Дмитрий Иванов - А вместо сердца пламенный мотор (сборник)
- Название:А вместо сердца пламенный мотор (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Написано пером»
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-00071-253-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Дмитрий Иванов - А вместо сердца пламенный мотор (сборник) краткое содержание
А вместо сердца пламенный мотор (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздел 2. На пороге
3. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью
(метаморфозы из жизни вертолётчиков)
Обдавая прохожих дождём,
На крыло завалился город.
И в мостов разведённых проём
В ужасающем стоне своём
Опустил затуманенный молот.
Изливаясь ночной суете,
Слепо тычутся капли в асфальт.
На антенны колючем кресте,
Примостившись на крыши насест,
Отблеск яростных молний распят.
Перламутровым звоном зари
Улыбнётся мой ласковый город,
Яркой радугой мир одарив,
Пресность луж дождевых вспузырив,
К ветру тучи, подвесив за ворот.
Очарованный запахом гроз
Тихо ткнётся ноздрями в ладони
Вертолёта простуженный нос.
И небес очистительный пост
Мне на голову камень уронит.
Печора, апрель 1977 г.
Зависть. Откуда она берётся? И почему со мной? С момента публикации в Интернете «Санычевской лётчиской истории» [2] Имеется в виду, наверное, даже не одна, а несколько историй моего однокурсника Бутырина Олега Александровича, работающего в аэропорту города Южно-Сахалинска, размещённых на сайте выпускников ФАВТ КИИГА 1982-го года. ФАВТ КИИГА – факультет автоматики и вычислительной техники киевского института инженеров гражданской авиации.
тяготила меня тоска-кручина. Действительно, почему я, человек, как-никак, связанный с воздушным флотом, не могу вспомнить ничего путного из жизни летающих собратьев. Такое обстоятельство сильно подкосило моё драгоценное здоровье. Сон стал прерывистым и тревожным. Сучение ногами в его процессе приобрело характер хронический и почти необратимый. Необходимо было предпринять что-либо ассиметричное, как учит нас всенародно избранный труженик с галер.
Я стал напряжённо производить раскопки своей порядком утрамбованной памяти в поисках нужного сюжета. Удавалось это плохо. То и дело натыкался на детские воспоминания: обписанные штанишки, так и не описанные кем-нибудь из классиков; недоеденный обед; мерзкий запах пыли в УГЛУ. Иногда мелькали перед глазами лица общаговские, родные и близкие. Они зазывали к столу, сгонять в «Казики» или, на худой конец, в «Байконур» [3] «Казики» (или «Казематы»), «Байконур», пельменная – неформальные названия питейных заведений, полюбившихся студентам КИИГА в 70-ые – 80-ые годы прошлого века и составляющих в совокупности знаменитый на весь Отрадный «вермутский треугольник».
или пельменную. Но времени на всё это, сами понимаете, не было.
«Трудись-трудись, мой обленившийся мозг», – не давал я успокоиться мыслительному процессу. Сначала эти потуги были безрезультатны. Но вот, наконец, какие-то расплывчатые кадры стали наплывать оттуда – из недр капризной дамы-памяти. Они причудливо переплетались между собой, дразня и исчезая так же внезапно, как и появились. Но кое-что всё-таки мне удалось уцепить за хвост в последнюю секунду. Резкость устаканилась, и теперь я снова был здоров. Ну, и пусть сюжетцы неказисты и не совсем интересны и понятны широкому кругу читающей части электората. Но ведь это – значительно лучше, чем совсем ничего. И пусть теперь безжалостная рука критика ухватит меня за шиворот и унесёт в стан эклектиков от литературы – я переживать не стану. Да будет то, что будет. И никак иначе!
Печорское авиапредприятие всегда славно было своим вертолётным парком. В лучшие годы на его лугах, стоянках и перроне паслось больше тридцати МИ-8, одиннадцать МИ-6, десятка полтора МИ-2 и три, доживающих свой долгий вертолётный век, МИ-4. А ещё в специально отведённом загоне трещали и пыхтели, воняя синим дымом от бензина Б-70, два с лишним десятка «Аннушек» (АН-2) – тружениц «ещё с той войны».
Базировалась эта летающая орда не только в Печоре, но и в приписных портах: Инта, Возей, Усть-Цильма, Ижма, Усинск (тогда там ещё не было своего отряда). Всё моё сознательное детство было связано с аэропортом, где работал отец по окончании «слоновского» (механического, прим. автора ) факультета КИИГА в 1957 году. Кстати, папа был первым дипломированным авиационным инженером в Печоре.
Общался я преимущественно со сверстниками, чьи родители так или иначе были связаны с авиацией Европейского Севера, разговоры дома с гостями отца происходили на темы летающей техники. Он сам периодически помогал заочникам с чертежами самолётов и вертолётов, порезанных с нечеловеческой изощрённостью только лишь силою воображения то вдоль, то поперёк шпангоутов.
Нередко в те времена мне приходилось ходить на обед в столовую аэропорта «Полёт» (когда мама уезжала в командировки). Там кормили очень славно. Обслуживание было на высшем уровне. На столах всегда салфетки, ножи, специи. А вокруг снуют официантки.
Тогда ещё не возбранялось горячительное, и в буфете симпатичные девицы в накрахмаленных передниках то и дело совершали разлив кому водки, кому сухого вина (преимущественно болгарского), а кому и чистого питьевого спирта. Но дисциплина БЫЛА, поэтому лётчики и технари позволяли себе только после смены. Лётчики называли «остограммливание» за стойкой послеполётной подготовкой или разбором полётов. Днём же недра буфета исследовали в основном пассажиры с задержанных рейсов, вахтовики с буровых, ожидающие вылета и, вы не поверите, ненцы-оленеводы, которые частенько в то время гоняли стада мимо Печоры, всякий раз не преминув заглянуть, так сказать, в центр местной цивилизации.
Это сейчас все оленьи пастбища загажены нефтегазовыми разработками и южнее 69-ой параллели ненцев с хореем (палка для управления оленьей упряжкой, прим. автора ) уже не встретишь. А тогда – запросто. Даже на проводах зимы детей катали верхом на бессловесных северных животных или в санях-нартах, ими же запряженных.
Очень чётко запечатлелась в мозгу одна интересная встреча с представителем ненецкого народа в «Полёте». Я пришёл к отцу на обед. Мы заняли места и ожидали, когда официантка принесёт нам даров местной кухни. В это время за столиками, расположенными ближе к входу, произошло сильное оживление. Все головы мгновенно повернулись в том направлении. Действительно, картина открылась замечательная.
В столовую вошёл оленевод в своей национальной зимней одежде: торбасах (сапоги-ползунки, сшитые из оленьих шкур) и малице (балахон с капюшоном и рукавами также из шкур, полами волочащийся по земле). Красное, обветренное от морозных ветров лицо с еле заметными глазами сияло, будто блин на масленицу, карабин за спиной зловеще отливал инеем. Ненец поставил в угол хорей, снял рукавицы (конечно же, тоже из шкуры оленя) и направился к буфетной стойке. Здесь он быстро получил из ловких рук буфетчицы стакан с дымящейся (так мне показалось) от собственного величия жидкостью. Ранее она – эта жидкость – обитала в обычной пол-литровой бутыли голубого стекла с маленькой синей надписью на неприметной наклейке «спирт питьевой».
Шрифт:
Интервал:
Закладка: