Натали Зилли - Четвертая мировая

Согласно программе Т4, физически и психически больное население Германии являлось неоправданной статьёй расхода в бюджете государства, а, следовательно, подлежало уничтожению. Программа Бидинга и Хоха была встречена на «ура» руководством фашисткой Германии и немедленно взята на вооружение страной третьего рейха. «Машина» за чистоту арийской нации заработала во всю мощь. Во время действия программы нацистов Т4 по разным оценкам было убито от 250 000 до 350 000 немцев. Партийные бонзы страны третьего рейха пропагандировали массовое уничтожение «недостойных» жизни, апеллируя такими понятиями, как расовая чистота и перераспределение медицинских и других ресурсов для тех, кто «достоин» поддержки и жизни.

Уденберг прервал своё чтение и задумался. «Безусловно, то, что натворил Гитлер – жестоко, бесчеловечно и осуждаемо. И Нюрнбергский процесс над руководством фашисткой Германии в 1946 году поставил в этом вопросе точку, – рассуждал он. – Однако, идея Гитлера относительно эвтаназии «неполноценного» населения своей страны не лишена экономического смысла. Он хотел оптимизировать имеющиеся финансовые ресурсы и использовать их с максимальной пользой. Как экономисту мне понятны причина и направление его мысли. Если предположить, что расходы бюджета страны на содержание 300 000 человек полностью урезаны, то, возможно, получится более или менее приличный резерв, который можно перенаправить на развитие и поддержку другой статьи бюджета».

Уденберг поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, продолжая свои размышления на тему перераспределения средств в бюджете фашисткой Германии. Взглянув на старинные настенные часы, он отметил, что время приближается к одиннадцати ночи: в это время он обычно ложился спать. «Завтра будет новый день и время работать. А сейчас пора спать», – заключил Уденберг и поспешил в свою спальню, чтобы отдаться власти Морфея.

За пару недель до вышеупомянутого форума, немного южнее места, в котором тот состоялся, произошла ещё одна встреча. Встреча была неофициальная и носила дружественный характер. Её участниками стали некогда бывшие коллеги, один из которых до сих пор возглавляет правительство своей страны и является там абсолютным лидером, другой – предан остракизму в политике у себя дома, – как минимум, сегодня.

– Добрый вечер, дорогой! – приветствовал опальный политик своего позднего гостя на пороге собственного дома. – Как я рад вас видеть!

– Добрый вечер! Я тоже рад нашей встрече! – ответил гость, широко улыбаясь.

Двое мужчин обнялись. Они испытывали искреннюю симпатию друг к другу и были рады вновь увидеться и пообщаться. Их симпатии основывались на схожести взглядов на жизнь и суть вещей, однако методы достижения и проведения целей в жизнь существенно разнились. Именно поэтому тот, кто пришёл в гости, уже более десятка лет уверенно возглавлял свою страну, а тот, кого навестили, постоянно выстраивал комбинации, чтобы удержаться на плаву и, в конце концов, оказался за бортом правительственной лодки.

Наши герои поспешили в гостиную. На дворе стоял декабрь, и погода располагала к уюту домашнего очага. Хозяин дома распорядился приготовить брюле, – горячее красное вино с сахаром и специями. Брюле был приготовлен и принесён, а старые знакомые оставлены наедине в гостиной.

– Мой милый друг! Я признателен вам за вашу дружбу, – начал хозяин дома. – Сейчас, когда я предан остракизму в политике – вы один из немногих, кто продолжает общаться со мной просто так, без желания «успешной инвестиции моих миллиардов». Я благодарю вас за предложение переехать в вашу страну. Но что я буду там делать?

– Будете жить спокойно, – ответил гость.

– Вы знаете, мне уже за семьдесят, и в мои годы, как правило, не меняют место жительства и среду обитания. Я прожил долгую и интересную жизнь, в которой было всё. Я – один из богатейших мужей Европы, кумир десятков миллионов людей, четырежды глава правительства своей страны и тот, о ком до сих говорят и спорят. Неужели я могу позволить себе уподобиться крысе и бежать?

– Ну, зачем так радикально? – заметил гость. – Предположим, что вы захотели развеяться и навестить другую страну, которая впоследствии вам понравилась настолько, что вы решили остаться там.

– Это не меняет сути. К тому же этим я дам шанс своим врагам заработать на моём отъезде их «политические дивиденды». Не могу же я лично способствовать их карьерному росту! – возмутился опальный политик.

Собеседники продолжали разговор, потягивая горячий брюле. За окном подходил к концу последний месяц года. Подходил к концу и очередной календарный год, который принёс свои радости и разочарования, взлёты и падения каждому из собеседников.

– Возможно, в чём-то я ошибался, в чём-то по-своему правы мои гонители, – продолжал хозяин дома, – но я всегда хватал Фортуну за юбку: то поджидая её, то догоняя. Я привык брать от жизни всё. Consuetudo est аlterа natura [4] Привычка – вторая натура ( лат .) , как вы знаете. Посмотрим, что будет, когда буря уляжется.

– А вы уверены, что буря уляжется? – озабоченно заметил гость. – Исходя из текущего положения вещей, вы, скорее, проигрывающая сторона. Может, плюнуть к чертовой матери на всё и ретироваться? – предложил гость.

Немного помолчав, опальный политик ответил:

– Я буду откровенен с вами, уважаемый друг. Если бы сейчас смертная казнь существовала в нашем законодательстве, и мой смертный приговор должен был быть приведён в исполнение завтра, то я бы дожидался своего часа здесь. Я бы предпочёл однажды сгореть факелом Нерона в своём родном городе, чем годами гнить на чужбине, пусть даже и в роскоши. Я предпочту смерть героя жизни предателя. Malo periculosam libertatem quam quietum servitium [5] Я предпочту свободу с опасностью миру в рабстве ( лат .) . Плохой ли я, хороший ли, но я хочу умереть, как патриот своей страны. Если не современники, то потомки оценят меня.

Воцарилась пауза. Собеседники с уважением и пониманием смотрели друг на друга. Каждый из них осознавал, что не ошибся в выборе своих симпатий в прошлом. Они ощущали свою принадлежность к одной и той же породе людей, хотя и к разным её подвидам: оба являлись прожженными волками – один в бизнесе, другой в политике.

– Права пословица, говорящая, что друзья познаются в беде, – прервал паузу хозяин дома. – Вот вы, например, невзирая на мою опалу, на свою полнейшую занятость и позднее время суток, навестили меня и интересуетесь моим положением, даже помощь предлагаете. А кто-то уже поставил на мне крест. Особенно обидно, когда это делают твои должники или те, кто работают на тебя.

– Перебежчики из стана дружбы в стан врага – не редкость в политике, – заметил гость. – Однако согласен с вами – пахнет скверно.