Анастасия Астафьева - Двойная экспозиция

Тут мой взгляд упал на белую кроссовку, измазанную жирной грязью. А я даже не заметила, что где-то вступила в лужу! Расхохотавшись, я откинула крючок, и громадный, но глупый и добродушный пёс Портос радостно набросился на меня. Я сидела на ступеньках и бесконечно вздрагивала от разбиравшего меня смеха. Портос рьяно бил хвостом по брякающей двери и лизал меня липким слюнявым языком.

Когда я успокоилась и выпихала лохматого провожатого из сеней, он утробно побрехал в темноту, а затем, шумно зевнув, разлёгся на крыльце.

* * *

Вечером следующего дня я опять засобиралась в клуб. Мать, смеясь, напомнила мне ночное приключение и посоветовала взять фонарик. Но он так оттянул карман, что я всё-таки оставила его дома.

Ребята притащили в клуб магнитофон, который громыхал на весь посёлок, но никто не танцевал, все толпились на улице.

– Живая? – поприветствовал меня Сашка.

– Не съели! – откликнулась я. – Только напугали.

– Не поседела? – хохмил Сашка.

Я подумала, что ребята не поймут моего приключения, а только обсмеют, и рассказывать не стала.

Недалеко от клуба остановилась машина, и скоро к крыльцу подошли два милиционера.

– Гуляем, ребята? – спросил один.

– Гуляем, – вразнобой ответили все.

– Водочкой балуемся?

– Что вы! – воскликнул Вовка, заметно в этот вечер подогретый. – Даже не нюхаем!

– Тебе-то и посмотреть хватит, – усмехался второй милиционер. – Ничего подозрительного не видели?

– Если встретим, сразу доложим, – отдал честь Вовка.

– Ладно, – пошли милиционеры от клуба. – Долго не шатайтесь.

Они скрылись за деревьями.

– Ваньку Чёрного в больницу увезли, – сообщил Алешка, – говорят, они ему башку проломили.

– Мать сказала, они и в Залыве покутить успели, – подхватила Танька, – магазин взломали, ящик водки взяли. Дорвался Пашка.

– Теперь ему на полную катушку срок отмотают, – подвёл итог Ромка.

Ребята выключили магнитофон, и заведующая, закрыв клуб, ушла. В посёлке снова стало тихо, только занудно пищали комары, толпящиеся над клубным крыльцом.

– Сегодня даже кино никакого по телеку нет, – тоскливо сказал Сашка.

Неожиданно все мы услышали топот нескольких человек, бегущих по асфальтовым дорожкам возле клуба, раздались крики, кто-то грубо заматерился.

– У нас тут свое кино! – воскликнул Алешка, и ребята сыпанули с крыльца – смотреть, что происходит за деревьями.

Мы успели увидеть, как пять милиционеров повели к «газику» двоих мужиков. Это были Пашка и Колька Груздевы. Их подтащили к машине, распахнули дверцы, затолкали туда старшего брата, а Пашка вдруг завырывался. Его ударили несколько раз дубинкой, сбили с головы шапку, а когда стали запихивать в машину, он на весь посёлок пьяно заорал:

– Не забуду мать радную-у-у!..

Хлопнули дверцы, и «газик» увёз нарушителей общественного порядка на заслуженный отдых.

– Наша передача подошла к концу. До новых встреч, – паясничая, помахал им вслед Сашка-Райкин.

Ребята направились обратно к клубу, а я, выйдя на дорогу, увидела в луже что-то тёмное, отпихнула ногой – это была Пашкина шапка. Мне стало не по себе, и я грустно побрела к дому.

Фонарь посреди улицы горел ярко и уверенно, громко лаяли собаки, две старухи сидели на лавочке около одного из домов. Мы кивнули друг другу. Ко мне подбежал Портос, ткнулся в ладонь мокрым носом.

Я медленно шагала по лесной дорожке, а пёс верно провожал меня. Шёлковые листья берёзы погладили меня по лицу, впереди зажелтел фонарь. Я обошла лужу рядом с калиткой и поднялась на крыльцо. Портос остановился в неуверенности около, покачал хвостом.

– Спасибо, что проводил, – поблагодарила я его. – Теперь иди домой.

Собака стояла.

– Печенюшку хочешь? Сейчас принесу…

И тут у сарая промелькнула чья-то тень. Я заскочила за дверь и трясущейся рукой накинула крючок. На крыльцо зашёл Портос, сунул нос в щель между косяком и дверью. Я затаилась.

Пёс глухо полаял в темноту и, громко зевнув, развалился на крыльце.

Пока реклама с экрана телевизора навязывала зрителям разные товары, Ольга успела расправить сыну постель и проследить, чтобы он сделал все необходимые на ночь дела. Уложив, она ласково погладила его по вихрастым волосёнкам:

– Смотри «Спокойной ночи», а потом – спать.

Сын крепко закутался в одеяло и уставился полусонным взором в телевизор. Ольга подошла к окну, чтобы задёрнуть штору. Весь день капал мелкий нудный дождь, но к вечеру небо прояснилось, закатное солнце подрумянило городской пейзаж, и следующий день обещал быть тёплым и уютным.

Под окном остановились две милицейские машины, постояли мгновение и быстро уехали.

Сквозь шум льющейся воды и бряканье моющихся тарелок Ольга слышала, как Хрюша со Степашкой рассказывали сыну приторно-глупую историю. Завтра вернётся из командировки муж, и они всей семьёй поедут в деревню к её матери. Там, в деревне, она по-настоящему могла расслабиться и отдохнуть, а грядки и сенокос – это не работа, это праздник.

На душе стало легко и чисто, будто вымыто дождём. Она уж и не припомнит, когда последний раз пребывала в таком счастливом состоянии. Всё заботы, беготня, какие-то выяснения отношений, постоянная нехватка денег, сил, любви…

В прихожей запиликал звонок. Ольга удивлённо взглянула на часы – поздновато для гостей.

На площадке стоял молодой, почти мальчишечка, милиционер:

– Срочно, в течение получаса, прибыть с тревожным пакетом на Советский проспект, семьдесят пять, – он говорил очень чётко и серьёзно.

– Простите, не поняла… – смутилась хозяйка.

– Тревога, – также чётко сказал милиционер, – сборный пункт на Советском проспекте, в здании РОВД. Прибыть нужно не позднее двадцати двух часов.

Что-то вдруг больно дёрнулось внутри у Ольги, по спине и ногам побежали мурашки.

– Да, конечно… но, что случилось? Что потом? Повезут куда-то?

– Все распоряжения на месте, – милиционер уже начал спускаться по лестнице.

– Постойте, что нужно положить в этот… тревожный?..

– Тревожный пакет? У вас же памятка должна быть. Что… Еды на сутки, документы, лекарства, полотенце… сами подумайте!

Милиционер сбежал по лестнице.

Ольга в оцепенении осталась стоять у открытой двери. Мысли в голове суетились, пульсировали, мешались. Сразу вспомнились милицейские машины под окнами. Закат необычный, ядовито-яркий. Подумалось, что какая-то авария на химкомбинате. А точного ответа не было. Что? Что…

Она стряхнула с себя столбняк и быстро стала собирать необходимые вещи. Сын уже спал, раскинувшись, из-под одеяла торчала розовая пяточка. Увидев это, Ольга едва не расплакалась, но тут же взяла себя в руки и решила разбудить его в самый последний момент.