Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

Эта книга – первая под знаком издательской группы «Традиция».

Во многих смыслах эта книга как раз и послужила наименованию и проявлению данной сущности.

Традиция через искусство пословиц подсказывает: «Назвался груздем – полезай в кузов». Но стоит очутиться в нем, как становится ясно: в «кузове» – бессчетное количество других груздей, залезших в него ранее.

В этом сравнении издательскую группу «Традиция» можно уподобить грибнику.

На вопрос же «Куда вы несете собранное?» лучше всего ответить словами Мастера Джи:

«Русское Знание – на Запад, Русскую Мудрость – на Восток».

Таков наш девиз.

От всей души желаем автору и всем, кто принимал участие в работе над книгой, дальнейших плодотворных трудов на поприще оБогащения и передачи Знания.

Меня всегда привлекала идея внутреннего развития; хотелось проникнуть в тайны бытия, заглянуть за неведомый занавес, который окутывает обычное восприятие. Большинству людей не свойственно верить в некую тайну, скрытую за видимым миром. Возможно, эти люди более счастливы: они проводят жизнь, добиваясь успеха в своей карьере, у них замечательные семьи и дети. Они являются правителями общего мнения.

Однажды я встретил человека, который указал мне на духовный Путь. Я долго размышлял, прежде чем решил присоединиться к нему, отказавшись от старых взглядов и намерений.

Мне потребовался целый год, для того чтобы освободиться от рутины своей жизни и, приняв учение, которое он нес в своем сердце, последовать за ним в долгое странствие.

Передача учения требовала многих приключений и переживаний, а также роста моего бытия.

Через несколько лет из куколки моей души выпорхнула бабочка духа и полетела по раскинувшимся перед ней широким просторам, радуясь красоте мироздания. Иногда я сожалел о том, что оставил свое прошлое, и пытался вернуться в него. Но того, что я искал, в этом прошлом не существовало. Поэтому я вновь и вновь возвращался на Путь, твердо веря в то, что однажды мне откроется тайна бытия.

В предлагаемой читателю работе я хочу поведать о мистериальных измерениях жизни моего наставника, которые он, будучи непревзойденным режиссером и актером в реальной жизни, умело скрывал от тех, кто был враждебен его миссии или слишком далек от нее.

В заключение я хочу выразить благодарность моим друзьям Гурию и Марие за помощь, оказанную ими при написании книги. Они проделали большую работу по отбору и обработке материала и обогатили текст множеством интересных деталей, совершенно выветрившихся из моей памяти.

Я шел по пыльным улицам Кишинева, и ничто не радовало меня: ни голубое небо, ни сияющее солнце – свинцовая тяжесть сковала мою душу. Полный раздумий о своей нелепой жизни, я свернул в один из старых переулков, где меж невзрачных серых домов стояла бело-голубая церквушка. Ее купола были единственным прибежищем для души среди окружающего уныния, и я, чуть робея, решил войти.

Перешагнув порог храма, я перекрестился и взглядом поискал священника, но храм был пуст. У иконостаса и перед темными иконами горели лампады, слабо освещая лики святых, с укором взиравших на меня, как на блудного сына. Однако тихая атмосфера храма и десятки горящих свечей подействовали на меня умиротворяюще.

Оглядевшись, я заметил в дальнем углу сидящего на скамье сутулого старца с длинной седой бородой. Он опирался руками на посох, а его сгорбленные плечи покрывала черная мантия. Казалось, он наблюдал за мной, хотя голова его была недвижима. Вдруг он поманил меня пальцем, и я медленно подошел, всматриваясь в его лицо, испещренное множеством морщин, словно оно вобрало в себя страдания всего города. Его темные мудрые глаза излучали таинственный отблеск иной реальности. Он совершенно не походил на местного жителя, а, скорее, напоминал человека, явившегося из других миров.

– Позвольте исповедоваться, батюшка, – преодолев робость, произнес я. – Каюсь в гордыне, жадности и прелюбодеяниях.

Он строго посмотрел мне в глаза, и я, не выдержав взгляда, невольно стал на колени, опустив голову. Минутное безмолвие показалось мне вечностью; он легким движением положил сухую руку мне на голову и произнес:

– У Господа в мирах всего много, да простит тебя Он.

Я хотел было подняться с колен, но он придержал меня рукой и продолжил:

– Сотни лет назад великий Дух был разделен на части и воплощен в разных людях для выполнения неведомой миссии. Одной из этих частей являешься ты. Но пока ты не выполнишь своей задачи, ты не сможешь соединиться с родственными душами и совместно с ними подняться в высшие миры. В данный момент судьба поворачивается так, что ты можешь вернуть свою целостность, но для этого необходимо вспомнить свое предназначение. Тогда ты сможешь найти родственные души, испытывая к ним неодолимое влечение.

Я взглянул ему в глаза, и луч небесной любви коснулся моего сердца. Я вспомнил людей, которых я чем-либо обидел, и тех, на кого обижался сам; их образы возникали в сознании в потоке золотистого света, и волна любви отогревала их сердца. Грядущий приговор на Страшном Суде почувствовался немного легче…

Я очнулся в тот момент, когда старец, перекрестив мою опущенную голову, слегка толкнул меня в плечо. Медленно поднявшись, я вышел на улицу.

– Да поможет тебе Господь, – напутствовал он.

Унылый городской пейзаж вернул меня к действительности. Я не мог понять, почему именно меня этот старец избрал слушателем своего монолога, сделав частью сказочной истории о высшем разделенном Духе. Разум не хотел верить услышанному, но в душе всколыхнулось глубоко дремавшее чувство.

Я с детства чувствовал близость иной реальности, в которую непроизвольно попадал и во сне и наяву. Я родился и до семнадцати лет жил на Кавказе, в горном курортном городке. В двенадцать лет я познакомился со своим первым духовным наставником, который объяснил мне мои переживания и научил медитации и дыхательной технике Крийя-йоги. Но через несколько лет после переезда в Кишинев мои медитации и дыхательные упражнения перестали давать вдохновение. Я, тем не менее, из-за врожденного упрямства, часами медитировал и делал дыхательные упражнения, сидя в кладовке, которую переделал в скрытую от взглядов посторонних келью. На стене, напротив места, где я сидел, висела с самого первого дня занятий небольшая фотография великого Учителя Крийя-йоги Шри Юктешвара. Его невозмутимый вид поддерживал меня в безрадостные моменты жизни и не давал мне превратиться в суетливого человеко-хомячка. Но после встречи со странным старцем моя жизнь в Кишиневе потеряла свой привычный ритм.