Елена Моник - В пустынях души (сборник)

Пока писала, кажется, поняла… Это, похоже, про активную сейчас мою же Тень. Именно такой я ощущаю себя иногда после какой-то работы с людьми – слушала их, работала, старалась, а ушла – и практически сразу забыла, о чем все это было. Ловлю себя на равнодушии и невпечатлительности. Хотя, как ты догадываешься, я часто имею дело с раздирающими людей чувствами и переживаниями. Да, вот это о чем!

Я еще сама себя услышала, когда возмущалась дома ее непрофессионализмом. Он для меня был в поверхностности, в неглубине ее соучастия и небрежности к деталям информации.

Знаешь, многие психологи полжизни жалуются и работают над собой с тем, чтобы не отождествляться с клиентом, чтобы не уносить с собой домой то, что выливали на тебя люди на консультациях. Потому что тогда уже живешь не своей жизнью, а их. Это называется в психотерапии «не попадать в перенос и контр-перенос». Возможно, теперь я впадаю в другую крайность – я практически никогда не волнуюсь перед консультациями: что я буду делать с той или иной проблемой человека, чем я смогу ему помочь? Знаю, что внутри уже столько накоплено всего – знаний, инструментов работы, навыков, – что знаю: наверняка справлюсь. После окончания сеанса или занятий не смущаюсь и не боюсь спросить: «Как ты сейчас?» – чтобы получить обратную связь, и готова к тому, что она может быть любой. Во-первых, знаю, что фантастические инсайты и изменения с человеком редко случаются немедленно, обычно нужно время. Во-вторых, выгоды тех переживаний, с которыми человек приходит расправиться, иногда бывают очень весомы – не факт, что он от них откажется. В-третьих, я не Бог и могу помочь только в ограниченном объеме. И все эти нажитые за годы опыта внутренние знания делают меня гораздо спокойнее и ровнее в отношении всего происходящего. Я уже не знаю, Юлька, чему я могла бы очень сильно удивиться, от чего потерять душевное равновесие в работе с людьми. И получается, как всегда, это все опять о двух сторонах медали: профессиональное несклеивание, способность видеть клиента и себя как бы со стороны – и деформация сопереживания, которую сегодня так отчетливо отзеркалила та самая Надя. Спасибо ей…

Очень меня N. интересует. Она для меня непонятна. И чем больше я буду о ней рассуждать, тем интереснее мне будет исследовать ее. Продукт, который она производит во время наших консультаций, требует особой исследовательской работы. Я о ней много думаю, пишу, и, несмотря на все то, что я о ней написала, она все еще остается для меня загадкой. Когда тебе встречается человек очень рациональный, логичный, очень медленно раскрывающийся – а N. именно такова, – продуктивнее всего обратиться к каким-то иррациональным способам изучения человека. Например, к рисованию. Как бы человек ни контролировал себя, во время рисования всегда всплывает информации больше, чем он может себе представить. Здесь контролировать себя невозможно.

Она нарисовала маленький цветочек, защищенный большим цветком, который всегда прикроет, защитит. Мы добираемся до чувства глубокого одиночества человека. Формально все хорошо. Муж, двое детей, социализация отличная. Она партнер в успешной компании. Вот эта гора, висящая в воздухе, – символизирует чувство изоляции, нет сейчас понимания того, как соединиться с имеющимся мужем. Что касается детей – тоже непонятно, как относиться: либо тревожиться за них, либо убегать от этой невыносимой тревоги. А вот как соединяться, как любить – внутреннего формата для этого нет. Что стоит за этим рисунком – определенная личная история N.

Папа N. был режиссером известного ленинградского театра, талантище, по ее словам. Он был столпом в ее жизни. Но от двух до десяти лет N. папу вообще не видит: он сидит в тюрьме по тяжелому, позорному обвинению. То есть образ папы есть, а фигуры – нет. Потом он возвращается, они живут дальше. По всей вероятности, он вернулся и в профессию – несмотря ни на что. Фигура папы обожествляется, у папы есть послание по отношению к дочери. Всем своим видом, всем своим общением он говорит N.: будь умной, достигай всего, что поставила себе целью. Это то, что папа подкрепляет своим видом, своим поведением, своими поступками. Знание языков – обязательно, все предметы – на пятерку. Надо показывать, доказывать папе, что ты – молодец.

А что же мама? С мамой папа отношения не оформлял. Мама все время находилась в роли раба. Это были отношения «раб-господин». Мама никогда не была ни в чем уверена. Смотрела на него раскрыв рот. Родила от него дочь, N. Никогда не было известно, вернется ли он сегодня домой или останется ночевать у другой женщины. У мамы было постоянное ощущение нестабильности, напряжения, раздраженность, обиженность. И при этом она его обожала, боготворила. Вот контекст, в котором растет N. Что мы видим в анамнезе: что женщина будет развиваться по маскулинному типу. Достижения – будут. Внутренняя женщина будет вытеснена. Освоенная сценарная матрица жизни – служить. Раздражаясь, чувствуя себя пустым местом, но – служить. В итоге – абсолютное чувство собственной неценности, неважности. На многие мои вопросы: N., а как ты чувствуешь? а как тебе кажется? – следует один и тот же ответ: я не знаю, не знаю. Это не про то, что N. не знает, а про то, что у N. нет права иметь свое мнение.

При этом она вполне успешна в профессиональном плане: ее дело – оценка недвижимости. Она никогда этим не хотела заниматься. Она всегда хотела заниматься психологией.

Но будущий деловой партнер – друг детства, одноклассник, мужчина эксцентричный, авантюрного толка – в свое время, в начале девяностых, предлагает N. выработать критерии оценки недвижимости. N. разрабатывает некий алгоритм, потом этот алгоритм успешно используется – практически всеми. Она, сама того не понимая, разработала структуру оценки. И они выходят на рынок оценки, оказываются в нужном месте в нужное время. Друг детства открывает компанию по оценке недвижимости. N. при нем как умный еврей при губернаторе – он не берет ее в соучредители, но делится прибылью. Компания растет, развивается, N. работает, что-то разрабатывает, но статус ее непонятен.

Приближается сорок. Осточертела эта оценка, не хочу больше, говорит N. Психология ее интересует все больше. Конечно, она может ничего не делать, дивиденды все равно идут. Но как будет завтра – непонятно. Чтобы не случилось нежелательное, она должна имитировать симпатию к деловому партнеру, возникает некая зона вранья. К тому же там идет некий флирт со стороны мужчины, пусть и без последствий. Ни одно решение он не принимает не посоветовавшись с нею. У нее уникальная деловая интуиция. Он человек очень авантюрный, но на всякий случай проговаривает с N. все свои шаги. Она – такая подстраховочная система.