Вера Иванова - Приключения и первая любовь

Некоторое время девушки сидели молча. Потом Нина легла на спину и начала разглядывать звездное небо, вслушиваясь в плеск волн.

– Тебе не пора? – спросила вдруг Инна. – Скоро отбой.

– А тебе? – лениво поинтересовалась Нина. Она очень хотела спать, глаза слипались, подняться не было сил.

Неожиданно Инна вскочила:

– Все! Пойдем, пора.

– Пойдем. – Нина, кряхтя, встала, отряхнула джинсы. Потом бросила последний взгляд на темную реку – и вдруг увидела вдалеке, на высоком холме, мерцающий огонек.

– Ты идешь? – нетерпеливо поторопила Инна.

– Погоди… Там какой-то огонь, видишь? – Нина схватила Инну за руку.

– Ничего не вижу… Ах, это! Да это фары от машины, не переживай. Кто-то едет по лесной дороге, – в голосе Инны звучало странное волнение.

– Фары? Может быть, и фары… – с сомнением произнесла Нина.

Она вспомнила вдруг о том, что поездки в лес запрещены, – и ей стало неуютно.

– Наверное, лесник объезжает лес, – словно угадала ее мысли Инна. – Или спасатели патрулируют!

Звучало правдоподобно, но Нина не поверила: голос Инны был неискренним, наигранным.

Да и огонек на холме не очень-то походил на свет фар. Мерцающий, неподвижный, он скорее напоминал пламя костра…

Ночью Нина плохо спала – она слышала немыслимой грохот и треск – как будто под окном проходили гонки «Формулы‑1». К тому же ей вдруг показалось, что Инна вылезает в окно, и только немыслимая усталость умерила любопытство. Но окончательно она заснула только тогда, когда тень подруги бесшумно проскользнула в оконный проем.

– Это ты? – сонно прошептала Нина.

– Ну да, я! Спи, спи…

Проснулись под утреннюю побудку с трудом. Нина едва передвигалась, ноги и руки были словно налиты свинцом. Инна выглядела не лучше – темные круги под глазами, бесконечная зевота.

– Что это было, ночью? Какой-то треск, грохот… – спросила Нина.

– Плохой сон. Я ничего не слышала! – поторопилась успокоить Инна, но глаза ее подозрительно бегали.

– А ты? Куда ты ходила? – поинтересовалась Нина.

– Гуляла. Ночным воздухом дышала, – уклончиво ответила Инна.

А потом вдруг впилась в Нину горящим взглядом и проговорила жарким шепотом:

– Не говори никому про меня, ладно? И вообще про все это…

– Про что «про все»? – нахмурилась Нина.

– Ну, про огонь, который мы вчера видели… Про мою ночную прогулку… Не скажешь? Мне это очень, очень важно!

– Ладно, – буркнула Нина. – Не скажу.

Честно говоря, ей и рассказывать-то было некому – кроме Инны, близких подруг и друзей у нее здесь не было, – а ябедничать вожатым она в любом случае не стала бы.

Но после такой просьбы что-то надломилось в их отношениях. Если раньше Нина готова была всюду следовать за Инной и с радостью бралась за любые ее поручения, то теперь это желание пропало: недоверие и скрытность подруги обидели до глубины души.

А в лагере с утра только и разговоров было, что о заблудившихся мотоциклистах, которые нагрянули среди ночи и перебудили половину смены. Двое парней на мотоциклах ворвались на территорию лагеря и уверяли, что приехали навестить сестренку. Их удалось выпроводить только совместными усилиями нескольких охранников – да и то после того, как парням внушили, что они перепутали лагерь.

«Что ж, значит, грохот мне не приснился», – подумала Нина, услышав об этом. Но какое отношение ко всему этому имела Инна? А то, что подруга была как-то с этим связана, не вызывало сомнений: ее странное поведение накануне, необычная просьба…

А что, если она и была той «сестренкой»? И парни искали именно ее и совсем даже не перепутали лагерь?

Да, это похоже на правду – иначе зачем подруге надо было так таинственно вылезать ночью из окна?

А потом Нина вспомнила про свет, который они с Инной увидели с берега. Может, это тоже были мотоциклисты? Но что они делали в лесу на холме, вдали от жилья и дорог? И неужели это они жгли костер?

Настроение было неровным, хмурым: Нина злилась и на Инну, и на саму себя – за опрометчивое обещание молчать о случившемся. Что же получается – сама же вчера предложила Зеленый патруль, а теперь должна покрывать Инну и ее дружков? Ей было не по себе, казалось, что она обманывает и подводит Федора и остальных.

Надо было что-то делать – но что? Обсудить проблему с вожатыми? Нельзя: сама связала себя злосчастным обещанием. Расспросить поподробнее Инну? Невозможно: подруга теперь как будто избегала ее, буквально растворяясь в воздухе при приближении Нины.

Погода тоже способствовала тревоге и беспокойству. Казалось, жара стала еще невыносимее, свирепо выжигая вокруг остатки зелени. Трава и листья пожелтели и пожухли, как осенью, земля растрескалась. Достаточно было искры, чтобы все это вспыхнуло и заполыхало – а ведь лагерь со всех сторон был окружен лесом.

Плотное расписание летнего отдыха не оставляло просвета для долгих раздумий и плохого настроения. На тренировке Нина быстро позабыла про ночные происшествия и утренние тревоги и думала только о том, как лучше выполнить указания тренера.

Основного времени Нине оказалось мало: только-только у нее начало получаться, как Матвея Даниловича вызвали в администрацию и он ушел, велев подопечным закончить занятие и пришвартовать лодки.

– А можно я еще потренируюсь? – взмолилась Нина – ей хотелось закрепить успех.

– Ладно, можно еще полчасика, – смилостивился тренер. – Под личную ответственность вожатого, Федора Ильича. Ему же и лодку сдашь!

Нина не поверила своему счастью. Значит, теперь Федор будет лично отвечать за нее! Ему придется наблюдать за ней, и уж она постарается порадовать своего нового тренера!

Однако все вышло не так, как хотелось. Пока она на реке сражалась с неповоротливой лодкой (которую она назвала Уточкой), Федор на пляже весело болтал с Инной – и ни разу не посмотрел на свою подопечную!

Вначале Нина огорчилась, а потом рассердилась. Как может вожатый так наплевательски относиться к своим обязанностям?! А вдруг с ней что-нибудь случится? Вдруг лодка перевернется? Или ее унесет течением?

Продолжая закипать, Нина гребла теперь с удвоенной силой, потом начала выписывать на воде змейки и круги, но парочка на пляже не обращала на нее никакого внимания.

Тогда беспредельно уставшая спортсменка в сердцах бросила весла и, обхватив себя руками, уткнула голову в колени. Будь что будет. Пусть ее унесет куда подальше, и тогда посмотрим, как они все запляшут!

Удивленная Уточка замерла на мгновение, а потом сдвинулась и важно поплыла по течению. Движение плавно ускорялось, и была пройдена уже половина пути до поворота, а Нину так никто и не окликнул.