Ним Мрия - Чистый эндорфин. Роман в 11-ти гормонах

Они зашли в дом и Лардо прикрыл двери.

Колонна вальяжно прошествовала к черному столу. Люди в костюмах и платьях заняли места за столом.

Стул Лардо был отодвинут, его почтительно оставили без внимания. Люди стали наполнять бокалы, разгоряченно общаясь. Марти оставил Владлессена подле его места и прошел дальше, во главу стола.

Елена, завидев, что ее спутнику не досталось свободного места, оставила супругу Диего и подошла к нему. Марти подметил по ее сверкающему взгляду, что она немного опьянела. Она игриво отвела взгляд и прикоснулась к нему спиной.

Марти лишь с улыбкой обводил взглядом всех, сидевших за столом, поочередно задерживаясь на лице каждого.

Жили на одной улице, вместе окончили школу, потом еще крепче сблизились. И вот кто-то поднялся, а кто-то не смог…

Вот порядком окосевший О'Хайер что-то бурно рассказывает, подливая себе в бокал. Марти вспоминает, как тот верещал, сидя в офисном кресле. Они тогда вдвоем вели один достаточно крупный проект – шикарная вилла для большого семейства. Они сдали его достаточно успешно, но затем у строителей, взявших проект на реализацию, появились вопросы. Вопросы всегда возникали, чем больше проект – тем больше вопросительных интонаций в разговорах.

О'Хайер уже в то время пил очень много. Дон Ган всегда опасался ответственности. Но в тот раз он боялся не ответить на какой-либо вопрос особенно явно. Когда ему позвонили и представились, Дон Ган заверещал на весь офис даже не выслушав вопроса: «Все вопросы к Марти! Перезвоните ему!». В его голосе не было страха, это была паника. Марти перезвонил тогда строителям, возникли вопросы по поводу грунтовых вод и цокольного этажа. Недоработка была и со стороны геологов, и со стороны проектировщиков. Но общими усилиями при участии заказчика проблему удалось постепенно решить. Но не смотря ни на что, Марти все равно прощал О'Хайера, потому что тот был другом детства…

Владлессен был неуклюжим в детстве, он был на два года старше Марти и часто подвергался насмешкам старшеклассников.

Трое зажали его в углу за гаражами. Марти возвращался домой из школы. Они требовали от Лардо чего-то, либо просто хотели унизить, либо вымогали денег.

Марти не обладал какой-то особой храбростью или природной смелостью. Но тут он просто действовал, зная, что немыслимо пройти мимо.

Марти резко подбежал и с силой толкнул обидчика. Самого рослого, который стоял спиной к нему. Те обернулись к нему и оскалились. Марти был похож на маленького волчонка, готового драться до конца.

Он наблюдал, как трое медленно отпустили Лардо и начали надвигаться на него. Марти попятился назад, как увидел, что Лардо пригибается к земле и берет большой булыжник. Один из нападавших в это время противно зашипел.

Владлессен осмелился приблизиться и с силой запустил булыжник в самого высокого. Он угодил тому в затылок, и тот вскричал от боли. Лардо бросился наутек, оглядываясь на Марти. Марти рванул за ним.

Лардо любил вспоминать этот случай, добродушно подсмеиваясь и похлопывая себя по животу.

Марти перевел проницательный взгляд на Джуди, который заискивающе смотрел на Владлессена.

Джуди отличался пытливостью ума и был очень пакостным в детстве. Он не давал свои игрушки и всегда забирал свой футбольный мяч, как только его кто-нибудь обижал.

Джуди мелко пакостничал и при любой удобной ситуации перекидывал всю вину на кого-либо из друзей. И взрослые охотно верили. Поэтому Марти и вся их компания частенько получали по голове за проступки Джуди. Тем не менее Джуди всегда доставлял удовольствие своим искрометным чувством юмора, а его размеры вызывали в его более крупных друзьях желание вступиться за него и всячески помочь.

Марти перевел скользящий взгляд на Диего, который сложил руки на груди и нахмуренно смотрел на О'Хайера. Мадьяр отличался стойкостью и суровостью характера.

В силу своей вспыльчивости, а так же природной смелости Мадьяр часто заступался за друзей в детстве, отчего и получал сам порой больше, чем остальные. Это не могло не вызывать восхищение у его друзей. В то же время Мадьяр обычно был молчалив и все воспринимал с негативной точки зрения.

Они все что-то значили по-своему для Марти. И много лет уже было отдано их дружбе. И Марти был рад, что выдался свободный вечер, чтобы провести его в компании своих дорогих и близких друзей.

Марти выхватывал отдельные детали из образов его достопочтенных друзей. Больше всего его интересовали взгляды и те эмоции, которые они способны были передать.

Хищный изучающий взгляд Мадьяра, просверливающий произносящего очередной тост О'Хайера. Немного с хитринистым прищуром тяжелый взгляд Владлессена. Подобострастный взгляд Джуди вкупе с его приоткрытым ртом, устремленный на супругу Мадьяра. И глаза Дон Гана, перескакивающие с лица на лицо и задерживающиеся на Тимее.

И они стукались бокалами, когда Дон Ган договорил. Марти сделал картинный жест, как будто поднял ввысь воображаемый бокал – это уже стало привычным его движением.

Когда О'Хайер договорил и все выпили, повисла неловкая пауза. Чтобы продолжить общение, Владлессен привстал:

– Ну и конечно мой рояль!

Он грузно прошествовал к массивному инструменту и водрузил свое тело на скромный, обитый шелковой тканью, табурет.

О'Хайер встал, поднял руки вверх и театрально закружился.

– Весь мир может подождать, когда душа желает танцевать! – изрек он.

Он поплыл в танце как будто трезвый, что вызвало улыбки на лицах, звонкие девичьи смешки. Владлессен начал вальс.

– Оу, – О'Хайер запнулся, – позвольте вас пригласить – и он картинно поклонился Тимее.

Тимеа как бы нехотя подала руку.

И Дон Ган повел.

Это было поразительно, но даже пьяный он как будто чувствовал женское тело в танце, его движения были лаконичны и точны. Они плыли по свободному пространству как идеальная пара.

И немного нереальными казались наполненные мелодичностью нажатия клавиш под грузными пальцами Владлессена. Он сбавлял темп, и О'Хайер повел медленнее.

– Дьявол! Где его рука! Он совсем, что ли, совесть потерял?! Вы посмотрите, где его рука! – Диего все больше заводился.

Рука О'Хайера медленно спускалась все ниже и ниже, миновав талию.

В следующий раз, когда он сказал это особенно громко и Дон Ган услышал его, тот как бы нехотя убрал руку.

Владлессен продолжал партию, он начал усиливать темп. О'Хайер вновь закружил в танце, перемещаясь по свободному пространству с легкостью и грацией. Бесспорно, за этой парой было приятно наблюдать.

И когда Лардо опять замедлил темп, и О'Хайер опять перешел на обычный медленный танец, его рука предприняла попытку пробраться к запретному.