Владимир Царицын - Я, или Человек без тела (сборник)

На страничке стояла дата – двадцать девятое февраля 2004 года. Цифры были зелёные, а это означало, что вчера было воскресенье.

Я потянулся к календарю рукой, но вдруг моя рука замерла в сантиметре от листочка. Я знал, что, оторвав листочек с датой двадцать девятое февраля, я увижу листочек с датой первое марта. Я знал это, потому что не далее как вчера вечером я переворачивал лист календаря, чтобы подглядеть, не случилось ли год назад или два года назад (мы с Викой вместе уже два года) кое-чего такого, о чём я должен был помнить? По мнению Вики, разумеется… Кроме того, первое марта – первый день весны, и цветы завтра с меня так и так.

Я прекрасно знал, какую дату увижу, но вдруг подумал: «А если там тридцатое февраля?»

Бред какой-то!

Я решительно оторвал листик, тихо прошуршавший перфорацией.

Первое марта.

А кто бы сомневался!

– Человек Без Тела! – громко произнёс я. – Ты – плод моего воображения. Ты – мой ночной кошмар.

И подумал вдруг:

«А почему это я решил, что умру от болезни или от старости?..»

Но дальше развивать свою мысль не стал.

Оторванный лист я скомкал и выбросил в мусорное ведро, хотя Вика просила меня не выбрасывать оторванные листы. Она хотела изготовить какой-то коллаж к моему дню рождения, к сорокапятилетию, и для этой её задумки они ей были нужны. Перебьётся. Не уверен, что наши с Викой отношения не закончатся до моего дня рождения.

Признаюсь, Вика мне уже изрядно поднадоела. Она вела себя как потенциальная невеста, а ведь я ей предложения не делал. И в мыслях не было, даже в первые сумасшедшие дни. И вообще, спустя два года после нашего знакомства, я стал замечать в Викином характере черты, которых раньше либо не было, либо она их тщательно скрывала, либо я, ослеплённый страстью, сам их не замечал.

Мне не нравилось её отношение к деньгам вообще, и к моим деньгам в частности. Вика не просто любила тратить деньги, это бы ничего – многие девицы, находящиеся на содержании у обеспеченных и успешных мужиков страдают этой болезнью. Да что там многие? Все. Вика хотела иметь собственные деньги для того, чтобы пользоваться ими бесконтрольно. Для чего ей большие деньги, и как она ими желает пользоваться, я не знал точно, но догадывался. Вика о своих планах не рассказывала. Или рассказывала, но я видел, что она мне врёт, небылицы всякие сочиняет. А иногда говорила просто: хочу, и всё! Хотеть не вредно, а деньги она могла заработать единственным способом. Точнее, несколькими, или ещё точнее, многими, но все они относились к сфере сексуальной. Такими способами больших денег не заработать.

Вика часто спрашивала меня:

– А этот контракт, с которым ты носишься, как с писаной торбой, он на сколько тянет? Больше миллиона? А какой процент чистой прибыли?

Или:

– Интересно: сколько зарабатывают твои менеджеры?

Или:

– Если твои менеджеры зарабатывают так много, сколько же получает твой главный бухгалтер?

Или:

– Дорогой, а у тебя деньги лежат только в российских банках, или в зарубежных тоже?

Или самый откровенный вопрос:

– Милый, а если продать весь твой бизнес, сколько за него можно получить бабок?

Мысль о финансовой независимости в её красивую, но не очень умную белокурую головку стала приходить всё чаще и чаще.

– Колюня! Купи мне какой-нибудь салон или ресторанчик, – канючила Вика. – Или хотя бы кафе, а, Колюня?.. Я устала сидеть дома без дела и ждать тебя целыми днями. А так я буду при деле, и денежку к тому же буду зарабатывать.

– Тебе мало тех денег, что я тебе даю? Извини, но давать больше у меня нет возможности.

У меня была возможность тратить на удовольствия более крупные суммы, но я с молодых лет привык планировать свои расходы, и не платить за вещь или услугу больше, чем она того стоит. Я не жадный. Просто убеждён, что деньги счёт любят…

Завтрак мой, как обычно, состоял из стакана свежевыжатого сока, маленькой чашечки кофе со сливками и йогурта. Второй завтрак будет через два часа, и съем я его в комнате отдыха, находящейся за стенкой моего кабинета, после того, как проведу короткое совещание и получу информацию от всех руководителей отделов и служб, и от начальника производства.

Я ещё не успел допить кофе, как зазвонил телефон.

– Я приехал.

– Жди. Буду через пять минут.

– Хорошо.

Это звонил мой водитель, Саша Пономарь.

Саша работал у меня уже более двух лет. Мне нравилась его исполнительность, а особенно то, что ни разу за эти два с лишним года он не сказал мне: «Извините, шеф, машина неисправна». Автомобиль всегда был технически исправен, вымыт, отполирован и блестел, как новенький, словно только что из автосалона. Но более всего мне нравилась Сашина немногословность. Когда я спрашивал его о чём-то, он отвечал чётко, без ненужных подробностей и строго по существу. Такого ответа, как «не знаю», я ни разу от него не слышал. Когда я давал ему какое-нибудь задание, он отвечал коротко: «Хорошо», редко задавая мне уточняющие вопросы. И я знал, что моё указание будет исполнено действительно хорошо, и в тот срок, который был установлен. Если я его ни о чём не спрашивал и не давал никаких заданий, он молчал, не надоедал разговорами во время поездки, как делают большинство водителей-телохранителей.

Кстати, Сашу на работу принимали как водителя-телохранителя. Опыта телохранителя у Саши не было, но в его досье, составленном серым Готлибом, значилось, что срочную Саша служил в ВДВ, принимал участие в боевых операциях в Чечне, и даже имеет медаль за боевые заслуги. Кроме того, у Саши второй дан по каратэ, и в свободное время он посещает спортзал, продолжая повышать мастерство. Спортивный парень. И неиспорченный, меня такой устраивал. Своё знание боевых искусств Саше пока продемонстрировать не пришлось, так как я уже давно обошёл всех конкурентов, никому по-крупному не мешал, а с местной братвой у меня установлены прочные деловые отношения. Я им платил исправно и щедро, а бандиты не только не мешали мне, напротив – помогали.

Наши направления деятельности – мои и бандитов – не пересекаются. Я не лезу ни к оружию, ни к наркоте, ни к игорному бизнесу. Я не занимаюсь спиртным и автомобилями, близко не подхожу к поставкам на отечественный и зарубежный рынок живого товара.

Чем я занимаюсь?

Покупаю идеи.

Технические идеи.

Я покупаю их, делаю опытные образцы новой продукции, провожу рекламную компанию, и, сформировав стартовый портфель заказов, запускаю в производство. А потом продаю. Недёшево. Рентабельность до ста процентов дотягивает. Правда, бывают и проколы, но… бизнес есть бизнес.

Я уже был готов выйти из двери своего кондоминиума, но вспомнил о том, что на сегодня у меня запланирована встреча с местным Кулибиным, бывшим доцентом кафедры гидравлики гидротехнического факультета нашего Полыноградского инженерно-строительного института (сокращённо – ПИСИ), а ныне, пенсионером, и, по совместительству – гениальным изобретателем Алексеем Константиновичем Мурашкиным (сокращённо – АКМ). Папку с описанием работы и принципиальной схемой его очередного перпетуум-мобиле я в пятницу прихватил домой, чтобы без спешки на выходных всё просмотреть. Как выяснилось, его изобретение базировалось на использовании энергии кавитации, и было бы гениальным, если бы не было известно ещё в середине прошлого столетия. Правда, подход у АКМа к этому вопросу был несколько иной, но я прикинул в уме все «за» и «против» и решил с запуском в производство этого агрегата с коэффициентом полезного действия больше единицы не торопиться. Что-то меня смущало. Более полувека техническое решение существует, а в промышленном масштабе каких-либо значительных шагов в этом направлении нет. Не знаю, может быть, сегодня АКМ убедит меня в чём-то? Посмотрим.