Дмитрий Иванов - А вместо сердца пламенный мотор (сборник)

Думаю, с таким подходом нас вскоре ждёт неминучий успех… Что вы говорите? Неминуемый успех? Пусть так, хотя никакой принципиальной разницы я не ощущаю. За дело, товарищи!

Выписка из акта служебного расследования предпосылки к лётному происшествию в аэропорту ЭН-ска от такого-то, такого-то, такого-то года

…члены комиссии, рассмотрев все имеющиеся факты…

…при заходе на посадку в аэропорту города ЭН-ска командир воздушного судна №ХХХХХ, выполняющего рейс по маршруту Столица – ЭН-ск, Зайцев на высоте принятия решения визуально обнаружил массовое движение живых существ, напоминающее миграцию леммингов в период брачного гона, в районе торца ВПП. Пилот первого класса Зайцев принял решение уйти на второй круг…

…установлено, что разводимые в рамках ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ ПРОГРАММЫ кролики (наиболее наглая и оголтелая часть коллектива) самовольно покинули территорию фермы, не согласовав свои действия с бойцами ВОХР…

…вопреки договорённости с аэродромной службой стая кроликов выбежала на край ВПП, что и привело к уходу рейсового борта на второй круг…

… командиру предприятия о неполном служебном соответствии…

…целесообразность разведения кроликов на территории аэродрома…

Как гром среди ясного неба! Указано о неполном служебном соответствии. Столица выражала своё недовольство. Командир же был весь на нервах. Сон в последний месяц стал прерывистым и невнятным. А ведь только-только перевалил за полтинник…

Да и железное здоровье, которым Имярек Сергеевич очень гордился, тоже начало подводить. Неврозы, неврозы… И всё из-за ушастых тварей. Как они могли, как они посмели так нагло подставить своего покровителя? Впрочем, это уже что-то из разряда психопатического срыва…

Ни сна, ни отдыха… и что-то дальше про душу, которая в последнее время стала напоминать отжатый лимон.

По громкой связи обозначился густой и жеманно-дразнящий голос секретарши:

– Имярек Сергеевич, тут к вам пришли. Замполит и… ещё один замполит. Тот, который фермой руководит… хи-хи… Запускать?

– Пусть входят.

Через минуту кабинет командира авиапредприятия выглядел точно так же, как и два с лишним года назад. Те же лица занимали те же места. Только внешне они сильно изменились. Командир постоянно тёр воспалённые от бессонницы глаза, замполит разжился нервным тиком в районе правой щеки. А Хома же Филиппович своим взлохмаченным видом и затянутостью на дополнительно проколотое отверстие в поясном ремне стал напоминать внезапно разжалованного и уволенного с продуктового склада прапорщика. Про таких говорят в народе, мол, только-только научился беречь армейское имущество настоящим образом(то есть без противоречий с уставом, но и не по его букве), как был отправлен в отставку.

– Вот что я скажу, братцы… кролики, – доверительно начал командир после приветствия, – не пора ли нам… того… прекратить это звериное безобразие? Мне уже досталось по первое число после известного случая с уходом пассажирского борта на второй круг. Не знаю, как ещё сразу не выгнали-то… Терпения больше нет никакого.

– И верно, – подхватил замполит, – забить всех этих кролей, обожраться от пуза, шкурки продать, а на вырученные от меха деньги купить свиней. Нечего было выпендриваться ( это уже тихонько, что называется, апорте ), а я предупреждал…

– Забить было б можно, коли все в одном месте сидели. А так… ничего не получится. Я для того и вас, Хома Филиппович, позвал. Знаете, как всех кролей единым махом извести, с гарантией… чтобы никто не смог утаиться… от возмездия?

– Это раз плюнуть, чумкой одного-двух заразить, через неделю все издохнут… так мать родна.

– Эй, вы чего? Заражённых же в пищу употреблять нельзя… – возмутился замполит.

– Ты не бойся, Иваныч. Сначала мы тех, кто доступен, забьём для народного удовольствия, а потом доктор оставшихся нам и заразит. Что, точно все сдохнут?

– А куда ж им деваться-то. Кроли они народ сурьёзный, быстренько друг дружку ухайдакают. Даже не извольте сомневаться… так…

– Так мать родна?

– Так мать родна!

Что ж, получилось то, что получилось. Не больше, не меньше. А переквалифицировать кроличьего замполита в комсомольского секретаря свиней – дело совсем пустяковое.

Вот, слышите забавную песенку со странными словами?

Айне-кляйне порося вдоль по штрассеру струячит…

Да-да, именно это я и имел в виду. Сегодня доктор Френ в прекрасном расположении духа. А почему бы и нет, коли все свиньи целы, здоровеют не по дням, а по графику привесов, и даже с некоторым его опережением.

Хома Филиппович ещё не знает, что свинарь, оформленный на ставку авиатехника перронных бригад, сегодня утром застукал двух неприлично огромных фландров (северный авиационный вариант) в загоне со свиноматками… Жажда жизни, понимаете ли… чума её раздери…

В иные годы за выведение породы, легко переносящей эпидемии, можно было бы рассчитывать на Нобелевскую премию… Но ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА накладывала свой отпечаток на общественное видение проблемы. И это вам не пустой звук, клянусь Хью Хеффнером…

(четыре снаряда в одной воронке)

Продюсер группы «Лесоподвал» Арест Демьянович Уплетаев уже выходил из студии, когда его остановил коммерческий директор со странной греческой фамилией Бездраки, протягивая газету со статьёй о пропавшем где-то в океане пассажирском авиалайнере.

– Представляете, как стало опасно жить, дорогой мой Арест Демьянович. Кругом бури, потопы, извержения (и не только семени!), грозы и сели, лава, пожары и грязь… Нормальному человеку по служебной надобности из дому-то отлучаться страшно.

– Так ведь и у себя, как говорится, в кондоминиуме – взглянешь новости одним глазком – жить никакого желания не остаётся. Если бы не долг гражданина…

– И не говорите, Арест Демьянович. Лишь исключительно непосильным трудом и спасаешься от мерзостей бытия.

– Да, о самолёте… Знаете, у меня недавно случай приключился. Когда я в Сочи летал относительно гастролей во время грядущей олимпиады.

Стою в аэропорту, жду начала регистрации. А тут ко мне старинный приятель подходит, он вторым пилотом в авиакомпании «Аэрофлот-2» летает. Внучку с дочерью на отдых провожать приехал.

Девчонка, внучка его, настоящее четырёхлетнее чудо с косичками. Носик кнопочкой, веснушки на щеках – сплошное очарование, а не ребёнок. И вот это прелестное создание спрашивает моего приятеля: «Деда, а мы, на каком самолёте с мамой на море полетим?» «На «Боинге»…» – отвечает тот. И тут девчонка напустила серьёзное выражение на своё кукольное личико: «На «Боинге»? – сделала паузу. – «Боинг», сцуко, опасная машина!»