Святослав Иванов - Подозрительные предметы

Переключает канал, а там такое, чего он никогда не видел. Если без подробностей, то вокруг одного мужика сразу три девки вьются – светлая, тёмная и рыжая – и любят его по-всякому, и он их любит. Раньше стыдно было смотреть мужику на всякие такие картинки, а теперь вдруг стало светло внутри от похабного зрелища. И стало ему вдруг ясно, что разврат это всё равно любовь, и как бы грязно это не было, это всё равно какой-никакой шаг к Господу…

Тут ворвались в его комнату несколько служителей гостиницы, суетливо что-то крича и вроде бы извиняясь. Двое стали вещи его паковать. Мужик прислушался к их речам: не без труда он понял, что поселили его в шикарный номер по ошибке, и что его сейчас переселят в палату поскромнее. И что делать это надо поскорее, так как вот-вот приедут важнецкие гости. Ну, что ж делать, пошёл он с приставленными к нему работниками в скромный номер. А они всё извините да извините.

Затолкали его в какую-то подсобку, поставили ему раскладушку – здесь мол и ночуй. Другого, извините, номера у нас для вас нет, это ваше, извините, начальство не озаботилось, извините. Такие дела.

Стоит мужик в подсобке, сквозняк гуляет, а лампочка мерцает, грозя потухнуть. И никакого тебе телевизора. Только его оставили в покое – врываются в подсобку три девушки в гостиничной униформе и давай с мужика халат снимать. Ну, подумал мужик, сейчас будут его здесь любить, как в том фильме – это как раз светлая, тёмная и рыжая были. А нет – выяснилось, что халат-то тоже коммерческий и ждёт почтенного гостя. Оставили девушки его одного стоять в чём мать родила в неуютном помещении и убежали дальше творить свои хитрые рабочие дела.

Взгрустнулось мужику. Лёг он на раскладушку и собрался задать храповицкого, но совсем ему что-то не спалось. Оделся он потихоньку, да и пошёл гулять в ночной город.

Ветер пронизывал насквозь, да и слякотно как-то было, так что решил мужик в кабак зайти, да и замахнуть там по-человечески. Зашёл в какой-то модный бар, велел принести ему сто грамм, да и выпил. Вроде бы хорошо стало.

Осмотрелся мужик по сторонам и увидел, что у всех посетителей бара на лице та же печать тоски и томления, что у людей, которых он знал и любил. Подумал, что его это люди, и что надо с ними наладить контакт. Присел к одной компании – четверо парней и пара девушек.

Мужик угостил их выпивкой – командировочные позволяли – и давай им истории из своей шахтёрской жизни рассказывать. Без злобы и нравоучений, а так, вприкуску. Никогда мужик не замечал за собой такой болтливости, а здесь как прорвало. Ребята вроде бы сначала смущались и погнать хотели мужика, но потом ничего, оживились, и давай смеяться и даже аплодировать его остроумным байкам. Видать, не зря мужик всю жизнь экономил слова, даже не рассовав их по карманам, а аккуратно зашив по подкладкам – в нужный момент красноречие пригодилось.

Но через какое-то время мужик ребятам наскучил. Выпили ещё – и давай бродить по улице. Девчонки звонко хохотали над всем подряд, а двое парней зачем-то принялись целоваться. Мужик не стал их за это осуждать, но отвернулся – неприятно всё-таки.

А на улице, кажется, начались заморозки, и лужи под ногами кое-где начали хрустеть. Шёл снег. Молодёжь приняла решение попарно разъехаться по домам – и решение это привели в исполнение очень быстро: трое ребят выскочили на дорогу и стали останавливать машины и занудно торговаться с бомбилами.

– Что, уезжаете? – спросил мужик.

– Да, пора уже баю-бай, – ответила одна из девчонок, делая непристойный жест, и вместе с подружкой бурно рассмеялась.

– Ребята, подождите! Я вам ещё не всё рассказал!

– Слышали мы эти рассказы! – бросил один из парней с проезжей части, – Сами фантазировать горазды. Серёга вон целую книгу рассказов написал, закачаешься.

Серёга кивнул.

– Нет, ребята, мои-то рассказы – правда! – воскликнул мужик, и, как бы ища подтверждения своим словам, добавил: – Видели бы вы меня сразу после смены в шахте, сразу бы поняли, что я имею в виду! А что это я? Я сейчас покажу!

Мужик присел на корточки, зачерпнул грязную жижу с обочины дороги и размазал себе по лицу.

– Эй! Эй! Вы что это?

– Так я выгляжу после работы! Почти негр!

К хохоту девичьих голосов присоединились мужские. Мужик стоял на дороге с чёрным лицом и глупо улыбался…

Утром мужик проснулся в своей келье-подсобке с недюжинным похмельем. Ещё и в горле першило – видать, простудился. Губы несколько припухли. Встал и подошёл к раковине, выпил из-под крана сырой воды и посмотрел в зеркало.

– Батюшки!

Лицо его было по-прежнему чёрным. Он тщательно смыл грязь с лица и снова взглянул в зеркало: ну негр негром. Мужик оглядел себя: чёрной была кожа не только на лице, но и по всему телу. Черты лица тоже изменились: нос слегка приплюснулся, губы стали толще, уши оттопырились. Волос стал жёстким и курчавым. Зато, осмотрев себя повнимательнее, мужик с удовлетворением обнаружил, что он несколько прибавил в размерах гениталий.

– Это я что, негр теперь, получается? – вслух спросил себя мужик, почувствовав, что говорит с едва заметным акцентом. – Это ж надо было до такого допиться.

Коря себя за страшное пьянство, мужик стал собираться в путь. Вскоре он вышел из гостиницы и неспешно направился по улицам Снежной Эфиопии к Кенийскому, сиречь Киевскому вокзалу.

Пришёл мужик на вокзал рановато, уселся в зале ожидания напротив большого телевизора. Там как раз шла передача о быте африканских деревень. Мужик с удивлением обнаружил, что живут-то негры эти так же, как наши люди. Стол, стул о трёх ножках, если повезёт, телевизор. Кругом разбитые дороги, бандиты с копьями наперевес да злогребущее начальство.

Невыносимый жар/холод, копейки в кошельке, болезни и смертоносные дурные привычки. Неопрятные дети и красивые женщины.

Мужик пустил слезу о голодающей и ободранной Африке. Нет, подумал он, сходство, конечно, есть, но мы здесь всё-таки лучше справляемся. Чай, не голодаем.

И собрался пойти перекусить, но вдруг услышал голос соседа по скамеечке:

– Родственники твои, что ли?

Соседом оказалась пожилая женщина с низким прокуренным голосом.

– В каком смысле родственники?

– Не расстраивайся, арапчонок. Всё это неправда, что по телевизору.

Мужик вскочил и побежал в туалет. После прогулки похмелье совсем вроде бы прошло, но в зеркале по-прежнему отражался коренастый чернокожий мужчина средних лет. Пожалуй, что и покрепче, и посимпатичнее того, кем мужик был раньше, но всё-таки кардинально не он.

Мужик подумал, что сходит с ума. Достал паспорт и взглянул на фотографию: оттуда, сверкая белыми зрачками, смотрел всё тот же негр, хотя прочие данные мужика остались прежними.