни на меня, ни на Вику.

Я достал бумажник и отдал сотню Артуру, хотя видел, что Вика уже протянула руку. Артур взял деньги и ушёл.

Сегодняшний ужин был испорчен окончательно.

Чтоб ты сдох, подумал я, глядя в спину удаляющегося Артурика.

– Спасибо, – Вика поблагодарила меня вместо брата.

Не стоит благодарности, хотел ответить я, но тут в моей голове вдруг что-то щёлкнуло, я выпал из реальности.

Вокруг было темно.

Темно и тихо. И пахло так, как пахнет весной на кладбище – прелой листвой, дымом, ржавым железом и ещё чем-то… смертью, наверное. Я снова не ощущал своего тела, даже не мог определить – сижу я, стою, или лежу?

– Вот и я, – услышал я знакомый голос.

«Человек Без Тела?»

– Собственной персоной!

«Ты уже сделал то, что хотел?»

– А именно?

«Когда мы расстались, ты сказал, что у тебя срочное дело»

– А, это? Не было у меня тогда никаких срочных дел. У меня вообще никогда никаких срочных дел не бывает. Здесь, у порога преисподней, нет срочности. Здесь время течёт неторопливо, его целая вечность. Ты можешь себе представить вечность?

«Не могу»

– Правильно. Её никто представить не может. Пока здесь не окажется и не пробудет здесь лет этак сто. И только потом…