Мария Каменецкая - Сахар на дне чашки. Повесть, рассказы

Выйдя из метро, Лана зашла кинуть денег на телефон, и случилось так, что в один миг она забыла и про Таню, и про секреты, и про обиды. Мужчина в голубой рубашке и черной служебной жилетке и с бейджиком «Дмитрий. Консультант» улыбнулся Лане.

– Договорились же – молча, – буркнула Таня, когда Лиза принялась вещать о том, что, похоже, ее чёлка не пользуется тем успехом, на который она рассчитывала.

Потом смягчилась – это ж Лизка.

– Просто уже поздно, парней мало на улице, – добавила она.

– Мне кажется, я не умею любить, – ни с того, ни с сего сказала Лиза, – Но у меня как: то одного полюблю, то другого, то пятого-десятого. Со страстью, конечно, влюбляюсь, все дела, но хочется-то, ну не знаю, на одного человека запасть, как-то определиться.

– И что?

Таня остановилась на первом мосту, посмотрела на воду. Убедилась, что лед почти растаял. Поймала свое отражение в воде. Кинула в воду пустую банку из-под коктейля.

– – Ну говорю же – хочу с постоянством любить! – воскликнула Лиза.

– Некого.

– В смысле?

– Некого любить. Моя бабушка говорила: «Настоящих мужчин убили на старой войне». Я ей никогда не верила, но, по ходу, права была бабуля. Всех убило.

Таня резко прибавила шагу. Лиза почти бежала, поспевая за ней.

– Убило? Когда? – Лизина способность удивляться каждому услышанному слову сейчас вдруг показалась Тане милой.

– Я попробовала, короче. Не кого-то там – самого умного мужчину любила. Знаешь, такого, который когда рот открывает – тебе хочется только молчать.

– Не знаю, не знаю! – запричитала Лиза.

– Да забей. Тоже оказался ненастоящий.

Таня курила, смачно выдыхая дым. Почему именно Лизке она рассказывала о своем возлюбленном, вряд ли знала она сама. Почему не Лане, милой доброй, домашней Лане…

«Почему не мне?!» – будет кричать милая Лана через несколько дней, – «Почему тебе, дуре набитой? Я ведь ее лучшая подруга!»

«Откуда же мне знать! – будет пищать и плакать Лиза, – Я ей тоже подруга! Может, я хороший собеседник! Может, я лучше тебя в чем-то понимаю!»

– В общем, все было. У нас в смысле. И все было хорошо. А потом я увидела, как жена с ним разговаривает, и как он с ней разговаривает…

– Жена?!

– Ну конечно, была жена тоже, он же мужчина! – воскликнула Таня, – Причем тут жена вообще. Я не про то, что жена, а про то, что он – он! – был самым умным мужчиной, которому ноги надо целовать, или руки, и руки, и ноги… Я хотела целовать ему и руки, и ноги! Так вот он, даже он, оказался лысым козлом.

– В смысле как, облысел резко? Ноги целовать – это я вообще первый раз слышу… Как-то унизительно, нет? Или как? – трепыхалась Лиза, стремительно пытаясь осмыслить что-то, для ее жизни невообразимое, прогоняя невесть откуда взявшийся страх.

Таня выкинула окурок, достала следующую банку из сумки.

– Все, пока, – она чмокнула Лизу в щеку.

– Танечка, ну я же не сообразила, почему он козел, – взмолилась Лиза.

– Да ладно, потом как-нибудь, – сказала Таня, – Мои тараканы. Завтра идешь учиться?

– Ну дорасскажи, – ныла Лиза, – Вы еще общаетесь или ты его бросила?

– Чтобы что-нибудь ненужное продать, нужно вначале что-нибудь ненужное купить, – сказала Таня.

– Я ничего не понимаю. И никто ничего мне не объясняет, – ныла Лиза.

Пришлось, однако, чмокнуть Таню и отпустить, а самой побрести к метро, проклиная себя за неумение разговаривать, понимать, думать, чувствовать и любить. Лизе в ту ночь снились кошмары – всю ночь она бежала, а за ней гнались.

А Таня, посмотрев на свое отражение в воде с третьего, последнего и любимого моста, откуда был такой чудный вид на город, направилась к тюзовскому скверу.

На следующий день, в девять утра, скрипкой запиликал мобильный телефон и разбудил Лану Таранту.

– Ланочка? Здравствуй. Это Света. Светлана Игоревна. Мама Тани. Таня не у тебя? А то я что-то не могу найти ее… Дома не могу найти.

Лана оглядела спальню:

– Нет, ее нет у меня.

– Да? – мама, кажется, была разочарована, – А где же она… Ланочка, ты не позвонишь остальным вашим ребятам. Может, у кого-то из них она застряла? Телефон у нее выключен.

Лана кивнула и, не прощаясь, повесила трубку.

Позвонила Мише – не ответил. Позвонила Денису – хрипло прошептал, что вообще-то он на паре, и вообще-то они договаривались прогуливать по очереди, а раз девчонки не явились все сразу, и они с Мишей отдуваются, то у них в запасе будет три прогула.

«Конечно-конечно», – пискнула Лана.

Лиза, спасаясь и убегая от кошмарного сна, наяву вся вымокла, смяла одеяло в ком и, когда заорал мобильный, как раз собиралась броситься с огромного, обвешанного новогодней гирляндой моста.

– Таня у тебя, дай ей трубку, – протараторила Лана, – Дай ей трубку!

– Вы ошиблись номером… Ой, это ты. Нет, Тани у меня нет. Она же гулять пошла.

Лана проорала еще что-то, заставила Лизу проснуться и усердно пытала: где они расстались, что Таня говорила, куда она могла пойти, ты ведь, дура, последняя, кто ее видел – ну, быстро вспоминай!

– Если честно, мне надоело, что вы меня считаете дурой, – сказала Лиза.

– Вспоминай! – гаркнула Лана так, что ее бабушка, которая собиралась попить чаю и послушать музыку по радио, уронила чайную ложку, – О чем вы говорили? Она говорила, куда собирается?

– Говорила… Будет гулять. Что… ну, что-то говорила личное.

– Про любовь, про мужчину? – спросила Лана строго и сухо, отчаянно сопротивляясь слезам. Какой-то Лизке она сказала! А лучшую подругу отправила домой!

– Что-то такое говорила. Упоминала. Честно, я почти ничего не поняла, – сказала Лиза.

«Конечно, не поняла», – сердито подумала Лана.

– И вообще, Таня, может, по секрету сказала, а ты меня пытаешь, заставляешь разбалтывать чужие секреты, – Лиза, наконец, проснулась, смыла с себя ночные преследования и загундосила в обычной манере.

– Ты еще не знаешь, как пытают, – пригрозила Лана, не подозревая сама, что в ней живет маленький тюремщик, – Тани нигде нет, и ты последняя из нас, кто ее видел. Вспоминай. Каждую секунду вашего разговора. Перезвоню.

Лана перезвонила матери.

– И что же мне теперь делать, – недовольно сказала та, – Ты знаешь, где еще она может быть.

«Спроси у Лизы», – подумала Лана.

– Не знаю, – сказала она вслух. – Она говорила, что вы ее ждете к ужину.

– Да? Да, действительно… Я ждала.

– Наверное, надо заявить в полицию, Светлана Игоревна.

– О боже, только этого мне не хватало, – вздохнула Танина мама.

Подождав вечера, потолковав с новым соседом («Сто лет не была в театре, а вы, Вадим?» – «А я тысячу лет не был» – «Не желаете сходить?» – «Далек я от прекрасного» – «Не скромничайте, Вадим, наверняка не так уж далеки!»), Светлана отправилась в полицию. Извиняясь и смущаясь, она составила заявление о пропаже. Она надеялась, ребята в участке скажут что-нибудь смешное и ненатуральное, вроде: «Не боись, мамаша, найдется твоя дочурка». Но ребята в участке ничего не сказали. Они что-то спросили, что-то записали, куда-то позвонили и положили заявление на стол.