Тася Кожевникова - Путешествия в астрале и наяву

К вечеру страсти улеглись, и Рита обнаружила, что ей совершенно нечем заняться. Елена Петровна готовила ужин, помогать ей не требовалось, ночь спустилась быстрее, чем все это поняли, смотреть в горы стало бесполезно. Рита сидела у костра, который разложили в середине их лагеря, в общем-то, это было занятие – смотреть на огонь. Внезапно появился Воланд, и все собрались у костра, как на пионерском слёте. Воланд быстро посвятил всех в свои планы, которые по его идее были общими. С завтрашнего дня все разбивались по интересам. Спелеологи – налево, историки – направо, женщины остаются в лагере и занимаются бытом, а также сторожат цивилизацию от варваров. Все были счастливы, лишь Елена Петровна слегка надула губы. Но утром Воланд сам пригласил её в монастырь на встречу с настоятелем и ламами. Елена Петровна знала много языков и могла, если что, подсказать Воланду, а вдруг переводчик будет водить его за нос. Но пока они собирались, пришёл посыльный монах и пригласил всех членов экспедиции на «приём». Воланду это весьма польстило. Времени на сборы не было. Да и что собирать-то никто не знал. Воланд прихватил какие-то подарки и пошли.

Рита впервые была в таком месте. Собственно, она вообще нигде не была, кроме того отдыха в Греции и детских путешествий, ей больше не о чем было вспоминать. Толстенные каменные стены, пол, исшарканный монахами, которые тысячелетиями приходили сюда поклоняться особому изображению Будды и Священной Долме – его матери.

Их завели в огромный зал и предложили присесть на подушки – тоненькие, но защищающие от холодного пола. Началась великосветская беседа – наполовину на английском, который все понимали, даже Рита, и на непали с китайско-тибетским сленгом. Елена Петровна и переводчик помогали Воланду – настоятель не знал английского – все внимательно следили за их беседой, Рита же от нечего делать рассматривала присутствующих и стены зала. Все присутствующие были на одно лицо и в одинаковых мантиях, перекинутых через плечо, разве что по возрасту различались, причём молодые сидели вперемежку со старыми, наверное, у них была иная иерархия, нежели в других странах. Рита заметила молниеносный взгляд одного из монахов – или ламы, кто их поймёт – взгляд был полон любопытства и озорства. Пришлось рассматривать стены, которые показались ей сначала просто глыбами камня, но, приглядевшись, она заметила, что они испещрены многочисленными рисунками. Да ещё какими! Сцены интимной жизни чередовались с такими подробностями, что Рита просто рот раскрыла от удивления. Однако никто из присутствующих, казалось, ничего не замечал. Рита пыталась отвести взгляд, но поскольку ничего не понимала из беседы, глаза её поневоле снова и снова останавливались на злополучных стенах. Принесли чай и какие-то сладости – жареные орехи, посыпанные сахарной пудрой – Воланд вспомнил о своих подарках, начался обмен любезностями. Рита немного отвлеклась, но, попив чай, ужасно невкусный, ей снова нечем было занять себя. Молодой монах теперь уже в открытую рассматривал её, как то странно улыбаясь. Больше всего Рите захотелось уйти отсюда. Уж лучше сидеть в лагере, чем в окружении людей, которых ты не понимаешь, и которым до тебя нет дела. Ей стало неловко рассматривать стены под прицелом чёрных глаз назойливого монаха. Она опустила глаза себе на руки и почти сразу же задремала. Ей ничего не снилось. Но внезапно она почувствовала лёгкое жжение в промежности, потом совершенно явственно – будто чей-то язык острым краешком щекочет ей клитор. Странное дело, она даже не попыталась освободиться от «нахала», напротив, слегка расставив скрещенные на подушке ноги, она откинулась и выгнулась навстречу сладострастным ощущениям.

Очнулась она от своего стона. Оглянулась, не заметил ли кто. Но все внимательно слушали Достопочтенного Ламу, даже молодой монах заглядывал ему в рот, будто видел те слова, которые оттуда исходили. Рите стало ужасно неловко. Что это с ней произошло? Она была такой сдержанной всегда, так держала себя в руках, а тут…. Скорей бы закончился этот ужасный приём!

Словно услышав её мысли, Достопочтенный Лама широко улыбнулся, приложил обе руки к сердцу, и все стали вставать с подушек, раскланиваясь и улыбаясь. Рита тоже встала, чувствуя, как ослабели ноги, будто бы она и вправду занималась здесь сексом.

Когда уже вышли за ворота храма, Воланд придержал Риту за локоть:

– Ну, что, красавица наша? Как ты себя чувствуешь?

– А что? – Рита слегка растерялась, – также, наверное, как и вы. Ужасно неудобно сидеть, поджав под себя ноги.

– Да, для этого нужна привычка. Но я не об этом. Я заметил, что тебя гипнотизировали. Этот монах получит хороший нагоняй от своего наставника, я заметил, что он на него глядел неодобрительно. Ну, а ты – молодец! Могла бы вообще раздеться и совершать всякие непристойности, а ты.… Впрочем, наверное, это для тебя характерно! Ха-ха-ха! Да, ладно тебе, не смущайся. Я ведь уже не в первый раз с ними общаюсь и знаю, как они любят пошалить, проявляя свои необычайные способности. Меня тоже гипнотизировали поначалу, пока не научился ставить заслоны. Ты – поосторожней.

Рита, пунцовая от стыда, молча выслушала эти наставления. Тут её подхватила под руку Елена Петровна.

– Рит, пошли со мной. Ты не стесняйся, здесь все свои.

– Елена Петровна, неужели все заметили, что мне приснился эротический сон?

– Да ничего тебе не снилось. Этот молодой монах просто решил над тобой подшутить. Но вела себя ты весьма скромно. Молодец! Стонала только громко, а так – ничего.

– Какой ужас! Как мне теперь всем в глаза смотреть?

– Да ничего особенного не случилось. Впредь, если тебе доведётся с кем-то из них общаться, сосредоточь всё своё внимание на чём-нибудь своём, и ничего они с тобой не смогут сделать. Просто все были заняты беседой, а ты от скуки изнывала, вот и поймалась.

– Да. А ещё там такие непристойности на стенах изображены!

– Ну что ты! Это для нас – непристойности, а они понимают всё это по-другому. Изображение мужского и женского духа в интимной связи ни для одного тибетца не является непристойным. Два сплетённых нагих тела передают экстаз, сопровождающий союз Знания и Праведной жизни.

– Праведной?

– Да, Рита. Это только христианская религия считает совокупление грехом. А что ж тут грешного?

– Как что? После совокупления обязательно должно появляться потомство, как у животных. Они ведь не занимаются любовью каждый день, а только в определённые периоды года, когда создаются благоприятные условия для кормления и воспитания подрастающего поколения. А люди совокупляются забавы ради.

– Ох, ох, Ритуля! Ты в церковь ходила?

– Нет, а что?

– Да так. Говоришь, как по писанному. А между тем в Писании сказано – Плодитесь и размножайтесь! А вот ты знаешь, почему это было сказано? Люди всегда жили племенами, и чем больше племя, тем оно сильнее, чем больше каждая женщина нарожает воинов, тем защищённее будут чувствовать себя все женщины племени. А потом племена разрослись, людям стало тесно на Земле, всё чаще стали происходить войны.