Елена Сухоцкая - Закрывая глаза

Вечером дома отец объявил, что вопрос решенный: я еду учиться. Ура! Спасибо родителям, я знала, что они меня отпустят, а вот с Аленкой наверняка все непросто. Ее мама так опекает, что иногда кажется, что это продлится для моей подруги всю ее жизнь. Я не завидовала, хотя иногда очень приятно быть под родительской опекой. В отличие от нас, у них всегда был накрыт стол: пироги, первое, второе, третье, как говорится, дом – полная чаша. Не помню ни разу, чтобы я ушла из гостей с пустыми руками. Мама Алены, Галина Аркадьевна, всегда накидывала в пакет мне что-нибудь вкусненькое, проявляя и здесь свою заботу.

– Ну что? – спросила Аленка на следующее утро. – Едешь?

– Еду! – ответила я, обнимая ее, не желая сдерживать свои эмоции. – Надеюсь, ты тоже?

– Конечно! Но ты не представляешь, что мне пришлось сделать для этого, – улыбалась она. – В общежитии жить я не смогу, мама запрещает, но у тети я смогу легко погостить пару лет. Только с этим условием меня отпускают в город.

– Даже не знаю, повезло тебе или нет, – вслух думала я. – Тетя вредная? Она теперь тебе будет новым контролером?

– Это же тетя, а значит, что-нибудь придумаю.

Мне было бы проще, если моя подружка поселилась в общежитии со мной, но нет, так нет. Главное мы вместе! Я уже этому рада, все-таки вдвоем проще, чем одной. Итак. Я еду учиться в город. И первого сентября я уже буду там. Пока май, но ничего, главное – настроиться, и время быстро пролетит. Для поступающих в лицей ребят выпускные экзамены в нашей школе объединили со вступительными. Я не сомневалась, что пройду, и прошла. И Алена тоже. Хорошая новость. Будем ждать осени.

Темно. Я где-то в незнакомом месте, густой лес, и непонятно, ночь или день сейчас. Слишком плотно растут деревья. Сосны. Вокруг одни сосны. Они возвышаются, как мощные древние великаны из какой-то сказки, заявляя всем угрожающим, таинственным видом о своем возрасте и тайном могуществе. Я иду не по тропинке, ее просто нет. Иду, не зная куда. И мне не страшно. Что я тут делаю? Как я попала сюда? Небо сверкает лучами, проскальзывающими между деревьев. Как красиво! Желтые листья, листья дуба. Откуда они тут? Странно… А вокруг только сосны, мощные сосны, и ни одного лиственного дерева. Вдруг легкий шепот ветра коснулся покрова из листьев и, шелестя, они понеслись от меня в разные стороны, образуя легкие воронки. Шепот в ушах, а я, стараясь не обращать на это внимания, все иду и гляжу, как завороженная, находясь в каком-то мысленном оцепенении. Ш-ш-ш-ш-ш-ш – шумит покров на земле… Ш-ш-ш-ш-ш-ш – гудит в ушах. Звонкий детский смех, как фон со всех сторон, проносился, то замолкая, то усиливаясь. Звуковые волны то наращивали оборот, то отступали. Я шла по этой необычной чаще и не могла понять, о чем думаю. Но мне здесь было хорошо, уходить отсюда совсем не хотелось. Я в незнакомом месте, и мне не страшно, а, наоборот, легко. Звук сверчков сменил детский смех. Ритмичный стук барабанов доносился откуда-то сверху. Все неизвестно, и все одновременно так знакомо. Деревья раздвигались передо мной в такт барабану, освобождая мне дорогу.

Ее я увидела не сразу. Женщина с огненными волосами длиной до пят. Пышная копна, прямые, но витые на концах, как языки пламени, волосы, поражали своим магическим блеском. Она улыбалась. Наверное, это сон. Она вся горела своей нереальной красотой. Она была слишком прекрасной, для того чтобы быть настоящей. Дева вдруг засмеялась очень звонко, как будто тысячи колокольчиков зазвенели вокруг, переходя в долгое эхо. А барабаны не умолкали, и сверчки на одной волне с колокольчиками создавали ритмичную мелодию, покрывающую собой все вокруг. Сказочная музыка лилась ручейками сквозь этажи пространства, как бы деля все на разные уровни и одновременно сливаясь в одно целое, создавая объем моим слуховым ощущениям, захватывая собою это место, место загадочного леса. Женщина стояла от меня в метрах семи, но я ее смогла разглядеть, вцепившись в нее зачарованным взглядом, который невозможно было оторвать от этого необычного видения.

– Поиграем или поборемся? – крикнула она звонким воинственным голосом, точно обращаясь ко мне. Наверное, ко мне. И было непонятно, это вопрос или утверждение. Потом захохотала, меняя при этом выражение лица, искажая его гримасой, как будто от резкой боли, и отвернулась. Ее платье, очень короткое, с крупными кровавыми яркими разводами, и огромные красные бусы, висевшие на изящной руке, делали красавицу еще ярче на фоне осеннего леса. Она стояла босиком и теперь начала удаляться от меня. Я шла за ней. Чем быстрее я двигалась, тем стремительнее она удалялась, уже не поворачиваясь в мою сторону. Только неестественно огромная копна ее волос еще мелькала на горизонте. Листья кружились, шепча что-то на непонятном мне языке, создавая воронки выше моего роста. Ветер, который вдруг начал раздуваться с большей силой, завывал и становился все холоднее. Мелодия почти затихла. Потом исчез полностью весь шум. Тишина. В лесу потемнело. Мои руки начали коченеть, ладони стали синеть от холода, и я почувствовала, что леденею. Растирая свои руки, я шла вперед, наблюдая, как все меняется вокруг. Желтизна на земле сменилась инеем, и деревья, уже покрытые мелкими льдинками, излучали синий свет. Надо что-то делать, знать бы, как попасть домой. Незнакомка давно исчезла, оставляя только воспоминания о себе. Я чувствовала, как зуб на зуб перестает попадать и как мои волосы покрываются инеем. Дыша в ладони, растирая их, пыталась отогреться. Интересно, где я оказалась. Теперь это место уже не кажется таким родным и красивым, как вначале. Мне очень страшно. Утомленная холодом, я чувствовала, как силы покидают меня внезапно и стремительно. Упав на колени от бессилия и судорог, вся в ледяных крошках, я закрыла глаза, представляя огонь, мечтая о нем. Хотелось почувствовать его тепло, чтобы языки пламени растопили на мне толстый слой инея. Он пронзал своими обжигающими колючками все тело, игнорируя мою одежду. Открыть глаза уже не представлялось возможным. Это действие становилось пыткой, и я не стала мучить себя, чтобы не причинять боль своим векам, которые замерзли между собой в сомкнутом положении. Вдруг увидела сквозь закрытые глаза, как удаляется весь окружающий пейзаж, оставляя меня наедине с самой собою. Только я и больше ничего и никого. Может, я умираю?

И я просыпаюсь. Это сон, хотя все вокруг реально. Вытирая испарину со лба от перенапряжения, я поднимаюсь с постели. Август, двадцать девятое число. Пора собирать вещи, сегодня я еду в город, в общежитие. Чем ближе день отъезда из дома, тем сильнее подмывает подойти к маме и сказать, как я ее люблю. Воспитывалась я без особой нежности, поэтому, с трудом сдерживая эмоции в себе, сейчас испытывала некую неловкость и даже легкую досаду. «Мама, мамочка, я тебя так люблю! Не знаю, как буду без тебя, как будто уезжаю навсегда». Но сказать я такое ей не могу. «Как-нибудь потом», – подумала я и начала собирать в дорогу сумки.