Григорий Кляйн - Тетралогия «Возрождение третьего храма». Книга первая. Соединяющий судьбы

Вплетаясь в историю моей жизни, первого сентября 1955 года я, Роман Косенко, впервые пошёл в школу. На улице дул довольно холодный ветер. Чувство ожидания чего-то нового, долгожданного, будоражило тело и не давало мёрзнуть. Взявшись за руки с сестрёнкой, к тому времени уже перешедшей в шестой класс, двигались узкой, незнакомой дорогой. Раньше, играть в этой стороне нам не разрешали родители. Вообще-то тот день остался врезавшейся в память, неожиданной и незабываемой на долгие годы встречей. Так вот, не пройдя даже ста метров от нашего посёлка, дорога опустилась в низину. О её существовании раньше даже не догадывались. С правой стороны тянулся забор из колючей проволоки. За ней одни уставшие люди, кувалдами дробили огромные валуны. Другие толкали тяжёлые вагонетки, доверху наполненные большими камнями. Впоследствии узнал, работу по изготовлению щебёнки гораздо лучше делали существующие в то время механизмы. Но тогда, увидев измождённые, замёрзшие лица, передо мной возникла мучительная мысль, требующая ответа. Обычно вечерами бабушка присаживалась рядом с нашими кроватями, рассказать на ночь сказку. Взяв за руку, поделившись увиденной утром картиной, спросил:

– Зачем заставлять людей так изнуряюще работать? – некоторое время она, молча, смотрела на меня внимательными глазами. Ласково погладив по голове и поправив одеяло на кроватке, где спали младшая сестрёнка с братишкой, ответила:

– Скоро вырастишь и узнаешь о человеческих судьбах много нового. Сейчас, наверно, будет трудно разобраться, но должен понять. За совершаемые человеком поступки, рано или поздно, приходится расплачиваться определённым наказанием, или получать вознаграждение. Многие из увиденных вами утром людей, сделали в жизни что-то плохое и подвергнуты тяжкому труду.

– Бабуля, там все люди плохие? И будут всегда толкать тяжелые вагонетки?

– Ромочка, – по-прежнему гладила меня по голове, – вокруг случается столько всякой несправедливости! Иногда не дай Бог, и хороший человек, попадает в подобные страшные обстоятельства. Поэтому народная мудрость гласит «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Думаю, среди них есть предатели, есть люди, попавшие в плен к фашистам, есть те, кто по каким-то причинам не смог выполнить поставленной задачи. Ведь во время войны, наверняка бывали приказы, приносящие больше вреда, чем пользы. А бывало, попавшие сюда люди, вообще не имели никакой вины. К сожалению, и так случается.

Ненадолго задумалась и продолжила мысль, но уже погрустневшим голосом.

– Часто думаю, ведь у каждого из несчастных где-то на земле есть родные люди, семьи. Живы матери, ожидающие каждую минуту чуда возвращения. Мне их жалко. Для них дети навсегда остаются любимыми и желанными. Хотелось бы независимо от степени вины, людей, попавших в беду, попытаться избавить от выпавшего несчастья.

– Тогда получается, среди заключённых, встретившихся сегодня, есть и хорошие люди? Может, можно им чем-то помочь? – старшая сестра, внимательно слушая разговор, приподнялась на кровати, обхватив коленки руками.

– Оленька, наверно есть, но облегчить их участь, к сожалению нельзя. В настоящее время такие действия строго запрещены существующими законами. У ваших родителей могут возникнуть огромные неприятности. Хорошо поняли? – мы дружно закивали головами, хотя, по правде говоря, некоторые вещи ещё попросту полностью не осознавали.

– Вы знаете, мой единственный сын погиб в начале войны. Боже! Если бы только он остался живой, и по каким-то причинам оказался среди тех людей. Была бы счастлива от надежды увидеться и склонить голову к нему на грудь, – обняла и прижала к себе сестрёнку.

– А теперь спать. Сказку расскажу завтра. Приятных сновидений.

Следующим утром, проходя мимо заключённых, работающих с той стороны колючей проволоки, уже не испытывали страха и растерянности. Даже жалели людей, волей судьбы, попавших за этот чёртов забор. Хотя мы с Олей шли не очень быстро, но всё равно вскоре поравнялись с вагонеткой, которую, медленно толкали четверо измождённых мужчин. Они повернули головы в нашу сторону. Из-под старых солдатских шапок-ушанок, выглядывали худые, обветренные, безжизненные лица. Неожиданно уставшие и потухшие глаза потеплели, пробуждаясь вечным желанием выжить. Посмотрев по сторонам и словно поздоровавшись, приветливо улыбнулись и кивнули головами. Мы тоже заговорщицки осмотрелись. Часовой на далёкой смотровой вышке стоял к нам спиной, а на дороге никого не было. Точно так же здороваясь, кивнули в ответ. А дальше, не сговариваясь, ещё раз взглянув на часового и убедившись, никто на нас не обращает внимания, достали из портфелей два сверточка. Одновременно с сестрой, быстро, перебросили через проволоку, завёрнутые в бумагу, небольшие школьные завтраки. Пролетев разделяющие нас несколько метров, они упали на камни вагонетки, прямо перед людьми в потрёпанных одеждах. Испугавшись только что сотворённого, быстро и не оглядываясь, проделали оставшийся до школы путь.

Заочно, насколько позволяла проволока «колючка», познакомились и уже знали мужчин по именам. Высокого – Вячеслав, другого, выглядевшего на вид помладше – Федор. Иногда им в помощь давали широкоплечего мужчину – Илью и сухощавого Марка. В один из дней они жестами показали на неприметное углубление у столба ограды. Дело в том, что время возвращения из школы, совпадало с началом в лагере обеденного перерыва. Охрана и заключённые уходили. Мы, словно играя, подходили к условленному месту, забирая, для нас оставленные, небольшие самодельные игрушки. Но всё равно подарки с той стороны были редки. Сказывались различные трудности в тяжёлом существовании заключённых и суровое наказание в случае нарушения установленной дисциплины. А пока передачи с нашей стороны успешно продолжались уже довольно долго. Правда, однажды, когда родителей не было дома, бабушка, усадив обоих за кухонный стол, строго спросила, куда исчезает еда, что с такой заботой каждое утро собирает в школу. Ей сказала учительница, обратившая внимание, только нам не дают завтраки. Сознавая необходимость помощи измождённым и усталым людям, незаметно ставших друзьями, молчали, не зная, как поступить. Так как наша бабушка была самой лучшей на свете, да и уже давно хотелось поделиться своими заботами, не удержались и поведали обо всём. Внимательно и дружелюбно выслушав, обросший разными подробностями и деталями рассказ, потрепала по волосам и неожиданно отослала делать уроки. Вечером, ожидая судьбоносного решения, как никогда раньше, ходили молчаливые и притихшие. Мама решила померить температуру, но бабушка заступилась за нас, и отправила спать. Назавтра протянула три свёртка. Два поменьше каждому в школу, и один для наших знакомых. В него кроме кусочков сахара и пакетика чая вложила пачку сигарет и коробочку спичек.