Ним Мрия - Чистый эндорфин. Роман в 11-ти гормонах

– Знаем, знаем, как и те двое, которые денег заработали и в кабак пропали…

– Джон, он не пьет…

Джон приблизился к лицу Индиана.

– Хочешь работать?

– Я готов работать. Буду делать все – Индиан выражал полное почтение.

– Учти, парень, это только твой выбор, ни я, ни Марти не будем виноваты, если вдруг тебе станет тяжело… – Джон говорил тихим голосом.

– Я готов работать – повторил Индиан.

– Джон, я действительно привез кого нужно.

– Хорошо! – Джон сгреб связку ключей со стола. – Вот мы здесь так живем! – он обвел рукой свои апартаменты, – сносные условия и удобства в тепле… Ты же будешь поначалу спать на мешках с цементом, пойдемте!

Он приглашающе пошел к выходу. Открыл засов и подождал, пока все выйдут.

– А что с теми, остальными? – спросил Марти как бы промежду делом.

– С теми остальными, Марти, все в полном порядке – Джон бодро крякнул, – я даже был немного удивлен их работе. Кроме тех двоих, разумеется. Те сразу пьянствовать начали, как деньги получили…

Трое шли вдоль желтых вагончиков. Джон погромыхивал связкой ключей.

– С теми прокол вышел, Джон…

– Ну что ж теперь. Бывает, как говорится, мать его – он немного помолчал, – а с теми последними, у нас взаимопонимание, полное. Один даже у меня «Маленького принца [7] Антуан Де Сент-Экзюпери, «Маленький принц» " на днях закончил.

– Серьезно?

– Да! Ты мне книг-то завези, если есть. А то совсем им читать нечего. Можем пойти, посмотреть, как они спят…

Воображение Марти сразу нарисовало милую сцену, где бывшие бездомные сладко посапывают, а трое мужчин наблюдает за ними в окно с умилением. Марти усмехнулся.

– Обойдусь как-нибудь.

Они приблизились к нужному вагончику в самом конце. Джим в отсвете луны нашел нужный ключ, покрутил его в замке.

– Спать будешь здесь, пока – заходя, он кинул жест левой рукой в бок. Слева от входа была небольшая каморка, пол которой был покрыт слоем белой пыли, у стены громоздилось несколько рядов мешков. – Может завтра что– нибудь придумаем. Удовольствия за углом, увидишь синий «скворечник», там тебе душ и все остальное, мать его. Пока будешь разнорабочим, то есть, выполнять разную работу… Ясно?

Индиан стоял посреди каморки, озираясь. На вопрос ответил коротким кивком.

– Есть хочешь? – Джим крутил связку ключей на пальце.

Индиан потупил взгляд.

– Да хочет. Дай ему что-нибудь – Марти знал, что если тот хорошо поест сейчас, то будет завтра хорошо работать.

– Пойдем! Дам тебе чего-нибудь…

– Джим, я поехал…

Трое вышли на крыльцо вагончика.

– Ну, бывай, Марти! Ну и чудак же ты! Удумал! – Джим усмехнулся, – ну хоть не так поздно, как в тот раз… – он усиленно потряс руку Марти.

– Я в тебя верю, Индиан – Марти заглянул в глаза бездомному и пожал тому руку.

Поймав напоследок подмигивающий взгляд Джима, Марти направился к воротам. Уже оттуда он наблюдал, как двое идут вдоль вагончиков, и Джим потихоньку начинает рассказывать о своей работе.

– Вот и славно! – сказал Марти шепотом и вышел за ворота.

Он чувствовал внутреннюю удовлетворенность и особое чувство наполненности, которое возникает вследствие плодовитого дня.

Сев в машину, он направился домой.

Кабриолет степенно летел по ночному проспекту, приближаясь к центральному мосту, перекинутому через широкую бухту. Была уже глубокая ночь.

Вдруг Марти внезапно пришла сумасбродная мысль. Его осенило, что он никогда не гулял по этому мосту ночью. Ни один, ни с кем-либо еще. Глуповатая улыбка замаячила на лице в ответ на мысли, роившиеся в голове.

Марти остановил машину перед самым мостом и вышел из нее. Пройдя несколько шагов, он вступил на мост. Одиночество было его любимым спутником. Ночь поражала своей тишиной и умиротворением. Центр города спал.

Марти внимательно рассматривал асфальт под ногами. Этот потертый, сточенный множеством шин, гладкий и чуть пружинящий материал отдыхал после рабочего дня. Сотни машин шлифовали его день за днем своей резиной.

Марти нагнулся и приложил ладонь к поверхности асфальта. Со стороны казалось, что человек гладит обычное покрытие как котенка. Марти лишь хотел потрогать, ощутить его шероховатость, его тепло, которое он неторопливо выпускал этой ночью.

Не отрывая руки от асфальта, он озорно огляделся по сторонам. Оглянулся назад, – на секунду ему показалось, что кто-то наблюдает за ним. Какое-то белесоватое свечение у левого края моста, которое тут же пропало.

Все было тихо. Если прислушаться к ночной тишине, можно было различить, как волны бьются о корпуса кораблей там, внизу. Как будто море ненавидяще реагировало на то, что его заковали в бетонные набережные, бетонные судоферфи и корпуса доков по краям бухты.

Прослушав этот тихий монолог, Марти напрягся, изготовился и рванул к краю моста. Он пересек три полосы, подпрыгнул и поджал колени к груди, перепрыгнул дорожное ограждение. Здесь он в два шага перешел пешеходную зону, снова подпрыгнул и зацепился за верхний край внешнего ограждения. Чуть сосредоточившись, он подтянулся, прочувствовав, как напряжение передается с предплечий на плечи, затем на мышцы груди и пресса. Перехватившись, он закинул ногу, – секунда – и он уже балансировал на леерном ограждении, придерживаясь за ванту моста. Сделав широкий шаг, он очутился на бетонном основании, к которому крепилась одна из 192 вант моста.

Мало отличаясь от мальчишки, Марти опять озорно оглянулся по сторонам. Оглянулся, схватился обеими руками за ванту и стал дергать ее с максимальной силой, на которую был способен. Сжав губы, напрягая все мышцы тела, он действительно верил, что сможет раскачать огромный остов моста.

Сощурив глаза от напряжения, он смотрел на стальной канат, уходивший высоко-далеко к чуть наклоненному пилону моста. Тот не сдвинулся ни на миллиметр. Марти еще раз с силой дернул, надеясь на свою силу.

Улыбнувшись, он перевел взгляд вниз. Туда, где через 60 метров плескалась черная гладь моря. На поверхности отражались только редкие облака.

Глубина завораживала и влекла. Ветер создавал небольшую рябь, но это совсем не мешало ощущению громадного зеркала там, внизу.

Марти перевел взгляд вдаль. Со стороны, оперевшись одной рукой на трос, а другую вставив в бок, он походил на смотрящего вдаль матроса, взобравшегося на мачту.

С левой стороны начал нарастать негромкий шелест. Он пригляделся к набережным, идущим по обеим берегам, обвел взглядом силуэты домов, короткими мыслями думая о том, чем заняты сейчас люди внутри этих зданий, глазницы которых были сейчас темными, как сама глубина залива.

Краем глаза Марти увидел отсвет фар. Немного покореженный японский хетчбек без переднего бампера выехал на мост. Из открытых окон доносился звук, смех и пощелкивание. Марти чуть сузил веки. Линия рта превратилась в ровную, напряженную.