Геннадий Юленин - Осужденные и глупые женщины (сборник)

Употребляемые слова в виде «ты живёшь в центре, а я в окраине», интерпретировалось субъектом как укор нахождения учреждения в области, в виде недолюбливания руководством учреждения – городских.

А слова из песни «оставайся сама собой» воспринималось как альтернатива не менять своих устоявшихся взглядов, быть самим собой. Такого рода стержень поддерживал личные взгляды от происходящего вокруг, вбирая и перерабатывая различные фрагменты текстов на своё восприятие, в реагировании на преследование.

При демонстрации лая от собак субъект сжимался в комок, поддерживая себя одобрительными фразами из любых звучащих песен. И, раздражаясь от неодобрительных, выражал внутреннюю агрессию кошачьим отражением, с грацией и лёгкостью перемещаясь по отряду. Стараясь обходить острые углы столкновений с осуждёнными.

На другом же конце учреждения довольные полученной от Новгородова информацией, что субъект реагирует на музыку, решили активировать полный объём.

Поняв, что в субъекте сформировалось смещение сознания, позволяющее использовать человека как марионетку в получении любой деятельности, удовлетворённые запустили весь механизм.

Используя телевидение, радиоприёмники, перенастроенные в соответствии с программой воздействия на личность, закрутили весь отряд. Взяв в свои руки через встроенные микрофоны теле-, радиоаппаратуры бразды правления обратной связи, позволяющие слушать, что говорят окружающие, и делая выводы в направлении установки программы. Использовали для запугивания – полицейские сериалы, для поощрения – криминальные новости пойманных людей.

Удобно расположившись в здании дежурного пункта (ДПНКа) с которого хорошо просматривались все осуждённые колонии, поотрядно расположенные к проведению карточной проверки на центральном плацу, и наблюдая, как колонны осуждённых по аллее направляются в столовую и обратно, могли свободно оценивать общее положение жизнедеятельности в отрядах.

Затеянный ремонт на отряде уже не только подкручивал субъекта, выражающего преследуемого кота, но и всех находящихся в отряде осуждённых. Слякоть и начинающиеся морозы, предвещающие начало зимы, загоняли людей с проверки на отряд. Где созданный дискомфорт от затеянного ремонта настолько разрушил стереотипное понимание жизни на отряде, что люди, уплотнившись спальными местами в три яруса в данном бардаке, тупо припадали к телевизору либо к приёмнику с желанием отвлечь своё сознание от происходящего вокруг них. И ещё больше оглупляясь внутренними страхами потерять в хаосе частицы своего личного имущества.

Установленная аппаратура позволяла прослеживать весь поток информации, воздействуя на личность для получения от него любого вида деятельности.

Запугивание сериалами полицейско-детективной деятельности производило в людях установки не сопротивляться, бороться бесполезно, всё равно будешь платить деньги, полиция всегда права.

И люди действительно добровольно, без возмущения, оплачивали за счёт родственников отбывание наказания, «затягивая» строительно-гуманитарную помощь в виде стройматериалов, переводили деньги на счета банковских реквизитов, оплачивали телефонные переговоры. Позволяя руководству учреждения обогащаться за счёт выделяемых государственных средств на реконструкцию и удвоив прибыль тем – что лидеры (СО) теперь не тратили деньги на себя, живя в роскоши, а приносили в виде компенсирующей благодарности за предоставленные должности по самодеятельным организациям.

Субъект же, глядя на скопившихся вокруг телевизоров людей, смотрящих лицемерно поставленные сериалы о безупречной работе добросовестных чиновников, заключал, внося противоречие:

– Да, России с Францией не равняться…

Французские режиссёры, по крайней мере, высмеивают полицию и жандармерию в коррупции и глупости ещё со времен Луи де Фюнеса до фильмов Бессона, тем самым приземляя их в желании оглупляться. У нас же, наоборот, возвеличивают, создавая ширму в стимуляции самообмана, влекущей разочарование при столкновении в реальной жизни. Желая хоть как-то вывести людей из симбиотического оглупления сознания, задаваться вопросом, насколько актуальна воспринимаемая ими информация. И, видя не производимую реакцию, уходил.

Устав носиться по отряду, субъект заваливался на кровать и, постукивая слегка ступнёй ноги, слушал поставленные сценки лая собак, как кот, помахивающий хвостом, раздражённо лежащий на дереве, размышляя, от чего такое чувственное восприятие. Тут же отвлекаясь, занимался описанием людей, кратко характеризуя внутреннее содержание того или иного индивидуума. Изучив весь отряд, субъект знал практически всё об окружающих его людях.

Как писатель, тонко проникающий в глубину человеческой души, определял внутреннее ядро темперамента, сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик.

Как Достоевский – чувствующий чужую боль, как свою собственную, мог с точностью установить содержание личности, интригана, демонстранта, труса, подлеца, нытика, зануду. Заведомо зная, что от кого ожидать.

Предложив Новгородову узнать своё внутреннее ядро, на испуганный отказ понимающего Новгородова, что последует точное описание его личности, передумал, сводя общение на пустую болтовню.

Наступившая зима полностью закончила ремонт в отряде. Закрытые окна, накуривали весь отряд, курили везде и повсеместно, глядя в телевизор, обсуждая бытовые истории жизни.

Глядя на всё это, субъект явно начинал скучать, понимая, что дискомфорт, созданный вокруг него, является ненужной нормой, так как все вокруг и так какие-то «очарованные», и является только привычкой глупцов, действующих по изначально заданной программе.

Оглупление окружающих, которые даже книгу в руки не брали, приводило к раздражению, и субъект, одевшись потеплее, вышел на улицу, тяжело вздохнул.

– Мда, скукотища.

Походив немного по локальному участку, субъект остановился перекурить. Близилась вечерняя проверка, придуманная руководством учреждения сокращать личное время осуждённых, которая проводилась за час до отбоя, не позволяя массе в сто двадцать человек толком соблюсти личную гигиену перед сном, давая право первым успевшим пробултыхаться в трёх раковинах умывальника отряда.

Предусмотрительно зная положение в учреждении, субъект сделал всё заранее, теперь смотрел на выходящих людей из отряда, которые собирались в локальном секторе для общего выхода на плац для карточной проверки всей колонии. Проследовав со всем отрядом на плац общего построения, субъект в привычной норме встал на место, где обычно стоял в строю отряда, и смотрел на разбежавшийся отряд в поисках знакомых из других отрядов, в общении начав ходить по кругу плаца. Содействуя друг другу материально сигаретами, чаем, делясь мнением жизни.