Валерий Мит - Варианты

Все прекрасно знали, что я учусь в школе, в выпускном классе, и утренние часы мне не подходят – в это время я нахожусь на уроках. Ночью я тоже тренироваться не мог – в этом случае мне пришлось бы спать днём, а днём я опять-таки должен учиться.

Что же мне оставалось – полтора часа в четверг, да и то к 13.30 я вряд ли успевал – уроки иногда заканчивались позже, и в любом случае полтора часа недостаточно – пока переоденешься, разогреешься – пройдёт минут двадцать. После тренировки нужно принять душ и переодеться, а это тоже примерно двадцать минут – на саму тренировку всего 50 минут, а это очень мало.

В воскресенье днём время было подходящим, но что означало занятие один раз в неделю? Всё, что наработал в этот день, за последующую неделю потерял – в таких занятиях не было никакого смысла.

Теперь я понял, что имел в виду тренер, говоря, что эта новость очень плохая. Говоря так, он щадил мои чувства – эта новость была ужасна.

– Не обижайся, – сказал тренер, – это, – он показал на моё расписание, – не издевательство, это действительные временные окна, которые спортшкола может тебе предоставить, других, к сожалению, нет.

– Жаль только, что я не смогу этими окнами воспользоваться, – ответил я.

– Извини, но большего здесь тебе никто не предложит, – сказал тренер. – Лично я удивляюсь даже этому.

– Спасибо вам, – ответил я. – Очень удобно предлагать то, что я не смогу взять. Ничего не теряешь, а сам выглядишь вполне пристойно. Мол, сделал всё, что смог, а он отказался, и теперь я даже и не знаю, что ещё можно предложить…

– Не кипятись, Володя, – перебил он меня. – И не говори глупостей. Я понимаю твоё состояние. Но попробуй понять и ты. А главное, подумай вот о чём: так ли уж важно тебе тренироваться именно здесь, учитывая, что ты собираешься просто бегать? Понимаю: привычка, замечательный парк, родная секция, никак не можешь забыть – приходи в воскресенье. В этот день днём здесь вообще никого нет, да и утренние и вечерние часы заняты условно. Редкие мероприятия с 9.00 до 12.00 и редкие ремонтные работы с 17.00 до 22.00, они стоят в планах, но проводятся не часто – никто не хочет приходить сюда в воскресенье, людям нужен хотя бы один выходной в неделю. Доступ на базу тебе открыт. Раздевалки, душевые, спортивный зал – всё в полном твоём распоряжении, есть только одно условие. Мы уже договаривались с тобой, но я считаю необходимым напомнить: станками пользоваться нельзя, спортивными велосипедами тоже. Надеюсь, Володя, на твою порядочность и верю твоему слову…

Тренер говорил и говорил, расписывая преимущества и условия тренировок на базе в воскресенье, а я думал. Он был прав: чтобы набрать необходимую физическую форму, вовсе не нужно приходить сюда. А чтобы отыскать проход, вполне достаточно воскресенья. Мало того, этот день действительно подходил идеально. В воскресенье на базе, а соответственно и в парке, принадлежащем спортшколе, огороженном высоким забором, тренировок не проводится, а значит, как заметил тренер, никого и нет. Никто не сможет мне помешать, в отличие от любого другого дня, где накладки неизбежны – графики тренировок сбиваются и время от времени натыкаешься на ребят из той или иной команды.

– Договорились Иван Трофимович, – перебил я его. – И простите за мою несдержанность. Спасибо вам, вы действительно мне очень помогли. Буду приходить в воскресенье, это и в самом деле очень удобный день. О наших договорённостях я помню, можете не беспокоиться, я своё слово держать умею.

– Вот и хорошо, Володя, – ответил он и улыбнулся. Затем внимательно вгляделся в моё лицо, пытаясь понять причину перемен, происшедших со мной.

Я улыбнулся в ответ, добавить мне было нечего.

Не увидев ничего, что могло бы его насторожить, тренер сказал:

– Договорились, Володя, приходи в воскресенье, на тебя будет выписан пропуск. База скорее всего будет закрыта, на охране получишь ключи. И не забудь документ, удостоверяющий твою личность.

Мы попрощались, и я ушёл – до воскресенья оставалось ещё пять дней.

Что ни делается, всё к лучшему, думал я. Нервничаешь, злишься, пытаешься подстроить ситуацию под себя, и, как правило, ничего не выходит. Всё случается независимо от тебя и совсем не так, как запланировал. Она, эта ситуация, живёт по своим, часто нам недоступным, законам, а мы живём по своим. На первый взгляд, это кажется ужасным – ещё бы, все наши планы, ожидания и мечты по непонятным для нас причинам развеиваются как дым от лёгкого дуновения ветерка, словно наши усилия ничего и не значили. Ужасно, но только на первый взгляд. Позже мы довольно часто понимаем, что случившееся с нами много лучше того, что мы планировали, а неизбежность судьбы, которой мы так боялись, – именно то, что и было нам нужно. Понимаем, что бежать от судьбы нам некуда, а по большому счёту и незачем – мы уже там, где и должны были быть, и делаем то, что должны делать.

Так же случилось и у меня. Судьба, добавив неприятностей, слегка потрепала мне нервы и в конечном счёте развернула в сторону моей цели. Дорога была открыта, и всё дальнейшее зависело только от меня.

Сложилось всё идеально – по воскресеньям парк был полностью в моём распоряжении; где-то в его глубине был проход, он мог привести меня к хрустальному свету, и ничто в этот день не мешало мне его искать.

Мой образ жизни поменялся снова.

Последние полтора месяца я практически потерял, буксуя на месте в поисках возможностей для достижения своей цели. Теперь же возможности появились – можно было двигаться вперёд. И я рванул, не жалея себя, как на первых тренировках пять лет назад, как на последней групповой гонке, как на станке в тот злополучный день – с полной самоотдачей, растворяясь в своём стремительном движении.

Дни летели один за другим.

Подъём в семь утра – пробежка, школьные занятия, снова пробежка до полного изнеможения на школьном стадионе и по улицам города. Небольшой отдых, подготовка домашнего задания, затем сон. На следующий день всё то же самое, и так шесть дней в неделю. В воскресенье тренировки на спортивной базе в парке с 12.00 до 17.00.

Я тренировался, но чувствовал, что до моей цели ещё очень и очень далеко.

За первые две недели я почти вернул свою прежнюю форму, исколесил много раз все дорожки парка. Доводил себя до состояния, при котором от усталости почти не видел, где я, почти не ориентировался в пространстве. Находясь в этом состоянии, резко менял направление, пытаясь найти проход, но всякий раз, израсходовав все свои силы, останавливался, не в состоянии двигаться дальше, оказываясь там же, где и был, – в знакомых местах, изученных за долгие годы вдоль и поперёк.

Что-то не так, думал я, возможно, мне не хватает скорости. И я стал ускоряться.